Эрл Гарднер - Летучие мыши появляются в сумерках

— В конце концов, — заметил Милберс, — это довольно необычный случай. Что вы задумали, миссис Кул?

— Если они убили его, они не смогут вступить в наследство. Даже если один из них замешан в этом деле, а другие помогали ему, никто из них ничего не получит по этому завещанию. Тогда все достанется вам как единственному наследнику. Я бы рискнула. Если вы согласны, скажем, десять процентов от всей суммы, что достанется вам, заплатить за мои хлопоты.

Кристофер Милберс сцепил ладони, средними пальцами подпер свой подбородок и взглянул на Берту поверх пальцев.

— Ну так как? — спросила Берта.

— Это очень, очень необычная ситуация, миссис Кул.

— Разумеется. А что же вы думали, если я пришла сюда и вытащила вас из постели?

— Конечно, если мой кузен был убит, я бы желал, чтобы справедливость восторжествовала.

Берта кивнула и добавила:

— И не забудьте при этом про полмиллиона долларов, когда будете наблюдать, как торжествует справедливость.

— Я не забыл об этом, но…

— Продолжайте, — сказала Берта, — пора выяснить все до конца.

— Вы хотели бы заняться этим делом?

— Естественно. Было бы глупо бросать такую возможность.

— И у вас есть какие-то сведения?

— Да.

— И вы хотели бы, чтобы я нанял вас для дальнейшего расследования?

— Речь идет не о том, чтобы нанимать меня. Мы заключим с вами контракт, по которому я получу определенный процент от суммы, которую вы получите, когда вступите в наследование имуществом.

— Сегодня вечером я имел удовольствие беседовать с миссис Краннинг. Она произвела на меня совсем иное впечатление, чем прежде.

— И ее дочь?

— Симпатичная и интересная молодая женщина.

— Понятно. А Пауль Ханберри?

На лбу у Милберса появилась складка.

— Необщителен. Предрасположен к острым ощущениям. Тип человека, мало приспособленного к жизни.

— Я бы не стала тратить так много слов на него. По мне, так и четырех слов достаточно, чтобы охарактеризовать этого человека.

— Собственно, переговоры я вел в основном с миссис Краннинг.

— Хорошо, хорошо, — прервала его Берта нетерпеливо. — Полагаю, вам удалось что-нибудь выцарапать из них. Но если они убили вашего кузена, дело существенно меняется.

— Разумеется.

— Так это как раз я и предлагаю вам обсудить.

— К сожалению, миссис Кул, если вы имеете в виду денежную сторону вопроса, для меня ничего не меняется.

— Что? — Берта вскинула голову, чтобы взглянуть ему прямо в лицо.

— Таковы обстоятельства. Сегодня вечером я заключил соглашение, которое в то время считал справедливым. Я не собираюсь вдаваться в подробности этого соглашения, но, зная, что я могу довериться вам, и в силу новых обстоятельств дела, суть этого соглашения я изложу. Жозефина Делл получит то, что ей назначено. Но для того чтобы не доводить дело до судебного процесса, стороны достигли соглашения, что все, что останется после того, как будут оплачены похороны и текущие счета, включая сюда и сумму, назначенную Жозефине Делл, все оставшиеся деньги будут поделены на четверых поровну. Что для меня составит около ста тысяч долларов. Я изложил все это приближенно, но юристы хорошо поработали и…

— Вы уже подписали это соглашение?

— Мы все подписали его.

— Все это относится только к притязаниям на завещание. Но если я сумею доказать, что они убили его…

— Нет, вы не поняли. В соглашении оговорено, что, если одна из сторон предпримет какие-либо действия, которые могут ущемить права других сторон, в этом случае такая сторона лишается своей доли. Нанимать вас при таких обстоятельствах значило бы нарушить соглашение. Нет, миссис Кул, я с трудом могу вообразить, что миссис Краннинг и ее дочь Ева могут быть замешаны в том, что вы предполагаете. Конечно, возможно, что Пауль Ханберри, не посвящая в свои намерения никого, содеял что-то, чтобы включить свою особу в число наследников. Но в отношении других у меня нет никаких сомнений. Я допускаю, миссис Кул, что люди жадны, импульсивны. Порою богаты на выдумку, но ни на мгновение не могу поверить, что миссис Краннинг или ее дочь способны были отравить моего кузена, — нет, миссис Кул, это абсолютно неправдоподобно.

— Допустим, что Пауль отравил его, а они узнали об этом позже?

— Нет, вы не понимаете, миссис Кул. Если бы власти по своему почину начали расследование, ситуация выглядела бы совсем по-другому; но если я своими действиями задену интересы других сторон, подписавших соглашение, я могу остаться ни с чем, — нет, миссис Кул, я не буду рисковать. Честно говоря, я думаю, что заключил очень удачную сделку.

— Несомненно, — сказала Берта в бешенстве. — Когда кучка убийц может подкупить человека, чтобы он не возбуждал дело против убийцы своего родственника…

Милберс вытянул свою руку так, словно он регулировщик, останавливающий поток машин.

— Одну минуту, миссис Кул, полегче, — сказал он. — Я излагал свои соображения по поводу того, буду ли я нанимать вас. Однако если расследование будет вестись властями — меня нельзя будет упрекнуть ни в чем. Нанимая вас, я могу лишиться своих ста тысяч. Нет, миссис Кул, я не могу позволить себе это. Я уверен, что мой адвокат отвергнет ваше предложение ровно через минуту. Он запретил бы мне даже обсуждать его с вами.

— Хитро придумано. Они заставили его написать завещание, потом отравили, а затем составили такое соглашение с вами, что их преступление останется безнаказанным. Чертовски умно!

— Да, но я не уверен, что они шантажировали или убили его. Признаться, я думаю, что кузен сам написал это завещание. Оно очень характерно для него. Я не согласен с его терминологией, но я знаю наверняка, что он никогда не испытывал желания оставить мне больше, чем тысяч десять. В отношении меня вряд ли завещание подделано.

— Они сами пришли к вам или вы первым заявились к ним?

— Они пришли сами.

— Так. Обобрать человека, убить его и заткнуть глотку наследнику ста тысячами, чтобы избежать расследования! Ловко сработано!

— Но вы можете сами связаться с властями, миссис Кул.

— Фу! — сказала Берта сердито. — Во-первых, власти вовсе не заинтересованы в этом, а потом, я-то что буду иметь с этого?

— Да, но если у вас есть какая-то информация, миссис Кул…

— То, что у меня есть, у меня есть, — ответила Берта, вставая с кресла. — Я зарабатываю себе на жизнь, продавая информацию.

— Но если вы знаете что-то, что может заинтересовать полицию, то ваш долг сообщить им все. Ваш долг…

— Другими словами, вы не вложите ни цента. Вы не собираетесь раскошелиться, но не прочь, чтобы кто-нибудь анонимно сообщил в полицию, чтобы началось расследование. Вы полагаете, что я настолько глупа, чтобы за «спасибо» пойти в полицию.