Евгений Сухов - На зоне

У Голубка на винтовку имелось специальное разрешение. Он был отменный стрелок. На соревнованиях между округами Голубок всегда занимал первые места, а второе считал едва ли не полнейшим провалом. А когда однажды на показательных соревнованиях между стрелками НАТО и Российских Вооруженных Сил с десяти выстрелов выбил сотню баллов с расстояния полутора тысяч метров, командующий округом едва не прослезился от счастья и перед строем вручил ему именные часы.

Свою практику Голубок не оставлял и позже – и вообще, снайпер должен стрелять постоянно. Долгое расставание с винтовкой для классного стрелка чревато утратой профессионализма. И все свободное время он пристреливал автоматы, пистолеты и просто палил по мишеням для собственного удовольствия. Но еще ни разу ему не приходилось стрелять в человека. Услышав приказ барина, Голубок невольно заволновался.

Голубок взобрался на крышу барака. С высоты трехэтажного здания было видно, как на баррикадах копошатся заключенные. Он был уверен – один из них Иностранец. Ничего, сейчас определимся, кто есть кто, – вот только надо приладить ночной прицел. Уверенными движениями он ослабил кронштейн и снял оптический прицел со ствольной коробки. Сейчас нужно установить прибор ночного видения. Эту работу он проделывал автоматически, даже не глядя на винтовку: чуткие пальцы помнили самые небольшие неровности на ствольной коробке. Так же безошибочно, не заглядывая в ноты, опытный музыкант играет сложнейшую партию.

Конечно, выстрел по живой мишени не похож на тот, что производится в тире или на стрельбище. Он нервничал. Распечатал пачку сигарет. Закурил. Можно затягиваться без опаски, зная наверняка, что выстрелом в лоб тебя не сбросят с девятиметровой высоты.

Час назад Беспалый приказал заключенным разойтись. Ультиматум был таков: если они не сделают этого к установленному часу, охрана возьмет баррикады штурмом. Ждать оставалось десять минут. Через прицел ночного видения Голубок наблюдал, что заключенные не только не собираются сдаваться, но еще укрепляют свои позиции: они приволокли на баррикады металлические листы, бревна, железные прутья. Оставалось только удивляться, откуда в колонии такое количество хлама.

Голубок должен был пристрелить Иностранца в разгар штурма – это будет первая потеря в стане восставших, которая заставит серьезно задуматься всех остальных. По замыслу подполковника Беспалого, еще через несколько минут зеки сами начнут разбирать баррикады. Но сейчас они готовы были отразить атаку, а в их лицах было не меньше решимости, чем у ратников на поле брани.

Прикрывшись щитами, к баррикадам подошли три взвода солдат. На фоне личного состава командир роты казался почти подростком. В громоздких бронежилетах солдаты походили на хоккеистов, вышедших на ледовую площадку. Шли они неторопливо, даже чуточку беспечно, за плечами у них болтались автоматы – трудно было поверить, что каждый такой ствол затаил в себе многократную смерть.

Где-то совсем рядом должен был находиться подполковник Беспалый – именно с его подачи должна завариться буча.

– Последний раз требуем разойтись! – пророкотал мегафон. – Повторяю, солдаты будут стрелять на поражение. По счету «три» солдаты пойдут на штурм… Раз!.. Два!.. Три!..

Солдаты скинули автоматы с плеч, взяли их на изготовку и побежали к баррикадам. В них полетели камни, арматура. В ответ раздалась первая трескучая очередь.

– Братва, не ссать! Холостыми палят! – поднялся над баррикадой Мулла.

Его слова были опровергнуты в следующую секунду – очередь разрыхлила землю и мокрые черные ошметки заляпали лица заключенных. Несколько пуль сердитыми осами пролетели к баррикадам и разбили в щепки огромный ящик.

Заключенные, продолжая сжимать в руках заточенные прутья, отступили на шаг. Не было теперь ни блатных, ни ссученных, все были объединены одной идеей – ненавистью к хозяину.

– Братва, когда это воры хипеша избегали?! – прокричал Мулла. – Да лучше жмуриком в мерзлоту, чем в ноги к барину!

Голубок терпеливо, через оптический прицел, продолжал выискивать Иностранца. Он отчетливо увидел Муллу на баррикадах – несколько долгих секунд он держал его в перекрестье прицельной сетки и хорошо рассмотрел на лице огромный шрам, который проходил через всю щеку и кривым раздвоенным изгибом забирался на самый лоб. Мулла даже не подозревал, что на минуту стал объектом пристального внимания снайпера, распаляя в нем боевой инстинкт. Потом ствол неохотно сдвинулся и принялся блуждать в поисках заданной жертвы.

Минутой позже Голубок обнаружил Иностранца – это произошло в тот самый момент, когда боевая очередь прошила баррикаду и с той стороны кто-то громко вскрикнул. Тюремный ангел прибрал к себе еще одну грешную душу.

Голубок узнал его сразу: бритый затылок, крепкая мускулистая шея, небольшие уши плотно прижаты к черепу. Иностранец что-то говорил, – видно, подбадривал зеков – и темпераментно жестикулировал. Но Голубку не хотелось стрелять в затылок: Иностранец должен получить пулю в лицо, в самую середину лба, – это будет хорошая плата за те неприятности, которые ему пришлось снести по его воле. Однако Иностранец упорно не желал разворачиваться и продолжал кого-то подгонять и одергивать.

«Ну обернись же ты, наконец!» – мысленно молил Голубок.

Вот зек слегка двинул головой – получился совсем неплохой профиль: вполне довольно для того, чтобы убедить себя в том, будто выстрел произведен не в затылок. Классная это штука, лазерные осветители, оказывается, они успешно могут быть применены даже в лагере. Голубок навел пятнышко лазерного луча на висок и плавно надавил на спусковой крючок.