Эрл Гарднер - Дело о королеве красоты

— Мистер Мейсон, — холодно сказала Элен Эддар, — я полагаю, что при сложившихся обстоятельствах вы вряд ли сможете быть моим адвокатом.

— Это ваше дело, — ответил Мейсон. — Но хочу вас предупредить, что времени на размышление у нас осталось совсем мало. Если все, что я вам сказал, правда, вам предъявят обвинение в предумышленном убийстве. И не ведите себя как ребенок, ведь лейтенант Трэгг предъявит вам это обвинение в ближайшие двадцать четыре часа. А теперь думайте, что вам делать.

Элен Эддар молчала.

— Ну? — спросил Мейсон. — Что вы скажете? И куда исчезла ваша холодная величавость?

Внезапно Элен Эддар положила руку на плечо Деллы Стрит.

— Все, что вы сказали — правда, — ответила она.

Как только Мейсон услышал это признание, он тотчас же свернул с магистрали, по которой они ехали.

— Куда вы? — спросила Элен.

— Туда, где никто не сможет вас найти, — ответил Мейсон. — И вы там будете до тех пор, пока я не узнаю всей правды.

— Я же рассказала вам всю правду, — сказала Элен Эддар. — И вам нет необходимости куда-либо ездить.

— Вы совсем не понимаете создавшегося положения и ведете себя как несмышленая девчонка, — ответил Мейсон. — Вы не только сами попали в пренеприятную историю, но и меня втянули в нее. Ни в коем случае нельзя недооценивать полицию. Они наверняка обнаружат следы шин на мокрой подъездной дороге и захотят узнать, что вам там было нужно. Ваше имя и адрес им известны из водительских прав, так что найти вашу машину не составит труда. Сравнив следы с покрышками на вашей машине, они придут к выводу, что Агнес Берлингтон убили вы, а потом приехали в мой офис, рассказали, что вы наделали, и я поехал с вами, чтобы уничтожить улики, если таковые остались, а после уничтожения улик вызвал полицию.

— Я бы могла поменять покрышки до того, как…

— Не говорите глупостей, — перебил Мейсон. — Это приведет вас прямо в тюрьму. Что вы сделали с револьвером?

— С каким револьвером?

— Я полагаю, что Агнес Берлингтон была застрелена. Там, у трупа, должен был лежать револьвер.

— Никакого револьвера не было.

Адвокат резко повернул влево и подвел машину к небольшому мотелю, там он снял два смежных помещения, провел Деллу Стрит и Элен Эддар в одно из них и открыл внутренние двери.

— Отлично, — сказал он. — Можно присесть и поговорить часок, пока не началась вся эта катавасия.

Элен Эддар сказала:

— Я считаю, что не имею права вас обманывать, так что я…

— Все это пустяки, — перебил ее Мейсон. — Я хочу знать другое. Вы убили Агнес Берлингтон?

— О, Господи, мистер Мейсон! Я вообще не в состоянии убить кого-либо! Нет, я ее не убивала…

— Когда вы там были?

— Сразу после полудня.

— И что же вы там увидели?

— То же, что и вы.

— А теперь я хочу, чтобы вы ответили мне правду, — сказал Мейсон. — Валялся ли там где-нибудь револьвер?

— Нет, не было никакого револьвера.

— Как вы отреагировали на увиденное?

— Сперва испугалась, а потом подумала, что смогу порыться в ее бумагах.

— Вы что-нибудь нашли?

— Дневник.

— Что вы с ним сделали?

— Читать там я побоялась и захватила его с собой. А потом подумала, что совершила ужасную глупость и…

— Вы читали дневник хотя бы частично?

— Да. Большую часть я прочла.

— Обнаружили что-нибудь интересное?

— Мне кажется, там много зашифровано. То есть она писала условными фразами: «Позвонила тому-то, назначила встречу» или «Встреча прошла удовлетворительно». Слово «удовлетворительно» подчеркнуто.

— Знакомые имена встречались?

— Никаких имен не было вообще, — ответила она, — были только инициалы… Но была там одна фраза, которая ужасно меня обеспокоила.

— Что за фраза?

— «Я подписалась на „Гловервиллскую газету“.

— Где этот дневник сейчас?

— Я его спрятала.

— Где?

— Где его никто не сможет найти.

— Мне бы вашу уверенность, — бросил Мейсон. — В полиции люди дотошные.

— А я очень изобретательна.

— Вы еще очень и очень неопытная женщина… Но не будем об этом. Я уехал оттуда вместе с вами. И если полиция сможет доказать, что вы побывали там два раза и к тому же похитили дневник, она сразу же предъявит вам обвинение в убийстве.

— Что же мне делать? — спросила она.

— Пока ничего, — ответы Мейсон. — Самое главное — сохранять спокойствие. А когда полиция начнет задавать вам вопросы, заявить, что на все вопросы будет отвечать ваш адвокат.

— А от этого я не буду выглядеть более виноватой?

— Если вы начнете отвечать на их вопросы, — ответил Мейсон, — то наверняка будете выглядеть виноватой. Они поймают вас на противоречиях и лжи, подстроят вам ловушку, и вы легко в нее попадете.

— Но если я не стану ничего говорить, они тоже посчитают меня виноватой.

— Если вы будете держаться спокойно, ваши шансы увеличатся, — ответил Мейсон. — Да, они сочтут вас виновной, арестуют и предъявят обвинение в предумышленном убийстве. Но нужно будет еще доказать, что именно вы убили Агнес Берлингтон и что у вас имелись причины для этого.

— Но тот кто ее убил… у того ведь были основания.

— Да, и тем не менее, вам придется примириться с необходимостью предстать перед Судом и выслушать обвинение. А мы, со своей стороны, должны разбить обвинения. Сложность заключается только в том, что полиция всегда держит в тайне свои вещественные доказательства и представляет их Суду в последнюю минуту.

— Может быть, вам дать этот дневник, если он вам поможет? — спросила Элен Эддар.

— Я являюсь на суде официальным лицом, — ответил Мейсон. — И не имею права скрывать улики. Я вынужден буду сообщить об этом дневнике Суду, если он хоть несколько секунд побудет у меня в руках. С другой стороны, опять-таки являясь официальным лицом, я должен сохранять тайны своего клиента. Вы, например, сказали мне, что у вас имеется дневник Агнес Берлингтон. Я могу посоветовать вам сдать его полиции. Но если вы не захотите последовать моему совету, я не имею права предпринимать какие-либо шаги в этом направлении. У меня имеется профессиональная привилегия сохранять все разговоры с клиентом в тайне. Теперь насчет вашего сына…

— Что именно, мистер Мейсон?

— Полиция наверняка будет наводить о нем справки. Какое впечатление он произведет на полицию?

— Самое хорошее. Это милый молодой человек с хорошими манерами.

— Где он живет?

— В старом доме Байрдов. После того, как Белинда и Август погибли в автомобильной катастрофе, он унаследовал все, что осталось после них, и остался жить в том же доме.

— Хорошо, — сказал Мейсон, поднимаясь. — Мы нанесем визит вашему сыну, и будем надеяться, что в этом отношении опередим полицию. — Он сделал знак Делле Стрит. — Поедем, Делла.