Уоррен Мерфи - Объединяй и завоевывай

– Надо бы взглянуть самому.

В загоне, где стоял мул, обычно перевозивший его багаж, Антонио достал и включил свой основной источник информации о мире – портативный телевизионный приемник на батарейках.

– Коатлик показывают по телевидению «Ацтека», – запоздало напомнил Кикс. – По пятому каналу.

Пока телевизор нагревался, Антонио крутил «усы» антенны, стараясь поймать сигнал. Горы служили своеобразным экраном, но если правильно сориентироваться, «снег», то есть помехи, в общем-то исчезал.

На экране появились картины разрушений.

– Да это же фильм ужасов! Показывают какого-то монстра! – воскликнул он.

– Нет, все происходит на самом деле. Коатлик идет по земле.

Проанализировав увиденное, Антонио пришел к выводу, что Кикс прав: это были натурные съемки. Да и самого монстра он не впервые видел: Коатлик – известная статуя из Национального музея антропологии. Только теперь она выросла до тридцати футов.

Солдаты забаррикадировали перед ней дорогу. Статуя, приводимая в движение неизвестным пока способом, топтала бронемашины огромными каменными ногами, и они лопались, как ореховые скорлупки под ударами молотка.

– Глядите! Она несокрушима!

– Откуда ведется трансляция? – спросил Антонио.

– Из района Оахака, мой господин.

– Город Оахака не представляет для меня ценности. Да пусть она хоть весь штат захватит – мне-то что? В крайнем случае штат Оахака сделается буферной зоной между федералами и Чьяпасом.

– Нет, нет, мой господин. Как вы не понимаете? Если вернулась Коатлик, значит, Тецатлипока и Вицлипуцли где-то рядом. А ведь это ваш смертельный враг, господин.

– Тецатлипока является смертельным врагом Кецалькоатля.

– Но ведь вы Кецалькоатль и есть! Так по крайней мере называют вас ацтеки в попытке присвоить себе. А они не имеют никакого права, поскольку приоритет за нами. Но пытаться – пытаются.

– Мне, признаться, плевать, – отмахнулся Антонио.

– Но по телевизору сказали, что за Коатлик следуют все «индиос».

– Разве?

– Именно! Телевизионщики упомянули и ацтеков, и миштеков, и даже майя.

А вот это уже было серьезно. Антонио озабоченно вскочил на ноги и воскликнул:

– Эта каменная баба подминает под себя мою же революцию!

– Пора начинать контрреволюционную борьбу.

– Что ж, Мехико может и подождать. Мы выступаем на Оахака!

– Проклятые ацтеки еще пожалеют, что в их глупые головы закралась мысль похитить у нас нашу религию, наших богов и наших женщин! – подхватил подкоманданте Кикс.

Антонио лично назначил команду из двадцати человек, которая должна была двигаться впереди главных сил.

– Благодаря авангарду повысится наша маневренность, – пояснил Антонио. – Я, разумеется, пойду в первых рядах.

Если бы Антонио Аркиле всего день назад сказали, что ему доведется вести хуаресистас в бой против врага высотой тридцать футов, он рассмеялся бы «сказочнику» в лицо.

Впрочем, он был далеко не первым революционером, свихнувшимся под воздействием средств массовой информации.

Над джунглями Лакандона занимался рассвет. Небо очистилось. Снова блеснули совсем уже блеклые звезды.

– Видите ту звездочку? – спросила Ассумпта, указывая пальцем.

– Это не звездочка, – сказал Чиун, – а Венера. Обыкновенная планета.

– Нет, звезда души и сердца Кукулькана, во имя которого мы сражаемся, – возразила девушка.

Секундой позже с неба упала другая звезда.

– А это, – сообщила Ассумпта, – согласно верованиям майя, означает, что один из древних богов отшвырнул докуренную сигару.

– Ваши боги, стало быть, курят? – с недоверием осведомился кореец.

– Таковы наши верования.

– Стоит ли тогда удивляться, что женщины вашего племени таскают с собой стреляющие палки!

Римо тем временем инспектировал тылы их маленькой армии. Замыкающим шел Уинстон Смит, который шаркал ногами и гремел своими железками как странствующий гуляка.

– Как только ты решишь, что настала пора распрощаться с частью своего снаряжения, то тут же получишь мое согласие, – поставил его в известность Римо.

– Ни за что! В снаряжении воина моего класса предусмотрено все до мелочей.

– Скажу тебе одно: если ты будешь громыхать, как пустая консервная банка, то рано или поздно схлопочешь пулю.

– Еще не отлита пуля, способная погасить Огнетушителя!

– Смотри себе под...

– Ох!

– ...ноги. Вот это, например, корень, – закончил Римо.

– Обращайтесь с ним бережнее, – вставила Ассумпта, – он страдает болезнью туристас.

Чиун помахал Уинстону рукой, потом подошел к нему и, сунув руки в необъятные рукава кимоно, заявил:

– Своим поведением ты компрометируешь родственников.

– Отвали от меня, Вонг.

Рука корейца взмыла в воздух, казалось, по своей собственной инициативе. Она едва коснулась спины парня, но эффект оказался весьма шумным.

– Уй-уй-уй-ох!

– А ну-ка извинись перед дедом, – сказал мастер Синанджу.

– Ты мне не дед.

– С прискорбием должен сообщить, что я – дальний родственник твоего отца.

Уинстон некоторое время смотрел вслед удалявшемуся Римо, а потом, понизив голос, спросил:

– Слушай, а его-то как зовут на самом деле?

– Я не вправе разглашать информацию, – ответил мастер Синанджу и ускорил шаг.

Разгорался день, и здешние птички пробудились ото сна. Пока Римо и его товарищи шли гуськом по узкой тропе, за ними с удивительным вниманием наблюдал огненно-красный макао, чья алая головка поворачивалась вслед идущим, словно оклеенная перьями миниатюрная телекамера слежения. Римо по-прежнему тащил на одном плече бесценный сундук учителя.

– Я не из простого любопытства спрашиваю. Так как же мне его называть?

– Спроси сам.

Смит догнал Римо.

– Послушайте, нас по-нормальному так и не представили...

– Вот ужас-то, верно?

– Я вам сказал про второе задание, а вы даже не поинтересовались, какое было первое.

– А ты сначала спроси, хочу ли я об этом знать.

– Я прикончил Магута Ферозе Анина, диктатора Стомика.

Услышав краем уха эту новость, Чиун мгновенно подлетел к ним.

– А тебе заплатили?

– Нет, я расправился с ним бесплатно.

– Пах! Нет, ты и в самом деле безнадежен.

– Послушайте, но надо же мне было заработать хоть какую-то репутацию!

– Репутация человека определяется количеством накопленного им золота. Не понимаешь?

– Я – воин. Моя стихия – борьба. Оплата – вещь необязательная. Как получится. Кроме того, моя репутация в определенных кругах не требует подтверждения. Стоит только упомянуть об Огнетушителе, и все плохие парни бледнеют.

– По-моему, ты сам слегка побледнел, – вставил Римо.

Смит как-то странно дернулся и торопливо произнес: