Уоррен Мерфи - Опаленная земля

На нем вместо русских букв «МИр» были английские: qNM.

Решительно это напоминало какую-то химическую формулу, и было непонятно, почему первая буква строчная.

Вспомнив, что у него на связи Римо и Чиун, Смит взял трубку и сказал:

– Я перевернул изображение на снимке Трэвиса.

– Это хорошо или плохо? – спросил Римо.

– Получилось qNM, причем q строчная.

– Понятно. Было р, стало q.

– Только вот непонятно, что значит qNM, – сказал Смит. – Это еще менее понятно, нежели русское «мир».

– Я пас, – произнес Римо.

– А я нет, – вмешался в разговор Чиун и так проворно выхватил трубку, что Римо не сразу заметил это и еще мгновение продолжал сжимать в ладони несуществующий предмет.

– Император, – сказал Чиун, – еще до того, как Паган был ликвидирован, мы донесли до его ушей послание его супруги.

– Так?

– Ему звонили из некоей организации под названием «Кью-Эн-Эм» по поводу увеличения его гонорара.

– «Кью-Эн-Эм»? Она не сказала, что это за организация?

– Нет. Я только понял, что они звонили ему неоднократно.

– Она сказала, что это насчет гонорара за консультации, – добавил Римо.

– Консультации! – воскликнул Смит. – Значит, это либо пресса, либо коммерческая фирма... Минуточку.

Скоро в трубке вновь раздался его голос:

– Римо.

– Я здесь, – ответил за него Чиун, повернувшись таким образом, чтобы Римо не мог выхватить у него трубку.

– Слушайте, – сказал Смит – Я нашел несколько контор под названием «Кыо-Эн-Эм». К масс-медиа они отношения не имеют. Но вот любопытная деталь. Есть корпорация, полное название которой «Куантум Ньютрино Меканикс». У них необычный торговый знак. Три начальные буквы, причем первая – «кью» – строчная, а две последние прописные.

– А для чего это? – спросил Римо.

– Видимо, связано с проблемами патентования торговых знаков, – пояснил Смит.

– Попали! – воскликнул Римо.

– Штаб-квартира этой самой «Кью-Эн-Эм» находится в Сиэтле, штат Вашингтон, – продолжал Смит. – Отправляйтесь туда. Держите меня в курсе дела. Свяжитесь со мной по телефону. Я попробую копнуть глубже.

– Уже в пути, – сказал Римо и с такой силой шмякнул трубкой по аппарату, что она треснула, словно сосулька.

– Похоже, мы снова в игре, – обратился он к Чиуну.

– Этого мало. Мы должны опережать игру.

– Пока я хочу одного, – сказал Римо, – опередить очередной выводок стюардесс.

От солнечного Массачусетса до дождливого Сиэтла путь был долгий.

Римера Мергатройда Боулта из «Куантум Ныотрино Меканикс» от Массачусетса отделяло одиннадцать лет, три тысячи миль и четыре места работы. Еще в те времена, когда он работал в «Кемикал Консептс», символе Массачусетского Чуда, что располагалось на сто двадцать восьмом шоссе, карьера его едва не закончилась крахом. Где-то в 1988-м, во время президентских выборов, Массачусетское Чудо упорхнуло куда-то на юг, прихватив с собой губернатора-грека, «штат у залива» и хайвей «Текнолоджи», известный как сто двадцать восьмое шоссе.

Не было уже ни «Дейта Джен», ни «Джен Дейта», ни «Дженерал Дейта Системс», которые во времена бума, в благословенные восьмидесятые, располагались на сто двадцать восьмом шоссе. Исчезла и «Кемикал Консептс» вместе со своим директором по маркетингу Римером Боултом, который успел улизнуть прежде, чем над ним разверзлись небеса.

Какое-то время мир стоял на краю пропасти. Теперь история, похоже, повторялась.

В окна офиса не переставая барабанил дождь. Ример Боулт с содроганием вспоминал то тревожное время, когда казалось, что планета Земля обречена сгореть в огне. И все потому, что Боулт получил доступ к оружию, оценить потенциальные возможности применения которого поначалу не смог даже такой гений маркетинга, каким являлся он сам.

Оружие называлось фторуглеродная пушка. Она стреляла фтористым углеродом – химикатом, запрещенным к производству в большинстве индустриальных стран, поскольку он разрушал озоновый слой атмосферы. Территория, над которой возникали озоновые дыры, оказывалась беззащитной перед радиоактивным излучением Солнца. Именно озоновая дыра однажды послужила причиной гибели ракетной батареи русских. Инцидент едва не привел мир к ядерной войне, которая неизбежно означала бы конец многообещающей карьеры Римера Боулта. Это была катастрофа, какой американские корпорации не знали со времени проекта «Эдсел». «Кем Кон» была вынуждена объявить о своем банкротстве.

Боулт вышел из этих передряг без единой царапины. Более того, положение его даже упрочилось. В своем новом резюме он не забыл упомянуть о том, что на прежнем месте работы вел международный проект стоимостью пятьдесят миллионов долларов, и это позволило ему с места директора по маркетингу «Кем Кона» перепрыгнуть в кресло президента «Веб Тек». В то время он не знал практически ничего о том, что представляет собой компания «Веб Тек», и когда три года спустя ушел из нее, чтобы встать во главе «Ку-антум Ньютрино Меканикс», знал еще меньше. Это не имело значения. Еще никого никогда не увольняли и не наказывали за развал корпорации стоимостью в несколько миллиардов. Акционеры готовы были еще и доплатить, чтобы избавиться от такого человека.

В корпоративной Америке за просчеты высшего руководящего звена расплачивались средние служащие и рабочие. Такие, как Ример Боулт, всегда выходили сухими из воды. Какой бы высокой ни была волна, они умело вытягивали шеи, и их никогда не накрывало с головой.

Но охватившее всех маниакальное стремление к сокращению размеров корпораций стало угрожать даже римерам боултам всего мира. Он сам не заметил, каким образом оказался вовлеченным в дела военно-промышленного комплекса. Однажды он пришеч на конференцию высшего управленческого состава «Веб Тек» по развитию и увидел модель танка.

– Кто притащил сюда эту штуку? – рявкнул он, зная, что никто не посмеет огрызнуться в ответ (для этого они слишком дорожили своим местом). – Мы здесь делаем бизнес, а не в игрушки играем.

– Это наш новый проект, – осмелев, ответил один из сотрудников.

– Чтобы я этого больше не видел, – сказал Боулт.

– Но почему? Пентагон одобрил.

У Боулта екнуло сердце. Это было в 1991 году. Он прекрасно понимал: человек в его положении не может отменять собственные решения. К каким бы пагубным последствиям они ни вели. Он почувствовал себя словно в западне. Пойти на попятную значило бы проявить слабость. Более того, это значило расписаться в своем полном невежестве. Он не мог этого допустить. В корпоративной Америке такое не прощалось; двуногие акулы только и поджидали удобного случая, чтобы оттяпать задницу у зазевавшегося сослуживца.

– Интуиция подсказывает мне, что ваш проект обречен, – решительно заявил Ример Боулт. – Мы не будем им заниматься.