Эрл Гарднер - Дело разведенной кокетки

Мейсон придвинул стул.

— Слушай, Боб. Ты что-нибудь подписал?

— Да, конечно. Я должен был подписать, чтобы получить возмещение.

Лицо Мейсона потемнело.

— Это означает, что ты меня продал, Боб. Ты сделал это без меня.

— Нет, нет, мистер Мейсон. Я так это сделал, что вы не будете обижены. Они действительно хотят заплатить.

— Расскажи мне, как это было?

— Страховой агент предложил, что они дадут мне пять тысяч долларов, заплатят счета за больницу, врачей и что согласятся заплатить вам разумную сумму в качестве адвокатского гонорара.

— Разумную сумму, — повторил Мейсон.

— Так мы договорились.

— Конечно, — сказал Мейсон. — Их и мое представление о том, что является разумной суммой, могут быть при данных обстоятельствах совершенно различными.

— Независимо от того, сколько заплатит страховое общество, этот человек дал мне от себя чек на сумму свыше тысячи долларов.

— Его звали Каффи? — спросил Мейсон.

На лице Боба отразилось удивление.

— Нет, не Каффи… Стефан Арджил.

— Что? — выкрикнул Мейсон.

— Так его звали.

— Расскажи мне все с самого начала, Боб, — попросил Мейсон. — Все. Скажи мне, тебе дали копию документа, который ты подписал?

— Да.

— Покажи мне ее.

Мейсон прочитал документ и на его лице снова появилась улыбка.

— Хорошо, Боб. Расскажи мне теперь, как это случилось?

— Они пришли сюда полтора часа назад. Мистер Арджил был чем-то обеспокоен. Он сказал, что не может говорить о столкновении, потому что страховое общество не позволяет ему этого, но ему действительно очень неприятно. Он был очень милым.

— Говори дальше, — попросил его Мейсон.

— Мистер Арджил хотел сделать все по-честному, мистер Мейсон. Он сказал мне, что ждал вас в вашем офисе, потому что хотел, чтобы вы присутствовали при нашем разговоре, но ваш кабинет был закрыт, а ваша секретарша сказала, что не уверена, придете вы еще сегодня. Он пытался так же звонить из больницы два или три раза, но никто не отвечал.

Мейсон нахмурился.

— Мы не отвечаем на звонки после окончания рабочего дня. Номер телефона в моем кабинете засекречен. Я понятия не имел, что хочет Арджил. Я вышел кое-что устроить в связи с другим делом.

— Мистер Мейсон, надеюсь я не сделал ничего плохого.

Мейсон покачал головой и усмехнулся.

— Наоборот, Боб, ты все очень хорошо сделал.

— Это прекрасно! Я рад. Вначале вы себя так вели… что я не был уверен.

Мейсон положил в карман подписанную копию дарственного акта и сказал:

— Обычно, когда случается что-то такое, мы советуем нашим клиентам не подписывать никаких документов и ничего не делать самостоятельно, потому что адвокат может получить гораздо большее возмещение. Но, на этот раз мы не знали, кто виноват в катастрофе и у нас не было шансов найти его. Поэтому я тебе ничего не говорил. А как твоя голова? Очень болит?

— Нет, ничего не болит… Ой, мистер Мейсон, надеюсь, что не… Надеюсь, что не…

— Ни капли, — усмехнулся Мейсон. — Документ, который ты подписал, освобождает Стефана Арджила от обязанности удовлетворить все твои претензии, какие ты мог иметь по отношению к нему в связи с действиями его или его подчиненных до сегодняшнего дня.

— Это не положено?

— Нет, все в порядке, — ответил Мейсон. — Но теперь запомни, Боб. Не подписывай ничего. Безразлично, кто к тебе придет и что предложит, не подписывай. Понятно?

— Да.

— А что с твоей матерью?

— Они намереваются с ней встретиться. Они попросили меня позвонить ей. Спрашивали меня, будет ли чек на тысячу долларов достаточным возмещением за шок, который она пережила… Я знал, что мама будет на седьмом небе, но сделал вид, что думаю и тогда Арджил сказал: я добавлю к этому чеку от себя пятьсот долларов. Поэтому, я думаю, что они пошли теперь к маме.

— Все в порядке, Боб, — сказал Мейсон. — А теперь подпиши эти чеки и дай их мне. Я присмотрю, чтобы деньги перевели на твой счет. У тебя ведь есть счет, правда?

— Небольшой. Несколько долларов, которые я скопил, чтобы оплатить следующий год в колледже, в Народной Школе Фермеров и Механиков.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Напиши на обратной стороне: «Передать, как депозит на мой счет», потом подпись и дай мне это. Я скажу моей секретарше, чтобы сделала все завтра с самого утра.

— Ох, мистер Мейсон, вот это здорово! Скажите мне честно, разве я плохо поступил, подписывая этот документ?

— При данных обстоятельствах ты сделал хорошо, — ответил Мейсон, — но не делай этого больше. Если кто-нибудь придет и предложит тебе что-нибудь подписать, скажи, что не подпишешь. Сделаешь так?

— Да.

Мейсон достал авторучку.

— Ну, тогда подписывай чеки и будь внимателен! Напиши «в депозит», тогда нельзя будет ничего сделать, кроме как перевести их на твой счет.

— Мистер Мейсон, а что будет с вашим гонораром? Как они…

— Можешь быть совершенно уверен, что они заплатят, — ответил Мейсон, подавая ему ручку. — Им кажется, что они сделали отличную сделку, когда говорят потерпевшему, что дадут его адвокату «разумный» гонорар. Потом платят до смешного маленькую сумму и говорят, что мне придется подать в Суд, чтобы получить большую. До этого времени они делают все, чтобы этого не произошло…

— Ох, мистер Мейсон…

— Не сделают. Видишь ли, Боб, эта страховая компания так боится, что ответственность их клиента будет считаться определенной, что приготовили документ, который отрицает, будто владелец страхового полиса виноват в столкновении. Но, несмотря на это они платят возмещение, чтобы избежать судебного дела.

— Это нехорошо? — спросил Финчли.

— Наоборот, хорошо, — усмехнулся Мейсон. — Тем более, что их клиент не виноват. А пока я положу чеки на депозит. Страховое общество получит урок, что не стоит устраивать дел за спиной адвоката. А теперь, спи, Боб.

Мейсон тихо закрыл дверь за собой.

Насвистывая какую-то мелодию, беззаботно сдвинув шляпу на затылок, Мейсон открыл дверь своего кабинета и увидел что Делла печатает на машинке.

— Господи! — воскликнул адвокат. — Ты достаточно наработаешься в обычное время. Когда я оставлю тебя в кабинете в это время, то только для того, чтобы ты присматривала за разными делами. Тебе не обязательно портить себе нервы тарабаня на машинке.

— Это было кое-что важное и…

— Твое здоровье важнее, — сказал Мейсон. — Это довольно нервная работа. Что случилось с полицией, Делла?

— Не знаю. Они не показывались здесь.

Мейсон нахмурился.

— Ничего не понимаю. Они давно уже должны быть здесь.

— Узнал что-нибудь новенькое?

— Нет, я был в больнице.

— Как там Боб Финчли?

Мейсон улыбнулся и сел на край стола.

— Это дело самый светлый пункт в моей карьере.