Кейт Дуглас - Спецкоманда SEAL. Абордаж

Долгий трехчасовой переход прошел без происшествий. Единственный напряженный момент имел место, когда они проходили остров Ларак в нескольких милях восточнее Квесма. Командир АТП сообщил по интеркому, что его сонар засек летящий над ними винтокрылый аппарат, а спустя пару секунд они услышали приближаюшийся шум — над ними проходил иранский патрульный катер.

Трудно сказать, что увидел вертолет — и увидел ли он что-либо вообще. Все три АТП сбавили ход на самый малый, двигаясь в тишине по инерции. Патрульный катер, пройдя над ними, сделал пару кругов и ушел куда-то на запад.

Проверив гидролокатором, нет ли поблизости кого-нибудь еще, три мини-подлодки с Котиками продолжили свой путь. Модель VIII использует совершенную навигационную систему, позволяющую безошибочно ориентироваться даже в мутных водах Залива. Кроме того, они оснащены гидролокационной системой обхода препятствий, позволяющей лодкам знать местонахождение друг друга и избегать подводных препятствий — затонувших судов, кораллов и решетчатых пилонов нефтяных платформ.

В 00.41 командир сообщил по интеркому, что на согласованной частоте прослушивается сигнал ультразвукового маяка. Эта новость чуть успокоила Маккензи: значит, с Мёрдоком и ребятами все в порядке, значит, они вошли в порт, обнаружили «Йюдюки Мару» и установили маяк.

Теперь дело за третьим взводом.

Маккензи откинул люк пассажирского отсека и осторожно вылез наружу. Ему приходилось двигаться почти на ощупь: время — за полночь, а видимость в водах Залива даже в яркий день не превышает нескольких футов. Сверху лился яркий свет, создавая иллюзию твердого потолка. Маккензи решил, что прожектора освещают воды у входа в порт.

В их свете зыбкой пеленой виднелась вертикально висящая в воде сеть.

Светящиеся цифры на его глубиномере показали сорок футов — не так много для его дыхательного аппарата. Из люка в борту АТП уже выплывали остальные Котики. Открыв люк грузового отделения, они вытащили «сани» — подобие плота на двух маленьких понтонах, на которых крепилось все снаряжение и тяжелое оружие. Пара секунд ушла на то, чтобы продуть балластные емкости саней, пока они не обрели нулевую плавучесть. Затем Хольт и Фрейзер заняли места по сторонам саней и плавно погнали их по направлению к сети. Остальные Котики последовали за ними.

Маккензи обозначил сеть двумя красными химическими светильниками — их тусклый свет не достигал поверхности, зато давал Котикам возможность видеть, что они делают. Браун, Косцюшко и Фернандес достали ножницы и взялись за сеть.

За считанные секунды они проделали в ней шестифутовое отверстие, также обозначенное химическими светильниками. Оставив АТП дожидаться у сети, двенадцать Котиков один за другим скользнули в отверстие и оказались в порту.

Маккензи глянул на часы — они показывали 00.58. Они чуть запаздывали и им надо спешить. Интересно, как там Кобурн, впрочем, вид у Старика вроде бы ничего. Маккензи назначил сам себя в напарники капитану, тронул того за плечо и получил одобрительный отклик.

Пока все в порядке.

Косцюшко держал в руках черный приборчик размером с книжку: дисплей на жидких кристаллах показывал направление на установленный Мёрдо-ком маяк.

С наслаждением двигая затекшими после трехчасового сидения ногами, Маккензи с командой поплыли через темную акваторию.

Казалось, уже слышится усиленный водой шум работ на палубе «Йюдюки Мару».

01.12 (22.12 по Гринвичу)

Под дном грузового судна «Йюдюки Мару».

Гавань Бендер-Э Аббас.

Во Вьетнаме Котики в совершенстве овладели искусством терпеливо ждать, сознательно занимая при этом самые неудобные позы — чтобы не уснуть в засаде.

На этот раз таких отчаянных мер не требовалось, хотя каждый из четверых внимательно следил, не появится ли у него или у соседа ощущение сонливости. Сонливость здесь, в двадцати футах от поверхности, означала отравление углекислотой либо от неисправности генератора воздушной смеси, либо от чрезмерной физической нагрузки.

Теперь их движения отличались этакой неторопливостью и осмотрительностью: дно представляло собой сплошную смертельную ловушку для неосторожных — хаотическое нагромождение илистых бетонных блоков, старых автомобильных покрышек, битого стекла, пустых ящиков и рельсов. Котики расположились спина к спине, чтобы просматривать подходы со всех сторон. Смотреть, правда, было особо не на что. Они сидели под деревянным причалом, у одной из массивных опор. Видимость оказалась практически нулевой.

Мёрдоку ничего не оставалось делать, кроме как внимательно вслушиваться, чему он и предался с большим тщанием. Шум перемещения по палубе тяжелых агрегатов стих, зато теперь с нерегулярными промежутками до них доносились редкие удары и скрежет, да поскрипывал под чьими-то ногами настил пирса.

И тут он услышал нечто другое, заставившее его потянуться и хлопнуть по плечу остальных. Этот звук — металлическое клацанье и булькающие трели — перемежался с паузами.

Регенерирующие дыхательные аппараты Котиков бесшумны, отработанный воздух не выходит из них в воду. Звуки, что они слышали, несомненно, производились клапаном акваланга... нет, судя по звукам, двумя аквалангами.

Иранские водолазы... и они приближаются к Котикам.

01.15 (22.15 по Гринвичу)

В акватории гавани Бендер-Э Аббас.

Кобурн и не думал, что попал в беду, пока совершенно отчетливо не понял: он забыл, в чем заключается операция.

Он быстро продвигался вперед в соленой воде, время от времени сверяясь с наручным компасом, чтобы соблюдать курс три-два-ноль. Правда, он больше полагался на неясные силуэты плывущих рядом Котиков. Плыть оказалось труднее, чем он ожидал. Нет, мускулы его сохранили былую твердость и выносливость, но вот воздуха почему-то не хватало, и ему приходилось дышать все чаще и чаще, чтобы сохранить темп движения. Это напоминало Чертову неделю, когда, казалось, сил больше не осталось, а инструктор ставит новую непосильную задачу.

Он все еще думал о Чертовой неделе, когда вдруг обнаружил, что не видит остальных. Само по себе это не было удивительно: вода по мере продвижения в глубь гавани становилась все более соленой, что ухудшало видимость до шести футов. Шок наступил, когда он задумался о том, что делать дальше, и обнаружил, что не знает, зачем он здесь. Учебное задание? Да, должно быть... хотя какой-то краешек сознания кричал, что эта операция куда важнее, чем обычный учебный заплыв.

Он встряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок. Как он мог забыть, что он делает, в самый разгар тренировки? Этому должна быть причина, но он никак не мог вспомнить, какая именно.