Эрл Гарднер - Дело о королеве красоты

— Мне хотелось бы задать мисс Эдфилд несколько вопросов, — сказал Мейсон.

— Прошу вас, — сказал Ловетт.

— Если вы позволите адвокату снять показания со свидетельницы, — предостерег Ловетта Джермен Дейтон, — ее уже нельзя будут использовать как свидетельницу.

— Чепуха! — ответил Ловетт. — Она просто рассказала все, что знает. И она сможет то же самое рассказать и присяжным. А если она не сможет ответить на вопросы адвоката сейчас, то и в качестве свидетельницы ее использовать не будет смысла. Я предупредил, чтобы она говорила правду к ничего, кроме правды, и ей нечего бояться. Не так ли, Максин?

— Так, мистер Ловетт.

Тот улыбнулся Мейсону.

— Прошу вас, задавайте ваши вопросы, — сказал он.

Стивен Гарланд вынул пачку сигарет из своего кармана.

— Никто не будет возражать, если я закурю?

Возражений ни у кого не было.

Гарланд закурил и сказал:

— Много ли вы собираетесь задавать вопросов, мистер Мейсон?

— Нет, совсем немного, — ответил адвокат.

— Я буду придерживаться нейтралитета, — сказал Гарланд. — Сяду здесь в уголке, а вы можете разговаривать.

— Не обманывайте себя, Гарланд, — сказал Джермен Дейтон, — мы все в этом заинтересованы.

— Итак, какие вопросы вы хотите мне задать, мистер Мейсон? — спросила Максин Эдфилд. — Я готова ответить на ваши вопросы. Я всю свою жизнь работала, и я — честный человек. Правда, в жизни моей случались мелкие неприятности, но я всегда зарабатывала себе на хлеб честным трудом.

— Очень приятно, — ответил Мейсон. — Я и не собираюсь копаться в вашем прошлом, а всего лишь хочу задать несколько вопросов, чтобы уяснить себе суть дела.

— Прошу вас…

— Вы рассказали нам, что Элен Калверт получила тысячу долларов и уехала в другое место, где ее никто не знал?

— Да.

— Откуда вы это знаете?

— Она сама мне об этом сказала.

— Как вы думаете, зачем она это сделала?

— Как зачем? Она была еще молода. Впереди — вся жизнь и масса возможностей. Если бы я получила тысячу долларов, я бы тоже стряхнула со своих подошв пыль Гловервилла, села на ближайший поезд и укатила.

— Боюсь, вы не поняли, что я имел в виду, — сказал Мейсон. — Ведь речь не о вас, а о Элен Калверт, получившей первый приз на конкурсе красоты, портреты которой были опубликованы в газетах и журналах, и которая имела право на пробы в Голливуде…

— О, понятно, понятно! — перебила его Максин. — Конечно же, весь мир открывался перед ней… И вы полагаете, что ей не было надобности скрываться?

— Совершенно верно.

— Вы подходите к этому вопросу только с одной стороны. А вы попытайтесь подойти с другой. Элен Калверт гуляла с одним из самых выгодных женихов Гловервилла и, видимо, страсти там накалились до известной степени. А потом он начал остывать к ней, и тогда она решила сделать ход конем — начала трюк со своей беременностью, чтобы посмотреть, какой это даст эффект. Но трюк этот не сработал. С другой стороны, она успела побывать в Голливуде, на пробах. Она надеялась добиться там успеха, но вместо этого попала в такое положение, когда говорят: «Вы нам не звоните. Когда вы понадобитесь, мы вам сами позвоним». Короче говоря, не вышло здесь, не вышло там, а у такой девушки как Элен есть гордость. Тем более, что пока Хаслетт гулял с ней, его чувства были довольно сильными, а когда он уехал в Европу, чувства его, естественно, стали быстро остывать.

— Вы считаете, что Элен знала об этом? — спросил Мейсон.

Максин рассмеялась:

— Она же сидит позади вас! Почему вы не спросите у нее самой? Конечно, она знала об этом. Горе всех ловкачей-адвокатов как раз и заключается в том, что они слишком хорошо знают законы, но плохо знают женскую психологию. Они недооценивают женщин.

— Почему же вы считаете, что она знала об этом?

— Потому что она сама мне об этом говорила.

— Вы хорошо знали ее?

— Конечно, хорошо. Постороннего человека в любовные дела не посвящают и не делятся с ним своими аферами.

— Я, конечно, понимаю, что вы не были для нее посторонним человеком, — ответил Мейсон, — но я бы хотел знать, действительно ли хорошо вы ее знали.

— Ну, я знала ее так хорошо, как вообще одна девушка может знать другую.

— И вы утверждаете, что женщина, сидящая сейчас рядом со мной — это Элен Калверт?

— Да, это она! — заявила Максин Эдфилд. — Только не пытайтесь отрицать это. За это время она, конечно, изменилась, но это все та же Элен Калверт.

— И именно эта женщина рассказывала вам об афере, которую собиралась совершить по отношению к Хармену Хаслетту, заявив ему, что она забеременела?

— Да, это она! — повторила Максин. — И даже если она задумает отрицать это, ей это не поможет.

— Минутку, минутку! — вмешался Дункан Ловетт. — Идентификация этой женщины в данный момент не входит в наши задачи. Она ведь и сама этого не отрицала.

— В ситуации подобного рода, — сказал Мейсон, — вопросы, связанные с проверкой памяти свидетеля, никогда не помешают.

— Все это понятно, — заметил Ловетт, а потом недовольно добавил: — но это уже больше похоже на допрос в суде. Только не подумайте, что я критикую ваши действия, мистер Мейсон. Просто ваша репутация в обстоятельствах подобного рода… Как вам сказать… В общем в подобных ситуациях вы действуете всегда очень ловко и неожиданно.

— На судебном процессе ловкости недостаточно, чтобы выиграть дело. А допрос часто необходим для того, чтобы выяснить, говорит человек правду или лжет.

Ловетт саркастически рассмеялся.

— Так пишется только в книгах по юриспруденции. А на самом деле — и все мы это отлично знаем — допрос адвоката нужен лишь для морального удовлетворения. Когда вы убеждаетесь, что свидетель говорит правду, вы переходите к следующему этапу: пытаетесь его запутать и поставить его показания под сомнение.

— Вы считаете, что я способен на такое? — спросил Мейсон.

— Не будем касаться личностей, — предложил Ловетт. — Итак, продолжайте ваши вопросы или как вы их там называете.

— У меня просто возникли сомнения относительно памяти свидетельницы, — сказал Мейсон. — Мне кажется, что спустя двадцать лет нельзя с такой уверенностью идентифицировать личность человека.

— Чепуха! — ответил Ловетт. — Насколько я понимаю, вы хотите потратить немало времени на идентификацию личности.

— Да нет, совсем немного… Вы разрешите задать мисс Эдфилд еще один вопрос?.. Мисс Эдфилд, вы, кажется, уверены во всех своих показаниях, как и в опознании этой женщины?

— Абсолютно так же!

— И если окажется, что вы ошиблись в идентификации личности, то можно считать, что и все другие ваши показания в известной степени сомнительны?

— Минутку, минутку! — внезапно сказал Ловетт, поднимаясь на ноги. — Что это за фокусы?