Олег Алякринский - Я — вор в законе: Общак

— Вы ошибаетесь… — глухо пробормотал Сапрыкин. — Вы меня с кем-то спутали… Моя фамилия Усов… Павел Павлович. Мы с подругой купили круизный тур… Понимаете?

— Да что ж тут не понять, дорогой мой! — насмешливо перебил его Варяг. — Подруга, говоришь? А ты хоть знаешь, кто послал эту подругу знакомиться с тобой, хрен моржовый, в отеле «Астор-Хаус»…

Александр Иванович уже с нескрываемым ужасом взглянул на Владислава и только теперь все понял — понял, каким же он оказался идиотом, что доверился этой шлюхе, что несколько раз вел при ней конфиденциальные телефонные разговоры с Неустроевым, что вопреки своей всегдашней осторожности и осмотрительности забыл об опасности, потерял голову, увлекшись ее пухлыми сиськами и горячими бесстыдными ласками, и вот теперь вынужден за все расплачиваться. Только Сапрыкину пока еще было невдомек, сколь высокую цену придется ему за все это заплатить.

— Да, да, Сапрыкин! Пришла пора платить по счетам, — словно читая его мысли, жестко произнес Варяг. — Ты украл деньги. Большие деньги. Чужие деньги. Их надо вернуть.

— К…какие деньги? — запинаясь, выдавил из себя Александр Иванович срывающимся голосом. — Я не знаю ни о каких деньгах…

— Неужели у тебя так быстро память отшибло? А яведь еще даже ничего и не делал. Конечно, пять миллиардов долларов — об этом разве обязательно помнить? Разве обязательно помнить об офшорных счетах, через которые эти деньги переправлялись в «Бэнк оф Нассау». Ты перевел бабки из Андорры сюда, на Багамы… Ты хоть понимаешь, скотина, на что ты позарился? Это же казна. И не просто казна, а воровская казна! Российский общак! Понимаешь, дубина!

Сапрыкин провел тыльной стороной ладони по лбу, стирая холодный пот. Все его тело дрожало мелкой дрожью. Такого страха он еще не испытывал никогда жизни.

— Произошла какая-то ошибка. Я не знаю ни о каких пяти миллиардах долларов. Вы принимаете меня не за того… Моя фамилия Усов… Усов, — как дятел, продолжал твердить обезумевший от страха мужчина. Варяг, не обращая внимания на его жалкий лепет, стал медленно вправлять мозги своему упрямому собеседнику.

— Слушай меня, Усов, я принимаю тебя за того, кем ты на самом деле являешься. То есть за Александра Ивановича Сапрыкина! Я за тобой охочусь вот уже несколько месяцев. Неделю назад я тебя нашел и слежу за тобой пристально. Я знаю, что ты сейчас живешь по паспорту Павла Павловича Усова. Вот это-то для тебя и есть самое неприятное. Ибо именно под этим именем ты и осуществи перевод пяти миллиардов долларов из банка Андорры на счета в «Бэнк оф Нассау», и под этим именем ты собирался перевести эти же пять миллиардов из Нассау куда-то дальше… А сегодня, Усов — Сапрыкин, ты был вофисе банка — надеюсь, это ты не будешь отрицать? Мы же там с тобой столкнулись нос к носу в дверях двухэтажной хибарки в трущобном районе города. Ты перевел в «Бэнк оф Нассау» деньги с офшорных счетов Андорры. Ты нашел коды доступа к нашим офшорным счетам. Ты убил Мамикона Мкртычяна… — Он помолчал, наблюдая за реакцией Сапрыкина. — Повторяю, я гонялся за тобой по всей Европе. Потом рванул за тобой из Восточного полушария в Западное. Я не отставал от тебя ни на шаг… Я свое дело сделал. Ты у меня в руках. Эти деньги тебе придется вернуть. Пока я предлагаю тебе по-доброму. Будешь упрямиться — сам увидишь, как будут развиваться события… — Владислав замолчал и прищурился. Зная то, чего еще пока не знал, не мог знать Сапрыкин, он решил все же сразу схватить его за горло, посильнее прижать, а потом чуть отпустить и посмотреть, как он будет спасать свою шкуру, как станет барахтаться, пытаясь выторговать, вымолить себе жизнь…

Сапрыкин уронил голову и спрятал лицо в ладонях.

— Денег нет, я не имею к ним отныне никакого касательства, — едва слышно почти простонал Александр Иванович. — Деньги ушли…

— Куда?

— Оттуда мне их уже не достать. — Сапрыкин поднял вопрошающий взгляд на Владислава.

Тот выжидательно смотрел ему в глаза, сжимая в правой руке пистолет с глушителем.

— Ладно, я вам все скажу, — вздохнув, как бы преодолевая себя, почти простонал Сапрыкин. — Да, вы правы, я Сапрыкин Александр Иванович, действительно отправил эти пять миллиардов долларов из Андорры в багамский офшор. Но сегодня… пару часов назад… деньги ушли обратно в Европу — там их ждут. Очень большие люди. Я… работаю на них. Неужели вы думаете, что я бы смог сам… я бы осмелился… — Его губы задрожали… — Неужели вы можете представить, чтобы мне одному могла прийти мысль покуситься на казну российского криминалитета? Я же не настолько глуп и не настолько всесилен, чтобы в одиночку провернуть такую операцию… Я всего лишь маленький исполнитель, за мной стоят очень серьезные люди. Это по их приказу я действовал…

Александр Иванович заговорил торопливо и сбивчиво, словно решился рассказать Варягу нечто очень и очень важное и боялся забыть, упустить какую-то существенную деталь… Ему в голову пришла удачная идея: вот он сейчас нарисует убедительную картину заговора против воровского сообщества, заговора, чьи нити тянутся на самый верх, заговора, в котором Алик Сапрыкин играл всего лишь незаметную роль статиста, и если этот страшный человек — смотрящий России, о котором ходят невероятные легенды, ему поверит, тогда, даст бог, он унесет ноги живым и здоровым.

— Сколько времени требуется для перевода денег? — спросил вдруг Варяг, игнорируя лихорадочную попытку Сапрыкина заговорить ему зубы.

— На операцию перевода денег со всех пяти счетов требуется пятнадцать, от силы двадцать минут.

— А скажи-ка мне, Сапрыкин, зачем нужно было тащить в банк свой компьютер.

Сапрыкин напряженно молчал. Но он понимал, что Владислав Игнатов уже улавливает основную идею, она не настолько ведь и сложна. И, не выдержав затянувшегося молчания, он объяснил срывающимся голосом:

— Перевод денег из «Бэнк оф Нассау» можно осуществить только с моего компьютера, потому что главный пароль доступа к счетам завязан на него…

— Ага, так вот оно что! Теперь ясно, почему ты отправился в банк с черной сумкой через плечо… А то мы все взять в толк не могли, зачем тебе эта сумка в такую жару… Предлагаю сделку, Сапрыкин. Ты мне рассказываешь, как активизировать твои счета, а я… я подарю тебе… жизнь. Мне кажется, это будет равноценный обмен. Хотя, честно говоря, руки чешутся тебя здесь прикончить. Ну, так что, ты готов в обмен на свою жалкую жизненку отправить деньги туда, куда я тебе скажу? Или нет? Компьютер у нас. Дело только за тобой.

Сапрыкин слушал Варяга с каким-то новым растерянным чувством. Это уже даже был не страх, а скорее некое отчаяние. Он долго откашливался, а потом выдавил из себя: