Шарип Окунчаев - Месть по иронии

— А может быть прикрывался рясой, чтобы уйти от ответственности?

Священник, пройдя через толпу, быстро пошел прочь, даже и не думая о дальнейших действиях, о сыне, жене.

Погода в тот день стояла пасмурная, словно сама природа оплакивала смерть Наташи.

Даже птицы, которые порхали целыми стаями и то, казалось, были в печали — их почти не было видно.

В трауре были не только родные и близкие, в трауре был почти весь поселок. В день похорон многие приехали из соседних населенных пунктов. Это были те, кто знал их семью, покойную мать, отца, да и саму Наташу.

Владимира похоронили днем раньше. Никто этого практически и не заметил. Были только близкие родственники. Мать вели под руку. На удивление всех отца на похоронах не было. Пошел слух, что он из дома не выходит и ушел в полный запой. Никого к себе не пускает.

Валентину Степановну после смерти сына и племянницы в тот же день забрали в больницу. Ее еле привели в чувство, но домой так она и не пошла, а жила у тети Дуси.

Евдокия Ивановна в свою очередь старалась всячески утешить ее, но она все время молчала, только иногда тихо заплачет и затем опять молчит. Бедная бабка не знала как себя вести, старалась вывести ее на откровенный разговор, но безуспешно. Затем ее осенила мысль, что нельзя ей задавать никаких вопросов, а надо просто ждать, пока она сама не заговорит. Она отлично понимала, что лишь после того, как она поделится с ней, она получит хоть какое-то успокоение.

Расходы на похороны Наташи Ваха полностью взял на себя. Люди толпами шли и клали цветы, и редко кто удерживался от слез.

Приехали ребята во главе с Витей Колючим. Со словами соболезнования они подошли сначала к Вахе, затем к Майрбеку и Мовсару.

— Примите наши соболезнования, Ваха, — почти шепотом начал Витя, — мы понимаем, что она вам почти родная, что вы ее воспитывали, поэтому вместе с вами искренне скорбим.

— Спасибо, Витя, — ответил Ваха, — она действительно для нас была как родная дочь. Обидно, что не доглядели.

После похорон Витя подошел к Майрбеку, отозвал его в сторону от других.

— Послушай, Майрбек, есть серьезный разговор, — начал Витя.

— Может потом, вроде не к месту, — ответил Майрбек.

— Вот как раз по теме. Мы специально приехали, тут есть некоторые просьбы пацанов, в том числе из Питера, — оглядываясь, заявил Витя. — Дело в том, что Расул как бы выполнил ту работу, которую собирались сделать пацаны из Питера. Да, они действительно собирались замочить этого Вову, чтобы его папаша немного помучился и понял каково терять родных.

— То есть выходит Расул выполнил двойную миссию, отомстил и за себя, и за того парня.

— Выходит так.

— Так я не пойму о чем разговор, ведь дело сделано, — с каким-то непонятным выражением заявил Майрбек.

— Они, да и все мы готовы принять участие, чтобы вытащить Расула.

— Не понял, это как же? — вопросительно посмотрел Майрбек на собеседника.

— Да не волнуйся, это не то, что ты думаешь. Мы не собираемся его отбивать. Вопрос стоит о хорошем адвокате, он у них в Питере есть, кстати, завтра уже будет здесь. Кроме того, просили передать, что все расходы они берут на себя. Сколько надо, столько и выделят. Прошу тебя, Майрбек, передай, пожалуйста, Вахе, чтобы он это не оспаривал. Мы знаем его пылкий характер и вся надежда на тебя, объясни ему, что так надо. Ребята выполняют свой долг перед павшими своими пацанами. Папашу просили оставить за ними, пусть немного поболеет. Говорят, что он водку глушит. Это временно, отойдет, а затем ответит за все.

— Хорошо, спасибо за поддержку, обязательно передам. Думаю, что отец поймет правильно.

— Ну договорились, тогда по рукам. Да, еще хочу попросить, — Витя продолжил. — Не сомневаюсь, что нам удастся вытащить Расула. Попроси Ваху, чтобы разрешил нам поехать с вами в Чечню в гости. Помнишь, мы с тобой договаривались.

— Конечно, помню. В этом можешь не сомневаться, и мое приглашение остается в силе. Вахе это говорить и не обязательно. Он никогда в этом не откажет.

После того, как все разошлись, Майрбек объяснил отцу цель визита Вити. Тот выслушал все, кивая головой.

— Я-то подумал, что они-то тут делают? — сказал Ваха и задумался. Затем выдержал паузу и высказал свое мнение. — Ну что, пусть помогают в благородном деле. Конечно, в криминале никаком мы участвовать не будем, а совместно вытащить Расула — это задача неплохая. Кстати, следователь Николай Романович как раз меня и спрашивал об адвокате. Пока там вроде участвует местный, Алексеем его зовут, но тут дело сложное и опытный адвокат просто необходим. А эту тварь, думаю, сам Бог покарает, хотя частично уже покарал. На него у меня свои планы, пока промолчу, но то, что он пожалеет, что на свет появился, мы ему устроим. Это не человек, а собака бешеная, сам жить не захочет. Единственное мне жалко Валентину Степановну, ей есть о чем горевать. Она на старости лет осталась вообще одна, тоже могут нервы не выдержать, не дай Бог, конечно.

— А что говорит следователь, как там Расул? — спросил Майрбек, хотя сам каждый день получал информацию от друзей, которые работали в милиции.

— Да говорит, что держится вроде молодцом, — ответил Ваха. — Жалеет единственное, что не смог отомстить именно священнику. Следователь ему инкриминировал преступление по статье 107 часть 1 УК РФ (убийство в состоянии аффекта). Так что есть надежда, что может выйти и на свободу, скорее, с условным наказанием. Не будем гадать, время покажет. Когда Расул начал рассказывать то, что ему пришлось увидеть, будучи ребенком, Николай Романович, видавший виды следователь, несколько раз прерывал допрос. Объяснил, что спокойно это слушать почти невозможно. Это уже говорит о том, что он всеми силами постарается сделать все возможное, что зависит от него, чтобы Расула суд оставил на свободе.

— Да вот он, легок на помине. Сам Николай Романович ко мне пожаловал, — с каким-то чувством радости сказал Ваха.

Действительно, он полагался на его порядочность во время проведения следствия. Он давно хорошо знал следователя, как честного и справедливого человека. В поселке все к нему хорошо относились, многие называли дядей Колей.

— Добрый день, Ваха Имранович. Здравствуйте, ребята, — поздоровался он со всеми.

— Добрый день, Николай Романович, рад видеть тебя в хорошем здравии.

— Спасибо, прими от меня искренние соболезнования. Очень сожалею, но, видимо, судьба. Она же тебе была как дочь родная.

— Спасибо. Конечно, как дочь… была, — с грустью ответил Ваха.

— Ваха Имранович, только пойми меня правильно, мне придется всех свидетелей этой трагедии опросить, в том числе и тебя. Священника я пока трогать не буду, после всех опрошу. Честно говоря, у меня просто не хватило сил допрашивать Расула. Он рассказывает все, что с ними случилось в 2000 году, спокойно, не торопясь, а у самого из глаз слезы текут. Я просто не могу на это равнодушно смотреть, и вынужден бываю прерывать допрос, чтобы вместе с ним не заплакать. Я уже не могу, нервы не те стали. За всю свою практику мне не приходилось с таким делом сталкиваться, да и не было такого, чтобы я так, как собственному сыну, сочувствовал подследственному. Видимо, точно пора пенсионеру на отдых. Думаю, так и поступлю, это последнее дело добью и все, пусть дальше молодые работают.