Микки Спиллейн - Крутой детектив США. Выпуск 3

— Должно быть, достаточно поздно. Я не знаю точно, Майк. Я очень испугалась и попросила Ральфа отвезти меня домой. О, Майк… — Она зарыдала в трубку.

Я сказал:

— Оставайся дома. Я скоро приеду.

— Хорошо, приезжай скорей.

Я торопился, проехал перекресток на красный свет, но через пятнадцать минут был у нее.

Глаза Конни были красны от слез; она бросилась в мои объятия. Я крепко прижал ее к себе. Легкий запах ее волос выгнал холод из моих легких и наполнил их волнующим ароматом.

— Прелесть, просто прелесть. — Я отстранил ее от себя, чтобы как следует рассмотреть.

Она рассмеялась, откинув голову назад.

— Мне надо было увидеть тебя, Майк. Не знаю, почему я так встревожилась, но я ничего не могла с собой поделать.

— Может быть, оттого, что я напоминаю тебе твоих братьев?

— Нет.

Ее губы были мягкими и яркими. Я нежно поцеловал Конни, ее губы попросили еще.

— Ну не на пороге же, детка. Люди услышат.

Она захлопнула дверь за моей спиной. Я поцеловал ее еще раз, и мы пошли в гостиную.

Конни села у моих ног. Она была счастлива и потерлась щекой о мои колени. Она больше походила на ребенка, чем на женщину.

— Вчера я отвратительно провела время, Майк. Как бы мне хотелось быть с тобой!

— Расскажи.

— Мы пили, танцевали, потом играли в рулетку. Ральф выиграл больше тысячи долларов, а потом все проиграл. Энтон тоже был там и тоже проиграл.

— Энтон опять был один?

— Да, пока был трезв. А когда набрался, стал щипать всех девиц, и одна дала ему по морде. И я ее за это не осуждаю. Потом он выбрал Лилиан Корбет — она работает в агентстве — и стал ей делать всякие предложения по-французски.

— Она тоже дала ему по морде?

— Дала бы, если бы понимала по-французски. Во всяком случае она дала ему отпор. Тогда Энтон перешел на английский и начал подъезжать к Мэрион Лестер. У нее возражений не было.

Я протянул руку и погладил ее по волосам.

— Значит, Мэрион тоже там была?

— Ты бы видел, как она крутила бедрами на танцевальной площадке, загоняя Энтона, а это нелегко. Потом какой-то мужичок, на полголовы ниже нее, подхватил Мэрион, и Энтон пригласил всех к себе домой. Наверное, они весело провели время.

— Я думаю. А ты?

— Я немного поиграла, но мне не везло. Ральф больше любит играть, чем танцевать. Я разговаривала с барменом, пока Ральф не спустил все и не вернулся к столу. Мы выпили по паре коктейлей. — Она вскинула голову. — Тут-то и вошли те люди. Они говорили о Рейне и тебе. Один сказал, что недавно читал о тебе в газетах и что от тебя такого можно было ожидать, а потом они поспорили, что полицейские возьмут тебя еще ночью.

— И кто проспорил?

— Не знаю. Я не оборачивалась. Я так расстроилась… Ральф решил, что это из-за него, и начал меня утешать. Я попросила его отвезти меня домой. Майк, почему ты не позвонил мне?

— Я был очень занят, детка. Мне надо было объяснить это все полицейским.

— Но ты ведь не стрелял в него?

— Ну… Недостаточно, чтобы убить. Кто-то довершил дело.

— Майк!

Я потрепал ее по плечу и рассмеялся:

— Ты видела Клайда? Когда он пришел?

— Дай подумать… Он появился только после полуночи.

— Как он выглядел?

Конни нахмурилась и стала кусать палец. Она посмотрела мне в глаза.

— Он мне показался… странным. Нервным…

Да уж, нервным. Иногда убийство вызывает такую реакцию.

— Кто-нибудь еще заинтересовался разговором? Клайд, например?

— Я не думаю, что он слышал.

— Кто еще там был, Конни? Кто-нибудь влиятельный?

— Брось свои шуточки. Там все очень влиятельные. Так просто в «Бауэри» не пустят. Или ты принадлежишь к сильным мира сего, или приходишь с кем-то из них.

Я сказал:

— Я был там, а не отношусь к их числу.

— Красивая манекенщица лучше любого пароля, — улыбнулась она.

— А что существует пароль?

— Клайд использует его для задних комнат. Существует пароль для каждой комнаты. Думаю, что это тебе не понадобится. Именно для этого отгорожены маленькие комнаты. Они звукоизолированы и обшиты листовой сталью.

Я заглянул ей в лицо:

— Ты узнала массу полезного. А ведь ты была там всего два раза…

— Ты сам говорил, что у меня кое-что есть в голове. Пока Ральф играл в рулетку, я имела очень приятную беседу с барменом. Он рассказал мне об оборудовании помещений, включая систему сигнализации и эвакуации. В стенах есть двери, которые открываются при звуке сирены, и в случае облавы посетители могут уйти. Умно Клайд придумал?

— Очень.

Я дотронулся ногой до подушечки, на которой сидела Конни.

— Мне надо идти, киска.

— О, Майк, не сейчас, пожалуйста!

— Послушай, мне нужно очень многое сделать. Где-то в городе ходит парень с оружием, которое он собирается пустить в дело. И я хочу быть рядом с ним в это время.

Она взъерошила волосы и стала похожа на рассерженную кошку.

— Ты низкий человек. Придется тебе кое-что показать.

— Да?

— Ты сможешь немножко задержаться?

— Думаю, что смогу.

Конни встала, поцеловала меня в щеку и усадила на стул.

— Мы делаем серию фотографий для одной фирмы. Их последняя модель прибыла сегодня, и я буду ее рекламировать для разворота в журнале.

Она прошла в спальню особой походкой манекенщицы. Пока она переодевалась, я успел выкурить сигарету. Потом она позвала:

— Майк, пойди сюда.

Я открыл дверь в спальню и остановился как вкопанный. На ней была длинная, до пят, рубашка из тончайшей, почти прозрачной белой материи. Источник света находился позади нее; под рубашкой ничего не было.

Конни повернулась, ткань облаком поплыла вокруг ее тела.

— Я тебе нравлюсь, Майк?

Я поманил ее пальцем. Она проплыла через комнату и встала передо мной.

Я сказал:

— Сними это.

Она слегка повела плечами, и рубашка упала к ее ногам.

Я смотрел на нее, стараясь сохранить в памяти эту картину. Она была как статуя из белой плоти, которая взволнованно дышала. Статуя с темными горящими глазами и восхитительными грудями, которые говорили о таящейся страсти. Хотелось дотянуться до нее и прижать к себе так сильно, чтобы пламя поглотило нас обоих.

У нее был низкий и страстный голос.

— Майк, я с такой радостью буду любить тебя!

— Не надо, — сказал я.

Ее губы приоткрылись.

— Почему?

Мой голос прозвучал грубо.

— У меня нет времени.

Угли в ее глазах превратились в пламя, которое уничтожило меня. Я схватил ее за плечи и притянул к себе, прижавшись губами к ее губам.

Потом я ушел, оставив ее стоящей в дверях; на плечах ее горели следы от моих пальцев.

— Ты поймаешь того, кого ищешь, Майк. Ничто тебя не остановит. Ничто. — Голос ее был еще хриплым, но в нем уже слышались смех и гордость.

Закрывая дверь, я услышал, как она прошептала:

— Я люблю тебя, Майк.