Владимир Михановский - По острию ножа

— Эй, ребятки, что ж вы расползаетесь, как раки? — промурлыкала она. — Сейчас мы закончим комедию.

Убедившись, что добровольцев больше не будет, Роксолана переключила на снайперской винтовке рычажок и несколькими длинными очередями прошила всех четверых, уже не разбирая, куда попадают пули.

Шевеление прекратилось.

Бой в лощине затихал, и она решила немного вздремнуть. На сегодня добычи достаточно. Можно будет Ленке Коротченко похвастаться, когда на отдыхе увидятся. То-то будет завидовать! А чего завидовать, она и ее просветит. Напоследок Роксолана пропела себе под нос:

Эх, полным полна коробушка,

Есть и ситец, и парча…

Затем залезла в спальный мешок, поуютнее улеглась и сладко задремала. Ей снились похвалы чеченских руководителей и высокие гонорары, по контракту исчисляемые с головы…

Командир части был в ярости.

На склоне горы лежало четверо убитых, которых уложил невидимый снайпер. Четверо!

— Я с этой гадиной рассчитаюсь! — произнес он. — Живой отсюда она не уйдет.

— На горе ее не достанешь.

— Достану.

— Как?

— Кровь из носа, достану!

Командир отправился к радисту и связался со штабом. Слышимость была плохая, мешали помехи, какие-то разряды.

Начальник штаба долго не мог понять, чего добивается командир соединения. Вникнув в существо дела, он переспросил:

— Так ты хочешь боевой вертолет?

— Да.

— Из-за одного человека?

— Этот человек — снайпер!

— И что?

— Он уничтожил четверых наших только на горе. И не знаю сколько — во время боя.

— А ты знаешь, сколько стоит один вылет с боекомплектом?

— Не знаю и знать не хочу! — не сдержавшись, крикнул командир.

— Это несерьезно. Короче, я отказываю.

— Вы за это ответите.

— Ты тоже ответишь за гибель личного состава, — повысил голос начальник штаба. После чего отключился.

Тогда командир решил пойти на последнюю меру: связаться с представителем президента. У него был заветный номер мобильного телефона, данный приятелем — начальником Забайкальского отряда ОМОН, который вывел свой отряд из окружения, прорвавшись сквозь чеченские тылы.

— Слушаю, — послышался в трубке спокойный голос.

— Иван Иванович? — спросил командир, от сильного волнения забывший в эти мгновения и звание, и должность Матейченкова.

— Да, это я, — ничуть не удивился голос.

Командир представился, рассказал о зловредном снайпере и снова изложил суть своей просьбы.

— Товарищ генерал-полковник, — сказал он в заключение, — я не снимаю с себя вины, но убийца должен быть наказан.

— Уничтожен, — уточнил Матейченков.

— Ну да… Представляете, что она еще сможет натворить, если этого не произойдет?

— Так это женщина?

— Да.

— Впрочем, это не меняет дела.

Матейченков помолчал, что-то прикидывая.

— Какие у тебя координаты?

Командир начал объяснять, полпред перебил:

— Возьми карту, а я достану свою. В таком деле необходима точность.

Посвечивая себе фонариком, командир обрисовал свое местоположение и то, где расположена гора.

— Лысая, — сказал генерал.

— Что?

— Так называют эту гору чеченцы. Она довольно высокая, особенно для ночной бомбежки.

— Товарищ полпред…

— Дай договорить, — перебил генерал. — Рядом таких высоких гор нет, это облегчает боевую задачу. Ты у подножия Лысой?

— Да.

— Придется тебе рискнуть. Есть у меня один свободный вертолет под рукой, как говорится, на всякий пожарный…

— Сейчас именно такой случай.

— О том и речь. Но пилот дежурит молодой, неопытный. Поэтому ты ему посигналь, когда услышишь шум, чтобы он не ошибся А то сбросит боекомплект не туда и все наши усилия пропадут даром. А боекомплект, обещаю, будет знатный.

— Какой? — спросил командир, уже догадываясь, что услышит.

— Вакуумная бомба. Слышал?

— Конечно.

— Между прочим, отечественного производства. Сейчас впервые ее опробуем, об этом просила Москва…

— Когда ждать вертолет?

— Через полчасика. Ну все?

— Все.

— Молодец, что позвонил.

— Товарищ генерал, от всей души…

— Смотри, гостя не проспи, — перебил Матейченков.

Откуда у командира его телефон, полномочный представитель президента не спросил.

Насчет сна генерал-полковник, конечно, пошутил. Какой уж тут сон! Командир то и дело прислушивался, поднимая голову к низко нависшим звездам.

Время ползло невыносим медленно, но все-таки ползло, как он убеждался каждый раз, поглядывая на часы.

Сердце обливалось кровью, когда он вспоминал о ребятах, погибших ни за синь-порох. Что он завтра напишет их родителям? Как изложит обстоятельства их гибели? «Геройски погиб при исполнении служебных обязанностей»?..

Глупо все получилось.

Но если удастся отомстить убийце, это внесет хоть какое-то успокоение в души усопших.

Прошло полчаса, тишина стояла гробовая. «Как пахарь, битва отдыхает», — мелькнуло в голове что-то давнее, школьное.

И ведь она, сволочь, спит в своем наверняка утепленном убежище, чтобы завтра снова приступить к своей «работе», убивая наших ребят из своего невидимого гнездышка…

Издали послышался отдаленный шум, похожий на комариный зуд. Звук медленно нарастал.

Командир пощупал рукой в кармане куртки нагревшийся от тела фонарик. Включать преждевременно его нельзя, потому что сразу начнется катавасия, поднятая чеченскими дозорными. Это сможет послужить помехой.

Вскоре шум стал басовитей, усилился. Теперь его наверняка и наши, и чеченцы слышат, но никто пока не знает, что за гость и с какой целью к ним явился.

Наконец показалась винтокрылая машина, идущая с погашенными огнями на большой высоте. «По небу полуночи ангел летел…»

Время!

Командир вытащил фонарик, включил его и направил луч вверх, выводя в небе круги.

Чеченцы, увидев луч, о чем-то начали догадываться и на всякий случай открыли огонь по световому пятнышку.

Но командиру было уже все равно. Забыв обо всем на свете, он следил за боевым вертолетом, который грамотно сманеврировал и направил свой полет к Лысой горе. Высоту он, однако, не снижал. «Ну да, вакуумная бомба», — сообразил командир, вспомнив слова генерала Матейченкова.

Только бы не промахнулся…

Вертолет завис над вершиной горы. Командир, как ни вглядывался, не заметил момент, когда отделилась бомба. Он увидел только ослепительное пламя, вспыхнувшее на вершине, и вскоре в лощину донесся оглушительный грохот.

Казалось там, наверху, разожгли огромный костер, который почти тут же, через какой-то десяток секунд, начал гаснуть. При свете угасающего пламени командиру показалось, что гора стала немного ниже, он счел это обманом зрения.

Но это не было обманом зрения.