Андрей Воронин - Разведка боем

Местный проводник объяснил, что это редкое чудо природы – змея выделяет яд всей поверхностью тела. Даже если взять в руки камень, по которому она недавно проползла, яд подействует.

Кожа мгновенно вздуется, распухнет, центральная нервная система подвергнется кратковременному, но мощному воздействию. У ребенка это может вызвать летальный исход. У взрослого человека – потерю сознания, после которой он несколько суток будет приходить в себя.

Глеб приложил ухо к груди чеченца – сердце билось. Слишком многое совпадает, чтобы отбросить воспоминание прочь. Достаточно было запустить несколько змеек в закрытый кейс или коробку с долларами, а потом аккуратно, в резиновых перчатках сложить их в пачку, перенести в пакет.

Скоро здесь будут боевики – захотят увидеть результат. И тогда очень кстати он поменялся одеждой с этим ублюдком. Надо только уложить его ничком сунуть головой в темный угол… Есть шанс, что противник поспешит воспользоваться долгожданным преимуществом и поверит – кроссовкам, истертым джинсам.

Глеб снова нагнулся, чтобы перевернуть бесчувственное тело, и невольно поморщился. Лицо покраснело и раздуло гораздо сильней, чем пальцы. Губы вывернулись наружу, глаза превратились в щелки, шею расперло до самого подбородка. С трудом верилось, что здесь возможен обратный ход, что этот шар из мяса когда-нибудь снова станет похожим на человеческое лицо.

Теперь чеченцы не сразу узнают, кто перед ними… Тут цепочка мыслей резко оборвалась, внезапное озарение будто холодным светом осветило все вокруг. Змеи – если они уже здесь…

Нет ничего удобнее! Запустить их, а потом собрать урожай.

Уходя, Глеб предупредил, чтобы на дежурство заступили, как обычно, двое. Не надо, чтобы противник видел чрезвычайные меры предосторожности. Двое на посту, остальные сидят тихо, готовые в любую секунду принять бой.

Он возвращался почти бегом, не забывая постоянными вспышками стоп-кадров отслеживать пейзаж вокруг – ущелья и лабиринты «планеты товаров». Наконец, добрался до Ильяса – тот едва не нажал спусковой крючок, только в последний момент идентифицировал Глебову личность.

– Рискуешь. Надо было договориться об условном знаке.

– Змеи. Не прислоняться, глядеть под ноги!

Ингуш не поверил:

– Какие змеи, откуда?

Глеб посмотрел так выразительно, что Ильяс невольно подался в сторону, отлип от боковой стенки дубового шкафа.

Не было времени уточнять что к чему, каждая секунда была дорога. Глеб сделал еще два больших шага по направлению к стоянке и вдруг увидел черный блестящий шнур. Шнур свисал с ручки дверцы – снятые с петель дверцы шкафов были связаны друг с другом и проложены гофрированным картоном.

Шнур вдруг скрутился в кольцо, потом развернулся снова. Дулом винтовки Сиверов сбросил ползучего гада на землю и припечатал подошвой.

Будь на нем другая обувь, давления хватило бы с избытком, чтобы расплющить змее голову.

Но подошва кроссовок была слишком мягкой, пружинистой.

Хвост змеи активно шевелился, задираясь вверх, норовя просунуться под брючину. Сиверов рывком убрал ногу и прищемил крошечную плоскую головку прикладом британского «Энфилда».

Оружие есть оружие, оно против всякого гада должно сработать.

Блестящий шнур отчаянно задергался.

– Здесь змеи.

Он подавил желание крикнуть – ребята находились в двух шагах, и обеспокоенное лицо Витька уже выглядывало из-за стопки поролоновых подушек.

– Все на ноги – только без паники. Ни к чему не прикасайтесь.

Предупреждение прозвучало вовремя. Отвратительные блестящие шнуры поползли отовсюду – если б не тревога, обязательно пролезли бы кому-то за шиворот, кому-то в рукав.

– Что за дерьмо? – процедил сквозь зубы спецназовец. – У этих абреков хуже, чем у Тараса, крыша поехала.

Схватившись за нож с широким лезвием, он резким движением полоснул по подушке, отсекая ближайшей змее голову. Остаток шнура свалился на пол и стал там извиваться на месте, закручиваясь в узел и раскручиваясь.

– Не успеешь ножом махать, – , бросил Глеб. – Гляди, сколько их запустили.

– Давить надо, – Воскобойников прижал днищем к полу бак, в котором летом варили уху.

Снова поднял – три раздавленных змеи уже не шевелились, но одна, полумертвая, прилипла к баку и раскачивалась, словно собиралась с силами.

– Гляди! – выдохнул подоспевший Ди Каприо.

– В жизни не видел таких. Из питомника, что ли? – майор пытался сохранить присутствие духа.

– Слишком высоко летал, а я эту нечисть знаю, – своими тяжелыми ботинками с ребристой подошвой спецназовцу удавалось давить ползучих гадов гораздо успешнее, чем Глебу.

– Нужен рывок, пока еще все на ногах стоим.

Сиверов теперь работал прикладом «Калашникова», им можно было ударять в полную силу, не опасаясь повредить хитроумную оптику.

– Только все разом, на счет три. Кто задержится, пусть пеняет на себя.

Витек успел забраться в центр круга товарищей, и теперь ему меньше всех остальных хотелось совершать рывок. Правда, возражений своих он высказать не успел. Одна-единственная змейка заползла на потолок. Не удержавшись там, свалилась точно на белобрысую голову.

Парень даже не завопил, захлебнулся собственным ужасом. Мигом обвившись вокруг шеи, шнурок скользнул на спину. Сиверов быстро разорвал майку, стряхнул змею прикладом и припечатал.

– Два, три! – дернул Витька за собой.

Люди уступили поле боя холоднокровным созданиям, и в этом ничего зазорного не было. Вырвались на чистое место, метрах в двадцати пяти от стоянки. Кто-то озирался, высматривая поблизости чеченскую засаду. Кто-то проверял свои подошвы, снимал и встряхивал куртку.

– Не слабо, – выдохнул Самойленко. – Оказывается, я еще могу чего-то испугаться.

Сиверов опустил Витька на пол. Шея у парня раздулась, глаза закатились. Но в отличие от чеченца-"почтальона" лицо и руки побелели. Глеб стал делать ему массаж сердца.

– В жизни не видел ничего омерзительнее, – майор ВВС присел на корточки и заглядывал во все щели, не веря, что где-то на складе есть еще свободное от змей место.

– Чего встали? – осведомился спецназовец. – Мы, вроде, не кролики, а там не удавы.

Еще один бросок – и оторвемся с гарантией.

Глеб настойчиво продолжал массаж.

– Оклемается, – уверенно пообещал Самойленко. – Знаю я этих тварей ползучих. Бабы есть такие – лягут с тобой, прижмутся и всю силу выкачают. Целый день потом еле ноги волочишь.

– Умер он, – Сиверов вытер ладонью лоб и на секунду прикрыл глаза.

– То есть как? – возмутился Самойленко. – От этого яда не умирают.

– Не от яда, от страха. Разрыв сердца.

– Посыпалась наша команда, – пробормотал Воскобойников.