Шарип Окунчаев - Месть по иронии

— Да, конечно, наслышан, — согласился Расул.

— Так вот, мы здесь живем всю жизнь, и такой, как она тут не встречали, — продолжил Майрбек. — Если бы встретили, то может быть здесь бы и женились. Когда мы насмотрелись на поведение здешней молодежи, то у нас и в мыслях не было, да кроме того и не без участия мамы, жениться на местной девушке. Через маму мы также и знали строгое веление папы, вот почему мы приехали домой и женились на наших чеченках. Хороших девушек, конечно, здесь очень много, но у нас разные представления о жизни и о семье. Русские девушки с раннего детства воспитываются так, чтобы с ними считались. Выходя замуж они в первую очередь хочет взять бразды правления в семье в свои руки. В основном только мнение жены становится главенствующим и малейшее, если что не по ее сценарию, то скандал и еще хуже — сразу развод. При разводе, конечно, дети остаются при ней, как будто у отца любви к детям нет. Самое страшное, что обрывается твоя фамильная ветвь, а если она выходит замуж за другого человека, то тот другой становится папой твоим детям. Где тут справедливость, я понимаю, что мать детям никто не заменит, но в наши родоплеменные отношения это не вписывается. Дети — это фамильная ценность любого рода, клана, если так можно выразиться, продолжатели твоих корней. Я тебе больше скажу, Расул, здесь вокруг, где мы живем, то есть по всей области, много чеченцев, да я как знаю теперь нас по всей России компактно проживающих не счесть. Детей, родившихся от чеченцев, также не счесть. Кто они после развода? В них чеченского ничего не остается. Редко кому удается забрать ребенка и воспитать по-нашему, особенно обидно бывает за девочек, так как они абсолютно уходят от наших нравов и обычаев. А Наташа совсем другая, хоть она и русская, но она девушка как бы ХIХ века, то есть строгих дворянских правил. Взять такую девушку замуж, я думаю, будет не грех и не стыдно. Поэтому, так как она очень честная девушка, то ее ни в коем случае нельзя обманывать.

— Я не собираюсь ее обманывать, — огрызнулся Расул, принимая удар на себя.

— Речь идет сейчас о тебе, я говорю в общих чертах, — ответил Майрбек. — То, что ты не обманешь, это я понимаю. Честно сказать, даже не знаю, Расул, что тебе посоветовать. Это очень сложно решить. То, что твои домочадцы не согласны, чтобы ты женился на русской, это я понимаю. Этого никто не хочет, сам понимаешь, что у нас к таким бракам относятся негативно, потому что в основном они разваливаются, не могут, так сказать, разделить между собой семейные обязанности. Мой совет тебе, если твой выбор все-таки Наташа, то переговори с мамой, объясни ей все как есть, моя мама, я так думаю, тебя поддержит, потому как она участвовала в ее воспитании. Точно говорю, что моя мама относится к Наташе как к родной дочери, и она будет только рада вашему браку.

— Думаешь? — спросил Расул с удивлением.

— Не думаю, а точно знаю. Более того, и папа, как мне кажется, поддержит ваш союз. Так что как приедешь домой, бери быка за рога. Попробуй убедить своих родных, и последнее слово будет за твоей мамой. Тумиша умная женщина, думаю, поймет тебя.

Расул задумался и молча смотрел в окно. Машина мчалась быстро. Глаза только и успевали следить за просторами, которые проскакивали мимо. «Какая необъятная страна и это только европейская часть России, сколько земли, — думал он. — Дальше за Москвой сколько, далее Сибирь, Дальний Восток, а проклятая война, которая пролила столько крови, унесла столько человеческих жизней и спрашивается: за что? Чечня каких-то 17 тысяч квадратных километров. Что делить-то и к чему такие жертвы?»

Расул рассуждал про себя по-своему, хотелось понять логику, не понимая политической части данного вопроса. Конечно, он слышал всякие варианты чеченской войны и разные обсуждения, но думал, что ни одни эти военные конфликты не стоят ни одной человеческой жизни. Действительно, он согласен с тем, что «политика — это интересы и человеческие жизни там роли не играют; одна человеческая жизнь — это трагедия, а много — это статистика».

Кругом было по-летнему красиво, все вокруг цвело. Ближе к Кавказу вообще неописуемая красота. Огромные поля, ухоженные и засеянные, где-то подсолнухом, где-то кукурузой, во многих местах пшеница, видимо, скоро начнется жатва. Год будет урожайным.

— Так, думаю, что до вечера домой не успеем, — прервал мысли Расула Майрбек. — Надо будет где-то остановиться на ночлег, а рано утром поедем. Дело в том, что проехать посты ночью на Кавказе очень сложно. Мы с тобой где-нибудь в гостинице переночуем.

— Может быть, проскочим, ведь время еще есть, только вечереет, — выразил свою мысль Расул. Для него каждая минута была дорога, так хотелось встретиться с родными, близкими, которые ждали его с нетерпением.

— Нет, не спорь со мной, я лучше знаю. Может быть, и проскочим, но опасно, особенно через пост «Кавказ». Вечером там в основном все уже пьяные стоят и от них можно всего ожидать. Много людей там потерялось, родственники не могут найти до сих пор. Вдобавок нам рисковать нельзя, так как у меня спецзадание от отца и подвести его не имею право. Сейчас мы все делаем по его указанию.

— А где остановимся? — спросил Расул с досадой, дав понять, что он уже не спорит.

— Самый лучший вариант — это Нальчик. Кабардинский пост мы проскочим и в Нальчике переночуем, а рано утром поедем, там до дома рукой подать, — ответил Майрбек. Он отлично знал этот маршрут, ему часто приходилось ездить. С каждым разом, конечно, становилось спокойнее: число постов сокращалось, автомобильные пробки на постах становились меньше, проверяли быстрее, некоторые «легковушки» вообще пропускали без проверок.

— Тебе виднее, — согласился Расул.

На второй день, пройдя все процедуры кавказской военной суеты, как и наметил Майрбек, они подъехали к дому Расула. Время было ближе к обеду. Все ждали и не успели они выйти из машины, как родственники кинулись их обнимать, особенно Расула.

Обменявшись расспросами о здоровье, жизни, соблюдая чеченский этикет, Майрбек уехал. На уговоры остаться хотя бы пообедать ответил, что в другой раз заедет и посидит.

Расул, на ходу расспрашивая всех о делах, заскочил в дом к матери. Тумиша сидела [11] У чеченцев родителям принято быть скромными на людях в общении с детьми. на краю кровати. Как все, не встречала сына. Влажными глазами посмотрела на него. Расул подошел и крепко обнял ее хрупкое слабое тело.

— Мама, вот приехал тебя увидеть, да проведать вас, — еле сдерживая волнение, сказал Расул.

— Я думала, что больше тебя не увижу, — слабым голосом ответила Тумиша.

— Да перестань, ты еще долго будешь жить, — подбодрил он мать. — Скоро приеду совсем, еще месяц побуду и домой. Я приехал не один. Как раз Майрбек на неделю ехал и я с ним, не сдержался, очень соскучился.