Сергей Зверев - Морской охотник

Однако, отвлекшись на этого японца, Полундра упустил из виду второго. И тот воспользовался этим и врезался носом своего мотоцикла Полундре в спину между лопаток. Спецназовца бросило вперед, но он извернулся, оттолкнулся от дна и взмыл над головой мотоциклиста. Полундра использовал старое средство подводной войны — ушел вверх, чтобы потом камнем упасть на противника. Непрофессионал не ожидает такого поворота событий, поскольку не привык вести бой в трехмерном пространстве. Но, к чести японца, он все же успел среагировать и уклонился от первого удара ножа Полундры. Он даже попытался ответить, но позиция его была невыгодной, пришлось, высоко задрав голову, бить вверх. Полундра одним гребком ушел от его удара и, перекинув нож в левую руку, широким режущим движением полоснул японца по открывшейся шее. Облачко крови из перерезанной артерии взметнулось вверх, и японец обмяк.

Но пока Полундра боролся со вторым, мотоциклисты с сетью успели подобраться к нему на довольно близкое расстояние, и, самое главное, они заняли правильную позицию, надвигаясь чуть сверху. Спецназовец рванулся вправо, надеясь добраться до одного из врагов, но не успел. Слишком быстро они двигались, и слишком широкой была сеть.

Полундра попал в сеть ближе к правому краю. Он попытался высвободить руку с ножом, ему это даже удалось, но мотоциклисты уже успели развернуться, и на него упал еще один виток сети, в которой Полундра окончательно запутался. Он дергался что есть сил, но сеть была крепка.

Через несколько секунд сверху опустился металлический трос, и один из японцев прицепил к нему сеть. Трос натянулся, сеть двинулась вверх.

«Вот, значит, что рыба чувствует, когда ее на берег вытаскивают, — с мрачной иронией подумал Полундра. — Неприятное ощущение. Интересно, почему они меня не убили?»

Когда Селезнев увидел аквалангиста, он удивился. Когда аквалангист напал на батискаф — обрадовался. А когда все мониторы в каюте погасли — громко рассмеялся. Смеялся он долго и искренне.

— Ну, господин Яманиси, и где теперь ваш батискаф? — наконец справившись со смехом, спросил он.

Яманиси, уже отдавший приказ о спуске аквалангистов, медленно развернулся к пограничнику. Больше всего японцу хотелось сейчас изо всех сил ударить его в лицо, вколотить ему этот смех обратно в глотку вместе с зубами. Но он сдержался:

— Батискаф мы отремонтируем. Сейчас мои аквалангисты доставят сюда этого героя-одиночку, и мы с ним побеседуем. После этой беседы, ручаюсь, он нам больше не помешает. А вот где ваш катер, господин Селезнев?

Пограничник дернулся, как от удара.

— Можете уже сейчас придумывать, в какой форме вы выразите соболезнования семьям ваших аквалангистов, — сказал он. — Этот человек намотает их кишки на ваш подводный шарик.

Селезнев уже догадался, кто напал на батискаф.

— Посмотрим, — ответил Яманиси.

Через полминуты радист, поддерживавший связь с аквалангистами, поднял глаза на Яманиси и сказал по-японски:

— Первый не отзывается.

Селезнев не понял слов, но по интонации и по выражению лица Яманиси догадался об их смысле.

— Ага, начинается Варфоломеевская ночь? Подождите, макаки, то ли еще будет!

На этот раз Яманиси не сдержался, а вернее, не захотел сдерживаться. Он одним прыжком преодолел разделявшее их с Селезневым расстояние и изо всех сил ударил его кулаком в живот. Направление удара он изменил в последнюю секунду — хотел бить в лицо, но передумал. На телах пограничников не должно остаться видимых следов насилия.

Селезнев отлетел к стенке — удар у внешне щуплого японца был мощный. Оба пограничника кинулись было на Яманиси, но японцы с автоматами задержали их, уткнув стволы прямо в тело.

— Ну что, свинья, еще хочешь? — спросил Яманиси у скорчившегося от боли в углу Селезнева.

— Были бы мы тут одни, я бы тебе показал карате, мартышка недоношенная…

Яманиси шагнул вперед и ударил русского ногой в бок, под ребра.

— Ну, еще что-нибудь скажешь?

— Скажу, — прохрипел Селезнев. — Все твои родственники наверняка такие же скоты, как ты.

Яманиси наклонился и, тщательно прицелившись, ударил пограничника под дых кулаком. Селезнев попытался опередить этот удар тычком в лицо японцу, но он задыхался, все тело было как ватное. А японец явно умел бить.

После последнего удара перед глазами Селезнева потемнело.

— Есть еще кто-нибудь гордый? — спросил Яманиси у оставшихся на ногах пограничников. Но они не ответили — просто потому, что оба не понимали по-английски.

Выплеснув злость, японец вернулся к пульту. А там для него уже были радостные известия.

— Его взяли, — сказал радист. — Но мы потеряли еще одного.

Яманиси довольно улыбнулся. Двоих погибших, конечно, жаль, но они погибли не зря. Опасный враг теперь в его руках.

— Они спрашивают, что с ним делать, — сказал радист.

— Пусть поднимают наверх, — ответил Яманиси.

Но как раз в этот момент в каюту вошел один из матросов, стоявших на вахте.

— Яманиси-сан, на горизонте появился вертолет.

Вы велели сообщить вам.

— Остановить подъем! — тут же скомандовал Яманиси радисту. Так, значит, скоро на судно прибудет американец. Тогда пока лучше оставить неизвестного нападавшего под водой, до тех пор, пока Дональдсон не уберется.

— Уведите русских! — скомандовал Яманиси японцам-автоматчикам. — Заприте их в трюме, в пятом отсеке.

Автоматчики жестами велели пограничникам взять своего командира и вывели их из каюты. Они поднялись на палубу, прошли на противоположный конец корабля и спустились в люк. Пройдя еще несколькими узкими коридорами, они оказались перед широкой железной дверью. Один из японцев отпер ее. За порогом была кромешная темнота. Автоматчик жестом показал, что пленникам нужно войти туда.

— Ну что, заходим, что ли? — спросил матрос у мичмана Калинина.

— А что делать? Сейчас нам с ними не сладить. Да и каплей без сознания…

Автоматчик сказал что-то по-японски и ткнул матроса в спину стволом автомата. На этот раз японские слова отчего-то оказались очень хорошо понятными:

«Не болтай и пошевеливайся», — за точность перевода матрос бы поручился головой.

Русские переступили порог, дверь за ними с громким лязганьем захлопнулась, и они остались в полной темноте. В помещении было холодно, очень холодно.

В это время зеленый с белыми полосами вертолет завис метрах в трех над палубой корабля. Дверца открылась, и из вертолета вывалилась веревочная лесенка. По ней на корабль стал спускаться человек в строгом деловом костюме, выглядевшем здесь крайне неуместно.

На палубе его встретили Яманиси и Като, первый помощник.

— Добрый день, мистер Дональдсон. Рад приветствовать вас на борту своего корабля, — с улыбкой сказал Яманиси.