Эрл Гарднер - Дело о светящихся пальцах

«Пробка» растет как на дрожжах. Каждый новый водитель считает своим долгом ненавязчиво, время от времени, напомнить о своем существовании коротким гудком, но в какой-то момент терпение у них лопается, и все застрявшие по вине этого недоумка спереди начинают вместе оглушительный клаксонный концерт, требуя освободить улицу. Когда подобное случается, а случается оно почти каждый вечер, гудящий автомобильный рев разрывает в клочья ночную тишину французского квартала.

Парочки, пошатываясь, прощаются на выходе из ночного клуба, под немузыкальную какофонию обмениваются с новыми знакомыми телефонами, и, поскольку они забывают, что другим хочется спать, то их голоса слышны на всю улицу. Прибавьте к этому тех перебравших виски и пива гуляк, которые, издавая дикие вопли, с удовольствием гоняют по тротуару консервные банки, собранные для утренней уборки. Незадолго перед рассветом, когда все понемногу успокаиваются, появляются грохочущие мусоровозы, они с шумом очищают улицу. Измученный, жаждущий тишины жилец во французском квартале может только мечтать заснуть до шести часов утра. Большинство из них вообще не спит.

Протиснувшись через толпу полуночников и обитателей квартала, Мейсон дважды обошел особняк — надо было убедиться, что за домом не следят. Затем он вошел через узкий проход в просторный, внутренний дворик колониальных времен, поднялся на второй этаж по винтовой лестнице, украшенной оригинальным деревянным орнаментом. Понятие этажа было условным: дома сто пятьдесят лет назад строились на болотах, поэтому в трезвом состоянии лучше было не смотреть на перекосы пола на этаже: они производили удручающее впечатление. У самой лестницы адвокат заметил табличку «2-А» на слегка приоткрытой двери. В комнате горел свет, и он осторожно посмотрел, нет ли там кого-нибудь. Настольная лампа освещала комнату, на столе, к которому был приставлен маленький стульчик, лежали газеты и журналы. Свет настольной лампы не попадал на тяжелую портьеру, закрывавшую большие венецианские двери, в тени оставался крохотный балкончик, прилепившийся над тротуаром. Дверь в конце этажа скрипнула. Мейсон услышал осторожные шаги, затем раздался приглушенный вскрик, едва не заставивший его вздрогнуть.

— Вы… как вы сюда попали? — это была Нелли Конуэй.

— Давайте вначале кое-что выясним, — жестко сказал адвокат.

Они вошли в квартиру. Мейсон расположился на кресле и показал Нелли Конуэй на стул.

— Это не займет много времени, — обратился он к ней.

Она на мгновение застыла, подозрительно взглянула на него и инстинктивно схватилась за сумочку, которую держала под мышкой.

— Знаете что, мистер Мейсон, — начала она, — я не вполне понимаю, зачем вы сюда приехали. Я как раз собиралась послать вам деньги.

Она присела на стул, открыла сумочку, вытащила две стодолларовые бумажки, замешкалась на секунду, прибавила еще одну стодолларовую ассигнацию и подтолкнула их через стол к Мейсону. Адвокат задумчиво посмотрел на стодолларовые банковские билеты:

— Откуда у вас эти деньги?

— Они — часть соглашения.

— Какого соглашения?

— Того, что я заключила с Натаном Бейном.

— Прекрасно. — Мейсон все еще держал доллары в руке. — Расскажите мне об этом соглашении и вообще о том, что произошло с вами в тот день.

— Ну, в общем, все было так, как я вам говорила по телефону. Когда я пришла собрать вещи, он был несколько смущен, заметно нервничал. Я как ни в чем не бывало спросила его о новой сиделке, и тут выяснилось, что она совершенно неожиданно ушла, ну, не захотела работать, и он попросил помочь. Разумеется, экономка тоже помогала ухаживать за миссис Бейн, но одной ей было трудно управляться. По его словам, ночью должны были приехать родственники миссис Бейн, так что речь шла о каких-то нескольких часах.

— Ну а вы что?

— Я, разумеется, согласилась, и не потому, что он меня попросил, а ради миссис Бейн, которую я, как вы знаете, очень люблю и уважаю. Я отправилась к ней в спальню и заменила экономку. Ну а дальше делала свою обычную работу сиделки, описывать ее нет надобности за исключением того, что мы довольно долго говорили с миссис Бейн. Вы знаете, я удивилась, насколько хорошо она себя чувствовала в этот день. Она еще никогда так не спала, как в эту ночь.

— Ну и о чем же вы с ней говорили?

— Обо всем. Она задавала мне массу вопросов.

— А точнее.

— Ну, во-первых, она спросила меня, где я была и почему меня заменили на другую сиделку. Говорила, что не хочет, чтобы я уходила, что она ко мне привыкла и привязалась, спрашивала, не обидела ли она меня чем-нибудь, и так далее.

— И вы что, рассказали ей всю правду, я имею в виду ваш арест по обвинению в воровстве и судебное разбирательство?

— Разумеется, почему бы и нет?

— Просто я спрашиваю, — пояснил Мейсон. — Рассказывайте. А Натан Бейн не входил, пока вы беседовали?

— Мистер Бейн никогда не переступает порог спальни жены. Это оказало бы нежелательный эффект на миссис Бейн. Об этом знает и доктор, и сам мистер Бейн. Все это очень прискорбно, но, увы, это факт, с которым необходимо считаться.

— Понятно, — прервал адвокат. — Я только хотел узнать, входил ли он.

— Нет, не входил.

— А говорили ли вы ей, как он пытался подкупить вас, чтобы вы вручили ей лекарство?

— Ну разумеется, нет.

— Почему нет?

— Для миссис Бейн это стало бы верной гибелью. Ей ни в коем случае нельзя волноваться.

— Прекрасно. — Мейсон изучающе, с задумчивым видом взглянул на нее. — А теперь расскажите, как вы заполучили эти деньги?

— Наш разговор произошел вечером, как раз перед тем, как я в очередной раз собиралась навестить миссис Бейн. В гостиной неожиданно для меня появился мистер Бейн и спросил, что я собираюсь делать в связи с моим арестом и судебным разбирательством, то есть стану ли я в судебном порядке требовать материального возмещения нанесенного мне морального ущерба?

— Так, ну и что же вы ответили?

— Я сказала ему, что он своими действиями действительно нанес мне моральный ущерб, но обсуждать с ним на этой стадии существо моих претензий к нему я не буду — это дело адвоката, к которому я собираюсь обратиться в самом ближайшем будущем. Я пришла забрать свои вещи и подменяю по его просьбе сиделку, вот и все.

— Ну а что Бейн?

— Мистер Бейн предложил мне найти какой-нибудь взаимовыгодный компромисс, достойный цивилизованных людей.

— И вы согласились пойти на сделку с ним?

— Ну не сразу, разумеется. Мистер Бейн долго и настойчиво убеждал меня согласиться с его условиями. При этом он объяснил мне, что любой адвокат, к которому я обращусь за юридической помощью, затребует, по крайней мере треть той суммы, которую я запрошу в качестве компенсации за моральный ущерб. А то и половину. Сам он, по его словам, совершил глупую ошибку, доверившись частному детективу, который попросту обманул его, убедив в моей виновности. Мистер Бейн заверил меня, что он всегда с большим уважением относился ко мне, и то, что произошло между нами, всего лишь досадное недоразумение.