Эрл Гарднер - Дело бывшей натурщицы

— Да, я знаю его.

— Олни только что сказал мне, что одолжил Дюранту некоторое количество денег в виде стодолларовых банкнотов. Так сколько денег вы ему одолжили, мистер Олни?

— Подождите, подождите. Что это такое? Я не собираюсь здесь подвергаться перекрестному допросу, и, более того, ничего подобного я вам не говорил.

— Я совершенно определенно понял, что вы одолжили Дюранту несколько стодолларовых, — возразил Мейсон.

— Я сказал, что мог бы. Мог бы выплатить аванс или оплатить чек.

— Так сделали вы это или нет? — спросил Мейсон, посмотрев на Трэгга.

— На самом деле мне… мне было жаль парня, и именно по этой причине я был в совершенном изумлении, когда узнал, что он подверг сомнению подлинность моего Филиппа Фети. Это самая ценная картина в моей коллекции.

— Тогда можно мне узнать, сколько денег вы периодически давали ему и когда?

— Нельзя, — отрезал Олни. — Чем больше я наблюдаю за вами, мистер Мейсон, тем больше осознаю, что допустил ошибку, доверившись вам и явившись сюда без адвоката. Я намерен вызвать его сюда и…

— Одну минуту, — прервал его лейтенант Трэгг. — Если вы не хотите говорить об этом мистеру Мейсону, тогда скажите мне. При осмотре тела Дюранта у него было найдено десять тысяч долларов или около того. Итак, сколько из этих денег к нему попало от вас?

— А кто сказал, что хоть что-то из этой суммы попало к нему от меня?

— Никто, — ответил Трэгг. — Я спрашиваю об этом вас. Будьте внимательны при ответе, Олни. Это дело об убийстве.

— Вы не имеете права держать меня здесь и придираться ко мне.

— Я не придираюсь, я расследую дело об убийстве и задаю вам вопрос. Вас никто сюда не загонял, вы пришли сами.

— Ну хорошо, ваш вопрос таков, что я не намерен отвечать на него. Не потому, что мне есть что скрывать, но у меня сейчас сложные деловые отношения, и поэтому я ничего не могу предпринять без адвоката.

— Тогда вам лучше позвонить адвокату и попросить его приехать сюда, — вмешался Мейсон. — Это за вас может сделать мисс Стрит. Делла, позвони, пожалуйста, мистеру Холлистеру и скажи, что он нужен здесь мистеру Олни…

— Не надо, — оборвал его Олни. — Я сам поеду к нему и проконсультируюсь, прежде чем сделаю какие-либо заявления.

— Этот Фети — жемчужина вашей коллекции? — поинтересовался Мейсон.

— Конечно.

— А как же могло случиться, что она отсутствовала в течение недели, пока Горинг Гилберт делал копию в своей мастерской, и вы не хватились ее?

— Кто сказал, что ее не было на яхте?

— А как же иначе?

— Меня интересует, — вернулся к своему вопросу Трэгг, — какое количество денег попало к Дюранту от вас? При всем уважении к вашему положению, мистер Олни, я намерен выяснить это, прежде чем вы уйдете отсюда.

— Я не обязан ничего вам говорить.

— Не обязаны, это верно. Но это может показаться очень подозрительным.

— Что в этом подозрительного?

— Почему вы дали ему десять тысяч долларов? — настаивал Трэгг. — Он шантажировал вас?

— Что вы имеете в виду?

— Трэгг, вы можете поинтересоваться, правда ли то, что он заказывал Гилберту копию картины Филиппа Фети, — подсказал Мейсон.

— Почему я должен просить кого-то делать копию моей картины?

— Возможно, — предположил Мейсон, — у вас были проблемы в семейных отношениях; вы знали, что жена собиралась подавать на развод, и решили обезопасить свою любимую картину.

— Вы отдаете себе отчет в том, что сейчас говорите? — возмутился Олни. — Вы отдаете отчет в том, что обвинили меня в…

— Абсолютно. А вы, если все не расскажете, можете быть обвинены в убийстве. Лейтенант Трэгг не вчера родился. Ваша жена тоже получит повестку в суд.

Олни побелел:

— Вы вызвали в суд по этому делу мою жену?

— Да.

— О Боже! Тогда все пропало! Мейсон, взглянув на Трэгга, сказал:

— В день убийства у Дюранта не было ни пенса приблизительно до шести часов вечера. К моменту смерти, около восьми часов, у него появились десять тысяч долларов, и все сотенными. Банки в это время были уже закрыты. А теперь ответьте, давали вы ему эти стодолларовые банкноты?

— Да, — подтвердил лейтенант Трэгг, — это то, что нужно для начала.

Олни встал, немного подумал и сказал:

— Я должен встретиться со своим адвокатом.

— Прошу прощения, — сказал Трэгг, — но вы никуда не пойдете. А точнее, пойдете со мной в полицейский участок, если не ответите на поставленный вопрос. Я еще раз официально повторяю его: Дюрант получил от вас деньги?

— Да, — сказал Олни после паузы, — он получил их от меня.

— Вот теперь лучше. Когда он получил их?

— Приблизительно в семь сорок пять.

— Почему он получил их?

— Он сказал мне, что если у него будут деньги, то он… ну, он поможет исчезнуть Максин Линдсей.

— А почему вы были заинтересованы в ее исчезновении?

— Потому что я не мог больше участвовать в этом чертовом деле с картиной, которое сам же и начал, а с другой стороны, я не мог пойти на попятную.

— Ну вот, теперь кое-что начинает проясняться, — сказал Трэгг. — Итак, вы встречались с Дюрантом в семь сорок пять?

— Да.

— Где?

— Перед домом Максин Линдсей.

— Тогда, — сказал Мейсон, улыбаясь Трэггу, — насколько известно, Одни, вы были последним человеком, кто видел Дюранта живым, потому что у Максин Линдсей превосходное алиби с семи сорока пяти. В восемь часов ее уже видели на автовокзале.

— Вы не знаете, что она делала после этого, — вызывающе возразил Олни. — Согласно заключению медэксперта, Дюранта могли убить и в восемь двадцать.

— Я думаю, вам следует рассказать, что делали вы, — сказал лейтенант Трэгг. — Так будет лучше, мистер Олни.

— Ну что ж, — тяжело вздохнул Олни. — Я знал, что мне не избежать скандального бракоразводного процесса с женой. У нее было полно улик против меня. У меня же — ничего. Я знал, что она обберет меня до последней нитки. И я начал откладывать наличные деньги. За несколько лет у меня скопилось около четверти миллиона купюрами по сто долларов. Мейсон прав, я хотел сохранить для себя своего Филиппа Фети. Думаю, мне следует выложить на стол все карты, джентльмены. Сейчас это мой единственный шанс. Я влюблен. Влюблен уже давно. Жене это известно. По-доброму развода она мне не даст. Всю власть, которую ей дает закон, она постоянно использует против меня. Так что живу я под дамокловым мечом. Причем условия ее совершенно неприемлемы. Она постоянно думает не над тем, как себе сделать хорошо, а как причинить побольше страданий мне. Она угрожала, что подаст на раздел имущества, но не даст развода, не даст желанной свободы. Ситуация была для меня невозможной. Я решил попытаться откупиться от нее, если смогу, и для этого был готов платить бешеные деньги. Черт, надеюсь, вы понимаете, что все это строго конфиденциально. Только мои адвокаты знают кое-что об этих переговорах.