Уолтер Уэйджер - Операция «Молот». Операция «Гадюка-3»

— Моя совесть чиста! — заявил он в прошении о помиловании, направленном губернатору Уилкоксу.

Она и впрямь была чиста — после трех изнасилований и одного убийства.

У него была самоочищающаяся совесть, как новейшая головка магнитофона.

Он отказывался трезво взглянуть на себя со стороны и продолжал убеждать себя, что он выдающаяся личность, не понятая толпой, страдающая от враждебности менее умных, менее удачливых, менее уважаемых сограждан. Один судебный психиатр даже сделал вывод, что Шонбахер — психопат, другой же склонялся к заключению о паранойе обвиняемого, но, поскольку оба так и не смогли прийти к общему мнению, они сошлись на компромиссном решении: испытывая одинаковое отвращение к подсудимому, они вынесли вердикт, что тот «вменяем в юридическом смысле», потому что он, «по-видимому, осознавал свои деяния». В штате Монтана есть немало здравомыслящих людей, возможно, не столь крутых, как некоторые вальяжные умники с Востока, и, возможно, с несколько недостаточно развитым вкусом, чтобы любить современный кинематограф и импортное вино, но вполне по-своему практичные, так что их мог бы понять сенатор Барри Голдуотер в отличие от Дастина Хоффмана.

В действительности же Шонбахера было не так-то уж трудно понять. Его невозможно было любить, но понять можно. Делл понимал и не любил его, но в этот момент он был слишком занят, чтобы тратить время на анализ психологических трудностей своего крайне несимпатичного сообщника.

— Боюсь, у нас теперь совсем немного времени, — заметил он Пауэллу, и бывший морской пехотинец понимающе кивнул.

— Времени до чего? — забеспокоился Фэлко.

— До того, как они придут, — ответил чернокожий.

— Они обязательно придут. У них это может занять час или три, ну, самое большое пять, — предсказал Делл, — но они придут как пить дать. Они же не закроются в кладовке, только потому, что мы им пригрозили. Они нанесут ответный удар.

— Они всегда наносят ответный удар, — подтвердил Пауэлл.

— Да о ком, черт побери, вы говорите?

Делл вздохнул.

— Жеребчик, да о наших великих начальниках: многозвездных генералах и высокопоставленных штатских, которые нашептывают на ушко президенту советы по поводу таких важных решений, как сейчас, — объяснил он. — Они не привыкли, чтобы ими помыкали, и они не собираются сдаться пятерым зекам без хотя бы какой-то борьбы. У них колоссальная сила — военная мощь общей стоимостью двести — триста миллиардов долларов, и, как свидетельствует недавняя история, они без колебаний готовы пустить ее в ход, как только сочтут это оправданным.

— И к тому же они наверняка страшно рассвирепели, — заметил наемный убийца.

— Верно. Но они же не дураки, что бы про них ни говорили студенты-антивоенщики. Может, они и не самые башковитые в мире, но и не самые тупые. Они наверняка постараются придумать какую-нибудь подлянку — какой-нибудь фокус — и потом вдарят по нам со всей мочи.

— Вот почему нам нужны эти чертовы ключи! — заключил Пауэлл.

— Я прав, майор? — добавил он мгновение спустя. — Или ты просто не хочешь доверить нам эти ключи? Мы были хорошими сообщниками, когда помогли тебе сбежать из тюряги и залезть в эту «яму», но, может быть, теперь ты просто не хочешь подпустить нас к этим драгоценным ключам? Мы же просто-напросто банда уголовников, а ты…

— Заткнись! — прервал его бывший офицер САК.

— Майор отдал нам приказ…

— Я сказал: заткнись, Виллибой, и, если ты не знаешь, как это делается, я тебе покажу!

— Потом покажешь! — вмешался Фэлко. — Давай-ка доберемся до этих ключей.

Негр открыл было рот, но Фэлко не позволил ему продолжать препирательства.

— И ты свои возражения оставь на потом. Потом ты можешь хоть целый день не закрывать пасть — можешь произнести Геттисбергскую речь [38] Имеется в виду знаменитая речь президента Авраама Линкольна. , можешь подражать птичьему пению — но потом, ладно?

Пауэлл вспыхнул, но сдержался и миролюбиво пожал плечами.

— О’кей, Ларри, теперь твоя очередь, — продолжал палач преступного мира. — Давай узнай шифр у своего дружка.

Делл пошел к спальному отсеку, откуда за ними наблюдал капитан Сэнфорд Таун.

— Ты в норме, Сэнди?

Соломенноволосый узник не ответил.

— С тобой все будет в порядке, — пообещал Делл. — Ты только не нервничай. И через пару деньков ты вновь окажешься дома в теплой постельке с женой. Через день-два все закончится, и мы разойдемся кто куда.

Таун сохранял молчание.

— Ты же слышал мой разговор с президентом, так? Все очень просто. Как в рекламе — только чуть-чуть наоборот. Плати сейчас — лети потом [39] Имеется в виду реклама покупки авиабилетов в кредит: «Сначала в полет, а оплата потом». .

— Он на это не купится, Ларри, — отозвался Таун.

И тут молодой капитан заметил, как напряженно вытянулись лица у остальных.

— Ну конечно, ты же сам понимаешь, Ларри, что он на это не пойдет, — коварно продолжал Таун. — У тебя же достаточный опыт, чтобы это понимать. И зачем ты только их сюда затащил?

Делл угадал его тактику.

— Ого, наш капитан такой умный-умный!

— Ларри! — не унимался Таун, перейдя на доверительный шепот. — Ну зачем ты втянул их в эту авантюру? Ты ведь хочешь заключить сделку для себя?

Пауэлл и Шонбахер подозрительно уставились на Делла, а у Фэлко на лице возникло такое же удивленно-веселое выражение, с каким он прошил автоматной очередью полицейского ВВС и окно караульного помещения.

— Может, ты сможешь купить себе помилование, выдав их властям, — размышлял вслух Таун.

— Сэнди, ты мне начинаешь надоедать, — вздохнул бывший майор.

— Я считаю, что он просто пытается расколоть нашу группу, — рассудил Фэлко. — Как там это называется… разделяй и властвуй?

Делл кивнул.

— Он ужасно хитрый, Жеребчик, и ужасный патриот в душе!

— Черт, я и сам знаю наизусть первый куплет «Звездно-полосатого знамени» — но тут же бабки завязаны. И бабки немалые. И моя башка. Так что хорош трепаться, Ларри. Либо пусть он дает нам шифр, либо мы его уделаем так, что он волей-неволей нам его сообщит. Этот метод сработал с теми ублюдками из «универсала».

Человек с лицом кинозвезды покачал головой:

— Нет, с ним этот номер не пройдет.

— Он чего, фанатик? — удивился Фэлко.

— Хуже! Он генеральный сынок. Он и впрямь верит в мамочкин яблочный пирог [40] Национальное американское блюдо, символ патриотизма. , «Звезды и полосы» [41] Армейская газета. и в овеянную славой честь американских ВВС. Герой с пеленок — вот каков наш Сэнди.

Чело наемного убийцы омрачилось.

— Я и не знал, что такие еще сохранились, Ларри! — пробормотал он.

Бывший зам. начальника разведки 168-го ракетного крыла указал пальцем на Тауна.