Эрл Гарднер - Дело небрежного купидона

— В Управление полиции, — попросил он.

Водитель посмотрел на пассажиров, узнал адвоката и сказал:

— Хорошо, мистер Мейсон.

Машина вывернула на проезжую часть и через десять минут остановилась перед зданием полицейского Управления. Мейсон, не обращая внимания на дежурного, пошел с миссис Ансон на второй этаж к кабинету лейтенанта Трэгга.

— Лейтенант, — сказал он, — с этой женщиной вы так и не познакомились в Эль-Пасо. Миссис Сельма Ансон.

Трэгг с трудом согнал с лица удивленное выражение.

— Как поживаете, миссис Ансон?

— Как нам сообщили, — сказал Мейсон, — Большое Жюри приняло решение предъявить обвинение миссис Ансон. Мы приехали сюда, чтобы добровольно отдать себя в руки закона и чтобы нас немедленно направили к мировому судье.

— Но, это в компетенции окружного прокурора, — сказал Трэгг.

— Хорошо, — ответил Мейсон, — свяжитесь с окружным прокурором, но я настаиваю, чтобы официально был зафиксирован факт добровольной явки миссис Ансон в полицию.

— Откуда вы узнали о решении предъявить обвинение? — спросил Трэгг.

— Разве сообщения по радио еще не было? — удивился Мейсон.

— Не было, — усмехнулся Трэгг.

Журналистам уже стало известно, что Перри Мейсон и какая-то женщина вошли в кабинет Трэгга и они в ожидании собрались в коридоре.

Трэгг вздохнул, распахнул дверь и сказал:

— Входите, господа. Это адвокат Перри Мейсон. С ним его клиентка Сельма Ансон. Она добровольно явилась сюда. Ей будет предъявлено обвинение в предумышленном убийстве. Решение об этом вынесло Большое Жюри. Я сейчас свяжусь по телефону с окружным прокурором.

— И, — сказал Мейсон, — мы намерены отвести миссис Ансон к мировому судье.

— Я уже сказал, что это дело окружного прокурора, — заявил Трэгг.

— Нет, — возразил Мейсон, — полиции и окружного прокурора.

Засверкали вспышки фотокамер, посыпались вопросы.

Мейсон поднял руки.

— Никаких вопросов, господа, — сказал он. — Миссис Ансон сделает заявление в свое время.

В этот момент к ним подошел заместитель окружного прокурора, оказавшийся в этом же здании. Трэгг объяснил ему, что происходит.

Миссис Ансон отвели в женское отделение тюрьмы и взяли отпечатки пальцев, предварительно зарегистрировав в журнале. Потом по настоянию Мейсона ее вызвали к мировому судье.

— Если Суд разрешит, — начал Мейсон, — я буду представлять Сельму Ансон. Большое Жюри предъявляет ей обвинение в преднамеренном убийстве. Доказательств, подтверждающих это обвинение, нет, и я намерен доказать это в суде. Тем временем эта деликатная, легко ранимая женщина, у которой за всю жизнь не было недоразумений с законом, хотя бы по поводу утерянного билета за проезд в городском транспорте, оказывается обвиненной. И несмотря на пережитый шок, она спешит явиться в полицию, чтобы сдаться на милость Суда.

— Что вы имеете в виду? — спросил судья.

— Я убежден, что это как раз тот случай, когда обвиняемого следует освободить под залог.

— Взятие на поруки или освобождение под залог не допускается в делах о преднамеренном убийстве, — заявил заместитель окружного прокурора.

— Вопрос об этом решает Суд, — возразил Мейсон. — Перед вами женщина, добровольно явившаяся в полицию, она охотно внесет наличными требуемую сумму залога. Как хорошо известно Суду, лицо, представшее перед мировым судьей для того, чтобы тот решил вопрос о временном освобождении его под залог, не считается виновным. От Суда требуется лишь выяснить суть дела, материальное положение обвиняемого и определить размер залога, который назначается, чтобы гарантировать явку обвиняемого в суд в назначенное время. В данном конкретном случае обвиняемая добровольно явилась в полицию. Она охотно внесет сумму залога наличными.

— Что вы предлагаете? — спросил судья.

— Мы предлагаем внести в качестве залога пятьдесят тысяч долларов.

Заместитель окружного прокурора вскочил с места:

— Ваша Честь, это же смешно! Дело о преднамеренном убийстве! Нет такой суммы денег, которая гарантировала бы явку в суд обвиняемого по делу, в котором обвинение может потребовать смертной казни!

— Вы намерены требовать смертной казни? — спросил Мейсон.

— Я не знаю. Я еще не советовался с шефом, — ответил заместитель окружного прокурора. — Но я знаю, что она обвиняется в преднамеренном убийстве.

— Если вы не знаете, намерена ли прокуратура требовать смертной казни, — сказал Мейсон, — не оказывайте психологическое давление на Суд, говоря о смертной казни за еще не доказанное преступление.

Судья, внимательно изучавший Сельму Ансон, повернулся к заместителю окружного прокурора.

— Вы возражаете против того, чтобы определить сумму залога в пятьдесят тысяч долларов? — спросил он.

— Конечно, возражаю, — сказал тот. — Я считаю эту сумму недостаточной. Я вообще полагаю, что в деле об убийстве залог недопустим…

— Обвиняемая получает право внести залог в размере ста тысяч долларов, — постановил мировой судья, — или же залог под имущество в размере…

— Мы согласны внести залог, — вмешался Мейсон. — Миссис Ансон взяла чеки с собой, так что все будет оформлено за несколько минут.

— Очень хорошо, — ответил судья. — Обвиняемая освобождается под залог в сто тысяч долларов.

Мейсон низко поклонился:

— Благодарю вас, Ваша Честь.

Мейсон провел Сельму Ансон к креслу рядом со своим за столом защиты.

— А где присяжные? — спросила она.

— Их не будет, — сказал Мейсон. — Слушание по делу ведет судья Лиленд Кроудер.

— Разве не лучше, если бы были присяжные?

— Их присутствие, — сказал Мейсон, — не всегда бывает полезно. Если речь идет о деле, исход которого известен заранее, где обвинение диктует условия, присяжные для стороны защиты просто необходимы. Иногда удается сыграть на сочувствии присяжных или привлечь на свою сторону несколько человек из двенадцати и добиться, чтобы состав присяжных не пришел к общему мнению. Однако на этот раз я не хотел, чтобы дело слушалось с присяжными, потому что вас оставили на свободе под залог.

— Разве это что-то меняет?

Мейсон улыбнулся, посмотрел на переполненный зал, потом перевел взгляд на часы.

— Судья Кроудер задерживается. Это не похоже на него, обычно он пунктуален. Кроудер известен тем, что любит сажать присяжных под замок. В делах, где неизбежна газетная шумиха, судья почти обязательно это делает на время всего процесса, чтобы исключить возможность влияния на членов Скамьи Присяжных.

— Почему? — спросила она.

— Подумайте о психологическом эффекте, — сказал Мейсон, — в особенности, если кто-то из присяжных верит материалам обвинения. «Вот женщина, обвиняемая в убийстве мужа, а разгуливает совершенно свободно всюду, где ей захочется, обедает в ночных клубах, ходит в театры, а мы, присяжные, в это время сидим взаперти».