Эрл Гарднер - Некоторые рубашки не просвечивают

— Какой?

— Что заставило Джорджа Кэдотта предпринять столь рискованную обличительную кампанию против вас?

Она улыбнулась.

— Это вопрос стоимостью в шестьдесят четыре тысячи долларов. — Она погасила сигарету. — Пожалуй, я поставлю кофейник.

Лоис встала и прошла в кухню. Я получил возможность полюбоваться ее спиной.

Я слышал, как она наполняет кофейник водой и ставит его на плиту. Затем Лоис вернулась.

— Я люблю процеженный кофе, — сказала она.

— Я тоже.

— У меня всегда есть хороший кофе. Теперь я пойду оденусь. Вы последите…

— За тем, как вы будете одеваться?

— Не валяйте дурака. За кофе, конечно.

Лоис прошествовала в спальню, ногой захлопнув дверь.

Она приоткрылась от толчка, но Лоис не подумала закрыть ее, и я мельком увидел, как она сбросила халат, и солнце осветило ее тело.

— Вы следите за кофе, Дональд? — крикнула она.

— Нет. Кофе, за которым следят, никогда не закипает.

Она высунулась в дверь. На ней была одна комбинация.

— Ваша рубашка просвечивает, — заметил я.

Оглядев себя, Лоис рассмеялась:

— Некоторые рубашки не просвечивают, Дональд.

— Что вы имеете в виду? — спросил я.

Она улыбнулась и сказала:

— Догадайтесь сами. Вы ведь сыщик. Я просто хочу, чтобы вы знали, что некоторые из моих рубашек не просвечивают… по крайней мере, я на это надеюсь. А теперь отправляйтесь на кухню и следите за кофе. Бекон и яйца в холодильнике.

Я помыл руки в кухонной раковине и вытер их бумажным полотенцем. Отыскав бекон и яйца, я стал поджаривать мясо на медленном огне. Когда бекон начал подрумяниваться, я наклонил сковороду так, чтобы лишний жир стек в пустую жестянку. Затем я разбил в миску шесть яиц. Когда бекон поджарился, я выложил его на бумажное полотенце, чтобы оно впитало жир, влил в яйца немного сливок, взбил смесь и выплеснул ее на сковородку. Яичница уже начинала густеть, когда в кухню вошла Лоис и встала рядом со мной.

— Как дела? — поинтересовалась она.

— Прекрасно, если вы любите яичницу-болтунью.

— Люблю.

— А если добавить чуть-чуть паприки?

— Можно с паприкой.

— А капельку вустерширского соуса?

— Можно и вустерширского.

— Теперь попробуйте.

— Соль, перец? — спросила она.

— Соль. О'кей. И самую чуточку черного перца, чтобы он не забивал аромат паприки.

— Но ваш бекон остынет!

— Как только я выложу яичницу на тарелку, я опять кину бекон на сковородку, чтобы подогреть его перед подачей на стол.

— Вы, должно быть, женаты, Дональд?

— Нет.

— Тогда откуда у вас такие познания в кулинарии?

— Разве это признак женатого человека?

— Приготовление завтрака — да. Женившись, мужчина обнаруживает, что его жена любит утром понежиться в постели. Кроме того, выясняется, что, если она не выпьет кофе, у нее целый день болит голова и плохое настроение. Это приводит его на кухню. А уж раз он туда попал, то скоро приучается класть бекон и яйца на сковородку.

— И делает все это в лучшем виде?

— Ага.

— А вы не думали о том, чтобы научить готовить Джорджа?

— Дальше будет видно.

— Чем вызвано появление у Джорджа комплекса обвинителя?

— Ведь если я вам скажу, вы будете это знать, не так ли?

— Логично.

Лоис наблюдала за тем, как я ловко перевернул яичницу, потом выложил ее на тарелку, а на освободившуюся сковородку бросил ломтики бекона.

— А если вы узнаете, то будете так поражены, что вряд ли придете в себя до Рождества.

— Меня трудно поразить. Как насчет тостов?

— С удовольствием.

— Тогда приготовьте их сами. Вон там у вас стоит электрический тостер.

Она рассмеялась и занялась тостами, время от времени испытующе поглядывая в мою сторону.

Я подождал, пока хлебцы подрумянятся и Лоис смажет их маслом. Потом я поставил тарелку с яичницей в окружении ломтиков бекона на маленький кухонный столик.

Мы сели. Лоис налила две чашки кофе. Я положил себе немного яичницы.

— Вы не слишком голодны, — заметила Лоис.

— Это мой второй завтрак или третий — сбился со счета.

— Я сразу поняла: вы та самая птичка, которой достается первый червячок.

Она отпила кофе, положила себе яичницу, попробовала бекон и подцепила на вилку большой кусок.

— Черт возьми, Дональд. Из вас вышел бы прекрасный муж.

— Боюсь, что нет, — возразил я. — Я слишком груб.

Я выволок бы жену из постели, задал бы ей трепку и велел приготовить завтрак, пока я бреюсь.

— Нет, вы бы так не сделали. Если бы женщина хорошо относилась к вам, то и вы были бы на редкость милы.

— Может быть.

Поглощая еду, она одновременно изучала меня. Я ей не мешал.

— Держу пари, что вы прямой человек, Дональд. — Лоис заговорила первой.

— Хотите испытать меня?

— Подумаю. Так с чего мы начали?

— Для начала ответьте мне, любили ли вы Джорджа Кэдотта, когда выходили за него замуж? — сделал выпад я.

Лоис в этот момент подносила к губам чашку, но вдруг резко, со стуком поставила ее на блюдце.

— Вот как обстоит дело? — Не смогла она скрыть своего удивления.

— Так любили или нет? — допытывался я.

Лоис глубоко вздохнула:

— Думала, что любила.

— Что же произошло потом?

— Джордж изменился.

— Что заставило его измениться?

Она посмотрела на меня, раздумывая, достоин ли я ее откровенности, потом четко выговорила:

— Он убил своего деда.

Мне с великим трудом удалось сохранить невозмутимое выражение лица.

— Я знала, что это поразит вас, — поняла она мое состояние.

— Давайте уточним, — начал я, — Кэролайн Даттон — двоюродная сестра Джорджа?

— Правильно.

— Она и Джордж получили наследство после смерти деда?

— Деньги учрежденного дедом трастового фонда. По условиям траста Джорджу причиталось вдвое больше, чем Кэролайн.

— Но оба они получили деньги после смерти деда?

— Да.

— Вы считаете, что он был убит?

— Меня при этом не было.

— А как насчет Кэролайн? Она знает об этом?

— Разве она стала бы молчать, если бы знала?

Я был поражен больше, чем ожидал, и неосмотрительно сказал:

— Она такой человек, что… — Но тут же спохватился. — Если она такой человек, как вы описывали, то тогда…

— Черт меня возьми! — перебила меня Лоис.

— В чем дело? — спросил я.

— Дональд, вы дьявол! Держу пари, что это были вы!

— О чем вы говорите? — спросил я, понимая, что допустил большую ошибку.

— Кэролайн и Горас заглянули ко мне вчера вечером, — сказала она. — Они были в стельку пьяны и говорили о величайшем повороте в их судьбе. Картину Гораса купил некий знаток искусства и… Черт возьми!

Дональд, это были вы?

— Кто?

— Тот парень, который купил картину. Не отпирайтесь. Есть что-то в выражении вашего лица, в том, как вы оборвали себя, когда заговорили о Кэролайн, что подсказало мне это. Вам не хотелось, чтобы я знала о вашем знакомстве с ней. Дональд, если вы сделали это, то это грязная недостойная шутка. Это жестоко. Сейчас Горас пребывает буквально на седьмом небе.