Рекс Стаут - Окошко для смерти

Секунду мне казалось, что Эрроу полюбопытствует, о чем именно, но он передумал и улыбнулся. Джонни пригласил меня войти в квартиру, приведенную в беспорядок заботливой женской рукой, куда-то исчез и тут же появился вновь.

— Она переодевается, — сообщил он и тоже присел. — Вы меня здорово поддели. — Его пение звучало очень по-приятельски. — Мы только что вернулись со стадиона, собираемся пойти куда-нибудь перекусить. Я думал позвонить вам завтра утром.

— Вы хотите сказать — мистеру Вулфу?

— Нет, вам. Я хотел спросить, где вы раздобыли то тряпье, что на вас вчера было. Раз уж вы пришли, то сказали бы заодно — где вы этот прикид отхватили? Или это уж очень интимно?

Я размяк и пожалел этого парня. Мужик пять лет таскается по диким краям и вдруг ни с того ни с сего оказывается в Нью-Йорке, да еще в роли влюбленного паяца, вынужденного повсюду сопровождать даму сердца! Конечно, голова кругом пойдет, особенно если бедняга только десять миллионов и имеет. Я снабдил его информацией от носков до сорочек, и, когда мы живо дискутировали о преимуществах жилетов с вышитыми вензелями, в комнате появилась Энн Гоэн. Я глянул на нее и тут же пожалел о том, что надавал ему столько полезных советов. Если бы не работа, я бы сам позволил ей поклевать с моей ладони в шикарном кабаке.

— Простите, я заставила вас ждать, — вежливо произнесла она. Однако после этих слов не села, и разговаривать пришлось стоя. — Я к вашим услугам.

— Пара пустяков. Сегодня после обеда я разговаривал с доктором Булем, и мне показалось, что он собирался дозвониться до вас, но, похоже, не сумел этого сделать, поскольку вы отсутствовали. Прежде всего я хочу спросить насчет морфия, который в субботу после ужина дал вам доктор Буль для Бертрама Файфа. Он сказал, что взял из своей личной аптечки две таблетки по четверть грана и передал их вместе с инструкциями по употреблению вам. Это так?

— Минутку, Энн! — Эрроу прищурился в мою сторону: — Зачем вам это знать?

Я посмотрел ему прямо в глаза:

— Так, ничего определенного. Мистер Вулф нуждается в информации, чтобы довести дело до конца, вот и все. Вы можете сообщить что-нибудь дополнительное по этому поводу, мисс Гоэн? Я спросил доктора Буля, что вы сделали с таблетками, а он в ответ отослал меня к вам.

— Я положила их на поднос, а поднос поставила на полочку в комнате пациента. Я всегда так делаю.

— Не могли бы вы рассказать поподробнее — с того момента, как доктор Буль протянул вам таблетки?

— Он дал мне их перед тем, как уйти; я сразу же поставила поднос на полочку. В соответствии с его указаниями я должна была сделать первую инъекцию после ухода гостей, а вторую — в случае необходимости — примерно через час. Так я и сделала. — Она применила в разговоре со мной холодный профессиональный тон. — В десять минут девятого я растворила одну таблетку в одном кубическом сантиметре дистиллированной воды, затем с помощью шприца ввела раствор в предплечье пациента. Час спустя он спал, но несколько беспокойно, так что я решила повторить процедуру. Это помогло.

— Можно ли допустить, что кто-то подменил таблетки на подносе? Что вы ввели пациенту не тот препарат, который получили от доктора Буля?

— Конечно, нет.

— Послушайте, — протянул Джонни Эрроу, — что-то больно странные вопросы вы задаете. Я бы сказал, что уже хватит.

Я только улыбнулся:

— Не будьте столь чувствительны. Если дело дойдет до полиции, она часами будет задавать одни и те же вопросы. Уже пять человек признались, что были в комнате Берта после ухода доктора Буля, в том числе и вы. Так что полицейские проговорили бы это вдоль и поперек, да еще разобрали бы все ее действия по косточкам. Я не хочу портить даме аппетит перед ужином и потому спрашиваю только, не видела ли она чего подозрительного. А может, видели или слышали, мисс Гоэн?

— Ничего.

— Что ж, и на том спасибо. Перейдем ко второму пункту нашей программы. Может, вам известно, что Пол Файф принес в номер какое-то мороженое и поставил его в холодильник? Об этом говорили за ужином, но вас за столом не было. Вы не знаете, что стряслось с этим мороженым?

— Нет. Голос ее стал резче. — Вопрос какой-то дурацкий…

— Да, я часто веду себя бестолково, не обращайте, пожалуйста, внимания. Мистер Вулф интересуется судьбой этого мороженого. Вы что-нибудь о нем знаете?

— Нет. Даже не слышала никогда.

— Хорошо. — Я повернулся к Эрроу: — Этот вопрос относится и к вам. Вы знаете что-нибудь о мороженом?

— Ничего. — Он снова мягко улыбнулся. — После того как вы меня вчера прижали, вы, наверное, полагаете, что можете издеваться надо мной как угодно. Но я теперь буду хорошенько смотреть, чтобы вы не зашли мне за спину. Глаз с вас не спущу.

— Ну, спереди я применяю совсем другие приемы. Вы не припоминаете, Пол вечером говорил о нем?

— Похоже, да. Просто у меня из головы вылетело.

— Но вы его не видели и не брали?

— Нет.

— И не слышали, что с ним случилось?

— Нет.

— Может, тогда вы не откажетесь помочь мне? А также и себе, потому что я в этом случае тут же смоюсь. Куда вы идете на ужин?

— Я заказал столик у «Рустермана».

Он уже, оказывается, вполне прилично освоил Нью-Йорк; правда, не исключено, что ему немножко помогла Энн.

— Отличное местечко, — сказал я, — там вам не дадут переесть. Вы бы меня не закинули в «Черчилль тауэрс», мне надо заглянуть в холодильник.

Мои рекомендации по поводу портных и шляп сделали свое дело. Если бы он отказался везти меня к себе, пришлось бы уговаривать Тима Эверта, гостиничного шпика в «Черчилле», пустить меня в номер, а это отняло бы много времени и не меньше денег.

Эрроу не прикидывался, будто его очень обрадовала моя просьба, но в дело вмешалась Энн и разъяснила, что проще выполнить просьбу, чем начинать бесконечные препирательства. Ее вмешательство определило успех дела. Мне показалось, что в будущем, вероятно, большинство решений будет принимать именно Энн; эта мысль прямиком привела меня к заключению, что лучше оставить всякие помыслы на ее счет. Энн позволила Джонни накинуть ей на плечи желтую расшитую шаль. Потом он взял со стола черный цилиндр, и мы вышли. Я еще на лестнице мог прочитать ему целую лекцию на тему черного цилиндра — где, когда и по какому случаю, — но подумал, что в присутствии Энн Гоэн он на сумел бы в полной мере оценить мои познания. Так что я предпочел промолчать.

Апартаменты на тридцать втором этаже «Черчилль тауэрс» торжественно открывались прихожей величиной с мою спальню, а в гостиной спокойно разместились бы три бильярдных стола. Гостиную и спальни разделяли зал и сервировочный закуток с отдельным входом. Тут кроме стойки из нержавеющей стали и огромной духовки для разогрева пищи стоял гигантский холодильник, но плиты, чтобы самому состряпать на скорую руку завтрак, не было. Энн и Эрроу встали рядышком в дверях, а я направился прямиком к холодильнику.