Эрл Гарднер - Дело беглой медсестры

Свидетель, подумав, ответил:

— Да, сэр.

— И в ней работают еще и другие люди?

— Да, сэр.

— Вы всех работающих в вашей организации людей знаете?

— Нет, конечно, не всех, — усмехнулся свидетель.

— Но многих?

— Да.

— Следовательно, есть специалисты, имеющие такое же образование, или примерно такое же, как и вы?

— Да, сэр.

— А ваша организация располагает несколькими приборами для спектроскопического анализа, неправда ли?

— Да, сэр.

— Вы не являетесь руководителем этой организации?

— Совершенно верно, не являюсь.

— Выходят, другие сотрудники этой организации не обязаны отчитываться перед вами?

— Нет, сэр.

— Вы пытались маркировать лекарственные препараты доктора Малдена, чтобы облегчить их последующую идентификацию?

— Да, сэр.

— И пользовались для этой цели веществом, закодированным под номером «шестьсот восемьдесят два сорок девять»?

— Да, сэр.

— Вы считаете это вещество особенно эффективным при идентификации наркотиков?

— Да, сэр.

— Использовали вы его с той же целью в других случаях?

— Да, сэр.

— В других делах?

— Да, сэр.

— А если, в результате внезапного совпадения, другой член организации, к которой вы принадлежите, решил бы, работая на этой же территории по другому заданию, использовать для идентификации наркотика все то же вещество под номером «шестьсот восемьдесят два сорок девять»?

— Сомневаюсь, чтобы другие члены нашей организации вторглись на эту территорию.

— Но стопроцентной уверенности у вас нет?

— Подтвердить под присягой их отсутствие не могу.

— Но вы в данный момент даете показания под присягой. Итак, можете вы поручиться, что таких людей нет?

— Не могу.

— Выходит, если другой работник вашей организации, равный вам по квалификации, вознамерится проследить наркотики, принадлежащие третьему лицу, он прибегнет все к тому же препарату «шестьсот восемьдесят два сорок девять»?

— Ваша Честь, — обратился к судье Карл Харлей, — мне кажется, что это просто мелочные придирки.

— Протест отклоняется, — возразил судья Тэлфорд. — Пусть свидетель ответит на этот вопрос.

— В общем, конечно, — сказал Ломакс, — будучи предельно откровенным, я вынужден заявить, что обстоятельства, вами подразумеваемые, абсолютно нереальны. Но в принципе такая ситуация возможна. Да, возможна.

— Вы с большой неохотой пошли на откровенность?

— Да нет, ничего подобного.

— С некоторым колебанием?

— Ну, разумеется… все-таки я в щепетильном положении.

— Ваше положение мешает вам быть честным?

— Конечно же, нет.

— Почему же вы колеблетесь?

— Меня волнуют последствия моего ответа.

— Значит, не правдивость, а последствия?

— В каком-то смысле, да.

— Получается, вы взвешивали последствия?

— Да.

— И при определенных обстоятельствах воздержались бы от ответа?

— Этого я не говорил.

— Вы не говорили, ваше поведение говорило за вас. Спасибо. У меня все.

— Больше вопросов нет, — объявил Карл Харлей.

Мистер Ломакс встал, собираясь покинуть кресло для дачи свидетельских показаний. Заместитель окружного прокурора зашептался о чем то со своим помощником Медисоном Ирвином. Наконец он встал и заявил:

— Нам хотелось бы вернуть мистера Ломакса на свидетельское место… Мы забыли задать ему еще один вопрос.

— Видимо, адвокат избежал ловушки, задавая не те вопросы, на которые делало ставку обвинение, — усмехнулся Мейсон.

Карл Харлей сердито повернулся к Перри Мейсону, но тут же, осознав комизм ситуации, подчеркнутый улыбкой судьи Тэлфорда, сказал:

— Прошу свидетеля вернуться на место.

Ломакс снова занял кресло для дачи свидетельских показаний.

— А не обнаружили вы еще чьи-нибудь отпечатки пальцев на фляге, фигурирующей как экспонат номер один?

— Да, сэр, обнаружил.

— Вы идентифицировали их?

— Да, сэр. В трех случаях.

— Вы сфотографировали их?

— Да, сэр, вот они.

— Прошу суд маркировать их в качестве экспонатов под номерами шесть, семь и восемь, — предложил Карл Харлей.

— Принимаю ваше предложение, — заявил судья Тэлфорд.

— Известно вам, чьи это отпечатки?

— Да, сэр.

— Чьи же?

— Подсудимой, Стефани Малден.

— Как вы установили данное обстоятельство?

— Сравнив эти отпечатки с отпечатками пальцев, взятыми непосредственно у подсудимой.

— А вот теперь, — ухмыльнулся заместитель окружного прокурора прямо в лицо Мейсону, — вы можете возобновить перекрестный допрос.

— Мистер Ломакс, — улыбнулся свидетелю Мейсон, — вы обговаривали свои показания с господином заместителем окружного прокурора заранее?

— Естественно, я объяснил ему, каким должно быть его выступление, — встрепенулся Карл Харлей. — В конце концов, здесь ведь не Суд Присяжных. Зачем же задавать подобные вопросы?

— Чтобы получить на них ответ, — сообщил Мейсон.

— Отвечайте на вопрос, — приказал судья Тэлфорд.

— Да, сэр, обговаривали.

— И обговаривали, в частности, схему показаний?

— Я не совсем понял вопрос, господин адвокат.

— Не рекомендовал ли вам мистер Харлей предъявить Суду во время допроса отпечатки доктора Малдена, и только. А уж на перекрестном допросе, когда я заинтересуюсь другими уликами, вы припрете меня к стенке информацией, что на фляжке найдены отпечатки пальцев моей подзащитной?

Свидетель поерзал в кресле.

— Отвечайте на вопрос! — потребовал Мейсон.

— Ваша Честь, — запротестовал Карл Харлей, — мы впустую тратим драгоценное время. Это же общепринятая практика, что и адвокаты, и обвинители, как правило, обговаривают с ключевым свидетелем стратегию его поведения на процессе, основные тезисы и характер его ответов.

— Мой вопрос несколько шире, — сказал Мейсон, — и я хотел бы получить на него ответ.

— Протест, если таковой имеет место, отклоняется, — распорядился судья Тэлфорд. — Отвечайте на вопрос, мистер Ломакс.

— В общем, дело обстояло именно так, — ответил свидетель.

— И вы пошли на это? — спросил Мейсон.

— А что мне было делать?

— Вы согласились замалчивать обнаружение отпечатков миссис Малден на фляжке до начала перекрестного допроса, а затем при первой же возможности, огорошив меня, запротоколировать этот факт. Верно?

— Ну, в принципе, верно…

— Значит, — подытожил Мейсон, — вы с предубеждением относитесь к подсудимой.

— Что вы, нет, конечно.

— Тогда, ко мне?

— Да нет же, просто я свидетель обвинения.

— Значит, вы предубеждены в пользу обвинителей?

— Мне не нравятся слово «предубежден», — заявил свидетель.

— А мне безразлично, что вам нравится, а что не нравится, — заметил Мейсон. — Я хочу установить, имея на то законное право, наличествует ли в вашей позиции элемент предубеждения. Я выясняю, не предубеждены ли вы в пользу обвинения.