Эрл Гарднер - Дело зеленоглазой сестрички

— Вы правы, сэр. Трупные пятна и трупное окоченение не являются факторами постоянными. Если, скажем, человек умирает после схватки или после значительных мышечных усилий, трупное окоченение может развиться довольно быстро. Я считаю недопустимым делать вывод о времени наступления смерти, основываясь только на развитии трупного окоченения. Понятно, я говорю о том случае, когда время смерти устанавливается через короткий промежуток в один, два или три часа после ее наступления. Если прошло более длительное время, то на основании окоченения можно получить довольно точный результат — например, установить шестичасовой интервал, в течение которого могла наступить смерть.

— Но в данном случае вы установили трехчасовой интервал?

— Да, сэр.

— Я не хочу сам делать каких-либо выводов, доктор, но хочу задать вам вопрос. Вы относитесь к обвиняемой по этому делу с предубеждением?

Доктор Гановер нахмурился.

— Я могу иметь свое собственное мнение относительно виновности или невиновности обвиняемой.

— Вы считаете ее виновной?

— Да.

— Вы в этом уверены?

— Да.

— Вы пришли к этому выводу в результате проведенного вами исследования?

— В результате своего исследования и в результате расследования, проведенного другими.

— И как всякому гражданину, вам бы не хотелось, чтобы обвиняемая ушла от наказания?

— Вы правы.

— То есть, давая свои показания, вы старались выстроить их так, чтобы заранее вызвать у присутствующих предубеждение против обвиняемой?

— Нет, сэр, это совсем не так.

— Я не говорю об искажении вами фактов, доктор. Я говорю о той манере, в какой вы давали показания.

— Понимаю, сэр.

— А теперь, доктор, скажите, какие факторы вы принимали во внимание, когда установили, что смерть наступила в течение названных вами трех часов?

— Я рассматривал прежде всего два фактора — степень переваренности пищи в желудке и температуру тела. Температурный фактор я считаю абсолютным показателем.

— Вы не упомянули об этих факторах на прямом допросе, доктор.

— Меня о них не спрашивали.

— Скажите, доктор, а вы предполагали, что на прямом допросе вас не спросят об этом?

— О, ваша честь, — сказал Мун, — я считаю такого рода перекрестный допрос неправомерным. Защитник вдается в несущественные подробности, уводит свидетеля и нас в область, далекую от существа дела.

— Неверно, — возразил Мейсон. — Я просто хочу показать, что данный свидетель пристрастен.

— Он же прямо сказал, что считает обвиняемую виновной и желает, чтобы она понесла наказание, — парировал Мун.

— Это так, — согласился Мейсон, — но я собираюсь доказать, что во время прямого допроса доктор Гановер намеренно не упомянул о двух только что названных им факторах, позволяющих установить время наступления смерти, поскольку он и обвинитель решили, что, не назвав их на прямом допросе, они спровоцируют меня на то, чтоб во время перекрестного допроса я сам задал вопросы, касающиеся времени совершения убийства. Он надеялся получить таким образом стратегическое преимущество и убедительнее опровергнуть доводы защиты.

— Возражение отклоняется, — сказал судья Кейлор.

— Вы можете ответить мне, прав ли я, доктор? Доктор Гановер вдруг потерял свою прежнюю уверенность:

— Ну… я, разумеется, обсуждал свои показания с властями.

— Под властями вы имеете в виду помощника окружного прокурора?

— И полицию тоже.

— Но вместе с помощником прокурора?

— Да, сэр.

— Давала ли вам полиция советы относительно того, как вы должны, строить свои показания?

Доктор Гановер сразу клюнул на приманку.

— Нет, сэр. Они не давали мне никаких советов. Это ничем не оправданная инсинуация.

— А помощник окружного прокурора? Доктор Гановер растерялся:

— Мы лишь в самых общих чертах обсудили содержание моих показаний.

— И может быть, условились во время прямого допроса ограничиться минимумом показаний и просто заявить, что смерть наступила между полуночью и тремя часами ночи, сознательно воздерживаясь от более конкретных разъяснений, чтобы на перекрестном допросе втоптать меня в грязь.

— Я не уверен, что использовалось выражение «втоптать в грязь».

— А его эквивалент?

— Хорошо, я скажу. Мне дали указание… нет, я не так выразился, никак не подберу нужного слова… Короче, было оговорено, что подробности насчет времени убийства я придержу до перекрестного допроса.

— Чтобы втоптать меня в грязь? Доктор Гановер улыбнулся.

— Повторяю, в нашем разговоре не произносилось это грубое выражение.

— Хорошо, а какое произносилось? Доктор Гановер опустил глаза и замолчал.

— О, ваша честь, — возмутился Мун, — я думаю, что такие детали не имеют значения. Доктор Гановер ответил на все вопросы защитника.

— Я думаю, что имею право знать именно детали, поскольку они могут иметь прямое отношение к позиции данного свидетеля.

— Возражение отклоняется.

— Какое выражение, доктор, употреблялось в вашем разговоре?

— Разбить вас в пух и прах, — выпалил доктор Гановер.

— Не считаете ли вы, что различие между этими двумя выражениями только формальное?

— Я возражаю против этого вопроса как несущественного, — сказал Мун.

— Возражение принимается, — заявил судья Кейлор, — факты говорят сами за себя.

— Итак, — сказал Мейсон, внезапно меняя тактику, — вы показали, что нанесенные Фричу ранения не вызвали мгновенной смерти, а лишь заставили его упасть и сделали беззащитным?

— Да, сэр, показал. Таково мое мнение.

— Почему вы думаете, что он упал вперед, а не назад?

— Полагаю, что сначала были нанесены ранения спереди, а когда человек упал лицом вниз, были нанесены еще четыре удара.

— Почему вы думаете, что все происходило именно так?

— Потому что это само собой разумеется.

— А почему вы считаете, что это само собой разумеется?

— Ну, честно говоря, эти раны не позволяют судить, в какой последовательности они были нанесены. Можно лишь утверждать, что все они были нанесены почти одновременно, но если после первого удара в сердце человек упал лицом вперед, то остальные ранения можно было нанести ему только в спину.

— Но первые четыре удара могли быть нанесены и сзади, и человек в этом случае упал бы на спину. Остальные четыре удара были бы нанесены в грудь.

— Пусть так, если вам этого хочется.

— Единственное, чего я хочу, это доказать, что вы не установили последовательности ранений и ваши показания относительно этого являются лишь предположениями.

— Я полагал, что ранения были нанесены сначала в грудь, но я опасаюсь утверждать это.

— И однако вы только что заявили, что расположение трупных пятен указывает на то, что тело лежало на спине, не так ли?