Эрл Гарднер - Дело о тонущем утенке

Все направились к дому, собаки мирно бежали следом. Визерспун распахнул дверь.

— Ничего подобного никогда не видел!

— О чем вы?

— О собаках. Не в их привычках так быстро заводить дружбу.

— Собаки — разумные существа, они прекрасно разбираются в людях, — совершенно серьезно ответил Мейсон. — Найдите такое местечко, где мы сможем спокойно и без помех потолковать… Наши чемоданы находятся в, машине.

— Их принесет Мануэль. Вам приготовили ваши вчерашние комнаты.

Они повернули в северо-восточное крыло дома. Визерспун отворил дверь гостиной, отведенной Мейсону, и пропустил туда Мейсона и Деллу Стрит, после чего вошел сам. Он затворил за собой дверь, откашлялся и заговорил:

— Признаюсь, я страшно рад, что вы приехали. Очень важные…

Мейсон прервал его:

— Повремените с этим. Сядьте и расскажите мне все, что вы знаете про детектива. И поживее.

— Про какого детектива?

— Лесли Милтера, который теперь вас шантажирует.

— Милтер… меня шантажирует? — недоверчиво переспросил Визерспун. — Мейсон, да вы сошли с ума?

— Вы ведь его знаете, правда?

— Ну да. Это тот самый детектив, который расследовал убийство, он работает у Оллгуда.

— Вы его видели?

— Да. Один раз он отчитывался мне лично. Это было после того, как он завершил расследование на Востоке.

— Пока он занимался расследованием, вы с ним держали связь по междугородному телефону?

— Да. Он звонил мне каждый вечер.

Мейсон, не спуская глаз с Визерспуна, произнес:

— Либо вы мне лжете, либо все перепуталось.

— Я не лгу, — с холодным достоинством возразил Визерспун, — и я не привык, чтобы меня обвиняли во лжи.

— Милтер находится в Эль-Темпло.

— Правда? Я не видел его после того единственного случая, когда он докладывал мне лично.

— И он не давал знать о себе все это время?

— На протяжении десяти дней — нет. Он выполнил задание, и я с ним рассчитался.

Мейсон достал из кармана конверт, доставленный экспресс-почтой, который получил днем.

— Это вам о чем-нибудь говорит? — спросил он. Визерспун с любопытством посмотрел на конверт.

— Нет.

— Откройте и прочтите то, что находится внутри. Визерспун заглянул в конверт.

— Да тут ничего нет, кроме какой-то газетной вырезки.

— Ее и прочтите.

Визерспун выудил вырезку из конверта двумя пальцами правой руки и поднес ее к свету, но прежде чем начать читать, сказал:

— Мы могли бы сэкономить массу времени, если бы вы сначала выслушали, что произошло этим вечером… Это…

— Читайте! — властно повторил адвокат. Визерспун вспыхнул. Какое-то мгновение казалось, что он собирается вернуть или швырнуть на пол конверт и вырезку, но под требовательным взглядом Мейсона все же начал читать. Мейсон внимательно наблюдал за выражением его лица. По мере чтения интерес Визерспуна явно возрастал. Было ясно, что до него дошел смысл заметки: он сделался чернее тучи. Наконец, дочитав до конца, он посмотрел на Мейсона.

— Свинья! Грязная свинья! Подумать только, что человек может так низко пасть, чтобы напечатать эдакую пакость. Как вы это раздобыли?

— Не раздобыл, а получил. В конверте специальной доставки. Вам что-нибудь известно об этом?

— Что вы имеете в виду?

— Вы не догадываетесь, кто бы мог мне это послать?

— Нет, конечно.

— Знаете, где это было напечатано?

— Нет. Где?

— В голливудском скандальном листке.

После короткого молчания Визерспун признался:

— Я пытался быть беспристрастным и справедливым. И в этом моя главная ошибка. Мне следовало давным-давно покончить с этим делом. Как только я узнал про убийство, нужно было немедленно всему положить конец…

— Вы имеете в виду — отправиться с полученной информацией к дочери? — поинтересовался Мейсон. — Не заботясь о том, что разобьете ее счастье и оживите старый скандал? Сделаете несчастным еще одного человека, не попытавшись даже установить истину, был виноват Хорас Эйдамс или нет?

— Именно это я собираюсь сделать. Мне с самого начала следовало понять, что приговор присяжных был совершенно обоснованным и справедливым.

— Я смотрю, вы куда больше верите непогрешимости присяжных, чем я. Между тем как я все меньше доверяю им, равно как и судьям. Людям свойственно ошибаться, это не мое открытие. Но как бы там ни было, на какое-то время оставим это и поговорим о шантаже…

Визерспун с апломбом возвестил:

— Еще не родился на свет человек, которому удалось бы меня шантажировать!

— Даже в том случае, если бы он располагал каким-нибудь компрометирующим материалом или сведениями, касающимися вас?

Визерспун покачал головой.

— Я сделал бы все, что только в моих силах, лишь бы не оказаться в подобном положении. Именно по этой причине предполагаемый брак моей дочери совершенно невозможен.

Видно было, что Мейсон с трудом сдерживает растущее в нем раздражение.

— Давайте внесем полную ясность в эту историю. Вы поручили человеку Оллгуда проверить старое дело об убийстве. В настоящее время он находится в Эль-Темпло, обосновался в многоквартирном доме на Синдер-Бутт-авеню, номер одиннадцать шестьдесят два. По логике вещей именно он передал материал корреспонденту скандального листка из Голливуда. Агентство Оллгуда выгнало его за разглашение тайны клиентов. Поэтому естественно предположить, он наверняка разболтал что-то еще автору грязной статейки.

— Я страшно расстроен и возмущен этим человеком, которому явно нельзя было доверять, — досадливо пробормотал Визерспун. — Он производил впечатление весьма опытного работника.

— Черт побери, — не сдержался Мейсон, — этот тип — вымогатель! Он и сюда приехал с целью кого-то шантажировать! Кого он намерен доить, если не вас?

— Не знаю…

— Визерспун, если вы пытаетесь вставлять мне палки в колеса, то оставьте всякую надежду меня удержать. Я вплотную занялся этим делом и…

— Но я вас вовсе не удерживаю. Поверьте, я говорю чистую правду!

Мейсон повернулся к Делле Стрит:

— Живо звони Полу Дрейку. Скажи, что мы прибыли. Возможно, у него появились какие-то новости. Я жду! — И он принялся нервно расхаживать по комнате.

Воспользовавшись этим, Визерспун заговорил:

— С момента вашего приезда я безуспешно пытаюсь рассказать вам об одной очень важной вещи. Мы поймали молодого Марвина Эйдамса с поличным!

— На чем? — нарочито равнодушно спросил Мейсон, не переставая шагать взад и вперед по комнате. Очевидно, он не придал особого значения словам Визерспуна.

— На том, что он жестоко обращается с животными… Во всяком случае, иного вывода сделать нельзя… И это кое-что разъясняется в газетной статейке.

— Что же такого сделал этот парень?

— Он сегодня вечером уезжает в Лос-Анджелес…