Шарип Окунчаев - Месть по иронии

Немцев было много, видимо, были подняты на ноги все, кто держал оружие, по всей видимости, был нанесен большой урон и увели важную «птицу» в лице генерала. Они светили фонарями, но все равно осторожничали после боя с Николаем. Как они не заметили папу, когда он лежал, непонятно, видимо, не судьба была тогда умереть. Муса, когда побежал, чтобы отыскать своего бойца, заметил немцев и ушел чуть в сторону и пополз. Как ему удалось на него наткнуться, только одному Богу и ему известно, но он подполз и потащил его в небольшую лощину, а там чуть вниз была небольшая речка, и по этой речке на спине доставил папу до части. Немцы же, пробежав чуть вперед, нарвались на засаду наших бойцов, которые прикрывали уход разведчиков и после непродолжительного боя повернули обратно. Муса потом рассказал отцу, что он примерно понял, где его угораздило, потому что, когда бежали, то он постоянно оглядывался, следил за каждым. Когда побежал обратно, то думал, что успеет, но не успел и чуть не столкнулся нос к носу с фашистами. Он прилег, но заметил при лунном свете лежащего отца. Оказывается и отец, теряя сознание, заметил в стороне низину и там несколько деревьев. Он пополз туда и спрятался за дерево, чтобы было бы удобно и отстреливаться и вывести немцев на ложный след в сторону от беглецов, там и потерял сознание. Тактика разведчика маневрировать спасла его от явной гибели. Вот с тех пор они побратались. Таких бойцов, как папа, спасенных Мусой, в полку было немало. Но с отцом у них сложились особые, братские отношения. Он рассказывал, что бесстрашный был армеец и вообще чеченцы были настоящими воинами.

— А как в дальнейшем сложились их отношения, имеется в виду после войны? — спросил Майрбек.

Все слушали с большим интересом. Витя опять выпил немного сока.

— Воевали они до конца вместе, — продолжил он свой рассказ, — но получился казус в 1944 году. Мусу пригласили в штаб полка и объявили, что всех чеченцев и ингушей снимают с фронта и отправляют в Сибирь, якобы всю их нацию депортировали, как врагов народа. Приказано всех снимать с фронтов и отправлять туда же. Мусу спас командир полка, который очень уважал и ценил его, который в документах написал, что он по национальности кумык, а не чеченец. Муса долго не соглашался, но его все уговорили, так он остался дальше служить. В полку были еще несколько человек: двое чеченцев и один ингуш, но их отстоять не удалось. Тогда говорят, что все за них переживали. После войны Муса отправился искать своих и нашел их в Киргизии в городе Ош, дальше между собой они связь потеряли. Отец долго его искал, и вот пришла весточка в 1975 году, что он живет и здравствует в селении Гойты. Из Киргизии они, оказывается, вернулись не сразу, как все, а только в 1969 году. Папа, не задумываясь, решил поехать в Чечено-Ингушетию и меня взял с собой. Мне тогда было 15, а отцу 60 лет. Незабываемая встреча. Как нас встретили — просто слов нет. Мы погостили неделю, впечатлений уйма. Что такое гостеприимство бывает я и представить не мог. Далее мы дружили семьями, переписывались, я до сих пор общаюсь с его сыном Усманом. Приглашаю в гости сюда, не едет, может, соберусь сам поеду. Вот такие дела, ребята, почему я и вся наша семья уважает чеченцев. Когда я был на зоне, там тоже пришлось пообщаться с вашим братом, и что мне импонирует, так это те понятия, которые существуют там, это как бы переписанные ваши обычаи. Вся ваша нация живет по понятиям, по законам чести, про отдельных отморозков мы не будем говорить, их везде и во всех народах хватает. Я давно хотел с вами встретиться и рассказать об этой истории, да все никак не удавалось.

— Спасибо тебе, Витя, это было очень интересно. И за уважение к нам. Не каждый это понимает, слишком рьяно СМИ работают, сам видишь, чтобы стравить нас, — сказал Майрбек, — но благодаря таким, как ты, и тем, кто здраво рассуждает, между нами мир и согласие. Так было и так будет, в конце концов, эту землю наши отцы и деды вместе защищали от внешнего врага, и будем защищать впредь, если надо. Родина у нас у всех одна. Кому-то там «наверху» больно не нравится, когда мы хорошо живем. Бог с ними. Более скажу, что нас, чеченцев, всегда ущемляли и ущемляют в оценке нашего достоинства, наших подвигов. Так вот, во время Великой Отечественной войны 36 чеченцев не получили звания Героя Советского Союза из-за своей национальности. Сталин, говорят, просто вычеркнул их из списка представленных к награде. Свыше 200 человек чеченцев и ингушей защищали Брестскую крепость, о них история молчит. Даже после войны все, кого находили там из числа защитников других национальностей, получили награды, а о чеченцах молчат.

Не думаю, что власти этого не понимают и не знают, хоть один из правителей извинился бы перед чеченским народом за несправедливость, за геноцид, в конце концов. Нет, этого делать никто не хочет. Обидно, конечно, пусть нам всем будет судья Всевышний.

Майрбек сделал паузу, все молчали, и получалось, что каждый думал о своем. Он вкратце знал историю Вити, но общаться не приходилось. Знал за что сидел. Витя пользовался авторитетом в поселке еще с молодости, был лидером. По соседству жил у него сотрудник ГАИ, говорят, был отвратительный тип, придирался ко всякой мелочи, да и страшным мздоимцем был. В один вечер, пользуясь вседозволенностью, да в пьяном угаре придрался к Вите, обзывая его бандитом, что он все равно отправит его в места не столь отдаленные. Витя долго терпел, но когда тот стал оскорблять рядом стоящую его девушку, то заступился за ее честь и завязалась драка. Он ударил своего обидчика, тот упал и ударился головой во время падения об бетонный бордюр. В больнице он, не приходя в сознание, на четвертые сутки скончался и вот срок, к счастью, по неосторожности.

— Ну где там шашлыки? А то, я смотрю заговорил вас, — произнес Витя. — Майрбек, давай отойдем, потолковать надо. А вы ребята пока стол накрывайте, подавайте шашлык.

Все зашевелились, практически все было готово.

— Хочу тебя предупредить Майрбек, с этим Вовой будьте осторожны, — отойдя, начал Витя, — он непредсказуемый. С таким человеком надо дистанцию держать. Конечно, не мне вас учить, сами разберетесь, что к чему. Если у него папаша такой, значит, в него и уродился, про мать-то слышал только хорошее. Я тебе как-то говорил, что к этому священнику у питерских есть «предъява», так мне кажется, они ему когда-нибудь припомнят за пацанов, которых он загубил, превышая власть, именно на сыне, скорее, и отыграются.

— Спасибо за предупреждение, конечно. Теперь какие там могут быть отношения. Я еще посмотрю на его поведение, вроде собирается извиниться, но нам от этого не тепло и не холодно. Кстати, я на днях еду в Грозный, так давай вместе поедем, увидишь своих друзей, восстановленную Чечню.