Эрл Гарднер - Дело крючка с наживкой

— Нет, но я помню, он употребил слово «клиенты». Во множественном числе.

— Очень хорошо, — сказал Бюргер. — Продолжайте.

Мейсон взглянул на миссис Тамп и Бирл Гейлорд и спокойно достал сигарету, размял ее и стал рыться по карманам в поисках спичек. Пока он искал спички, ему удалось развернуть записку, которую ему передал Дрейк. Прикуривая, он скосил глаза на узкую полоску бумаги. Пол Дрейк писал:

«Сент-Джермен» под именем Харкимер Смит из Шовеспорта, Луизиана».

Мейсон бросил спичку в пепельницу, а бумажку сунул в карман. Маттерн тем временем продолжал рассказывать:

— Мистер Мейсон сказал, что я по закону не имел права заключать сделку, если Тидгинс был мертв, что его клиенты хотят аннулировать сделку. Он сказал, что, если я буду сотрудничать с ним, он даст мне десять тысяч долларов, когда цель будет достигнута.

— Вы не согласились сотрудничать с ним? — спросил Бюргер.

— Сперва я протестовал, — сказал Маттерн. — Естественно, информация потрясла меня, и я был изумлен, что такой человек, как мистер Мейсон, может обратиться ко мне с подобным предложением.

— И вы неохотно согласились?

— Я сказал ему, что не могу принять его предложение.

— Что сказал Мейсон?

— Мейсон говорил, что Тидгинс мертв и что я все равно не верну его к жизни, что гораздо лучше для его клиентов…

— Он снова употребил это слово во множественном числе?

— Да.

— Продолжайте.

— Что гораздо лучше для его клиентов, если окажется, что мистер Тидгинс умер во вторник днем. Он спросил, правда ли, что мистер Тидгинс заплатил наличными за пакет акций. Я сказал, что это правда. Потом мистер Мейсон сказал мне, что позвонит позже. И посоветовал мне, чтобы я разговаривал от имени Тидгинса с его секретарем. Мейсон сказал, что будет сам у телефона и чтобы я разговаривал осторожно, как будто это Тидгинс. Он хотел, чтобы у всех сложилось впечатление, что Тидгинс жив. Он сказал, что мне придется поклясться, что я с мистером Тидгинсом вышел из кабинета и вместе с ним спустился на лифте.

— И за это он обещал вам десять тысяч долларов?

— Да.

— Были ли выплачены эти десять тысяч долларов?

— Да.

— Какими деньгами?

— Пятидесяти— и стодолларовыми бумажками.

— Что вы сделали с ними?

— Положил в банк.

— В банк, где находится ваш счет?

— Нет, в другой банк, где меня не знали. Я сказал им, что хочу открыть счет.

— На чье имя?

— На имя Энтони Блейка.

— Вы говорили кому-нибудь об этом?

— Нет. Только вам я рассказал сегодня утром.

Бюргер посмотрел на Мейсона.

— Что вы на это скажете, Мейсон?

— Я хочу задать пару вопросов, — сказал Мейсон.

— Не думаю, что здесь время и место, — сказал Бюргер. — Это не суд. Я только открыл карты, чтобы вы видели, какой информацией я располагаю.

Мейсон, не обращая внимания на Бюргера, обратился к Маттерну:

— Я полагаю, Маттерн, окружной прокурор мог бы обнаружить этот фиктивный счет и потребовал бы у вас объяснения.

— Ничего подобного, — с негодованием возразил Маттерн. — Никто ничего не знает об этом. Меня замучила совесть, поэтому я пришел к окружному прокурору. И объяснил ему все.

Мейсон повернулся к Бюргеру.

— Вы должны понять, что случилось. Маттерн знал, что Тидгинс мертв. Он признался мне в этом рано утром, во вторник. Болус, президент «Вестерн проспектинг компани», планировал сбыть свои акции. Он предложил Маттерну десять тысяч долларов за совершение сделки. Я знал, что в вашей упряжке Маттерн придумает все что угодно, но вы в состоянии проследить все банковские операции. Маттерн знал, что попался, и придумал свою версию.

— Это ложь, — сказал Маттерн.

— Вам следует отказаться от своих фокусов, Мейсон, — сказал Бюргер. — Я разговаривал с Эмери Болусом. Это правда, что он продал акции. Я полагаю, он был вправе сделать это. Но он ничего не знает ни о каких десяти тысячах долларов, так же как не знал, что Тидгинс был мертв в тот момент, когда была совершена сделка. Вам придется давать объяснения относительно своих поступков.

— А Болус, — продолжал холодно Мейсон, — консультировался со своим адвокатом. Болус знал, что по закону о корпорациях сделка аннулируется, если основной член сделки мертв ко времени ее совершения. Я действовал как представитель Бирл Гейлорд. Болус настаивает на законности сделки, и он обещал Маттерну деньги, если тот будет держаться за свой рассказ. Это дает возможность Болусу оставить деньги Тидгинса у себя, хотя его акции, возможно, ничего не стоят.

— Это попытка извратить факты, — холодно заявил Бюргер, — но, к несчастью для вас, доказательства не в вашу пользу.

— Хорошо, — сказал Мейсон, — я пойду с другой стороны. Как насчет вас, миссис Тамп? Вы ведь наняли меня представлять интересы Бирл Гейлорд. Вам известно, когда вы пришли ко мне. Когда это было?

— Я обратилась к вам во вторник утром. Но вы знали, что я обращусь к вам и что вам придется представлять Бирл Гейлорд.

— Бог мой! Откуда я мог это знать? Я ведь не телепат!

— Вы узнали это от Роберта Полтхема, — сказала она. — Вы поддерживали с ним связь с самого начала. Вы, наверное, не станете отрицать, что Роберт Полтхем был у вас и предложил защищать его интересы в понедельник вечером?

— Почему вы думаете, что это было? — спросил Мейсон.

— Он сказал мне…

— Не отвечайте на этот вопрос, — перебил ее Бюргер. — Мы здесь не для того, чтобы снабжать мистера Мейсона удобной ему информацией.

— Какова же цель этой беседы? — спросил Мейсон.

— Я хочу, чтобы вы поняли, что мой долг — выдать ордер на ваш арест по обвинению в преступном сговоре и соучастии в преступлении.

— В каком преступлении?

— В убийстве Альберта Тидгинса!

— Понимаю, — холодно сказал Мейсон. — А с кем я был в сговоре?

— С Робертом Полтхемом.

— О, так теперь оказывается, что он — убийца? — спросил Мейсон.

— Вы знаете это.

— Откуда я это могу знать?

— Он сказал вам это ночью в понедельник или рано утром во вторник. Вы устроили алиби Полтхему и его любовнице. Чтобы сделать алиби достоверным, вы настаивали на том, что Тидгинс утром во вторник был еще жив, и хотели доказать, что он был убит во вторник днем. Вы все знали, Мейсон. Все свидетельствует об этом. Улики против вас. Так же как и заявление Маттерна. Я чувствую, что мой долг — арестовать вас, если вы не докажете, что вы невиновны.

— А как я могу убедить вас? — спросил Мейсон. — Мне не разрешается задавать свидетелям вопросы. Я не могу узнать, что вам известно. Вы связали мне руки.

— Нет. Если вы невиновны, вам нечего устраивать свидетелям перекрестный допрос. Вы можете сделать правдивое и откровенное заявление.

— Я не могу этого сделать.

— Почему же?

— Потому что это нарушит доверие клиента.