Аркадий Адамов - Инспектор Лосев

– Поссорились? – недоверчиво переспрашивает он.

– Да. И сильно.

– А вот это уже меня не касается, – вдруг резко говорит Виктор Арсентьевич. – Кто там с кем изволил поссориться.

– Это конечно, – охотно соглашаюсь я.

А про себя удивляюсь его внезапному раздражению. Оно возникло при упоминании ссоры во дворе его дома. Что ж, усилим этот момент и проверим реакцию.

– Скажите, – спрашиваю я небрежно, как бы вовсе между прочим, – вы случайно с неким Львом Игнатьевичем не знакомы?

И тут мне кажется, что именно эта небрежность производит впечатление на моего собеседника. Впрочем, и сам вопрос ему тоже явно не нравится.

– Понятия не имею, – раздраженно говорит он. – Кто это такой? Тоже приезжий, так, что ли?

– Да. Приезжий.

– Как, интересно, вы их узнаете?

– Иногда по сущим пустякам.

– А этого… Льва… Льва Игнатьевича, так, кажется?

Он делает вид, что не сразу вспоминает это имя. Но мне почему-то кажется, что он этого человека знает.

– Тоже по пустякам, – загадочным тоном говорю я.

Если его этот ответ не устраивает, то пусть понервничает, это полезно.

– Конечно, сверхсекретные методы, не так ли? – пытается иронизировать Виктор Арсентьевич, которого и в самом деле нервирует мой ответ.

– Только отчасти, – спокойно говорю я, словно не замечая его иронии, и возвращаюсь к прерванному разговору. – Значит, вы такого Льва Игнатьевича не помните? Странно.

– Почему странно?

– Мне казалось, вы должны его знать.

– А мне вот кажется, что вы не должны его знать, – запальчиво говорит Виктор Арсентьевич и, спохватившись, поправляется. – То есть мне, конечно, ничего такого не может казаться, но… и вам тоже. А впрочем, чепуха все это!

Он досадливо машет рукой и вытягивает из лежащей перед ним пачки сигарету.

Все-таки странно. Почему, признав знакомство с Гвимаром Ивановичем, он не хочет признать, что знаком и с Львом Игнатьевичем? Какая разница? А может быть, это мне только показалось, что он его знает? Ведь этот Лев Игнатьевич… Он ругался с Гвимаром Ивановичем так, что на них обратили внимание и сидевшая недалеко Софья Семеновна, и проходившая через двор Инна Борисовна. Обе дали приметы этого Льва Игнатьевича… приметы… Я их прекрасно помню. Но сейчас, кажется, впервые представляю себе по ним живого человека, такого плотного, невысокого, пожилого, седые стриженые усики, мешки под глазами… И неожиданно меня берет оторопь. Я вдруг понимаю то безотчетное беспокойство, которое овладело мной утром, в кабинете Кузьмича, когда мы заговорили об этом Льве Игнатьевиче. Неужели?.. Неужели я вчера вечером встречался с ним? Да, да, очень похоже, что так. Но тогда…

Чтобы иметь хотя бы еще минуту времени для размышлений, я тоже тянусь за сигаретой, медленно вытягиваю ее из пачки, щелкаю зажигалкой, прикуриваю, затягиваюсь… И у Льва Игнатьевича оказывается мой телефон, имя и отчество. Уж не Виктор ли Арсентьевич всем этим его снабдил? Нет, не может быть. Мы уже об этом думали. Достал, конечно, другим путем. Вот и Свиристенко он откопал. Нет, тут непонятно другое. Зачем совсем неглупому Льву Игнатьевичу понадобилось совершить такой наглый и такой рискованный шаг? Зачем? Ведь квартирная кража, в которой он замешан, и даже убийство Семанского не имеют никакого отношения к тому, о чем он меня предупреждал. Это именно «мой огород», и именно этим он и предлагал ограничить мою работу. Что ж, он нарочно пускал меня по своему следу, чтобы сбить с другого? Непонятно. И выходит, его кто-то действительно подослал ко мне. Но кто? Зачем?

Я с усилием прогоняю от себя все эти вопросы. Потом, потом. Сейчас надо каким-то путем убедиться, знает мой собеседник Льва Игнатьевича или нет, и что именно он о нем в этом случае знает.

– Совершенно верно, – соглашаюсь я. – Чепуха это все. И вы вовсе не обязаны его знать, и я тоже. Хотя я его, представьте, знаю. Дело в том, что незадолго до кражи у вас он встретился во дворе с Гвимаром Ивановичем, и они поссорились.

– Так вот вы о каком земляке упоминали, – усмехается Виктор Арсентьевич.

– Именно. Их-то и видели во дворе. И запомнили.

– И вам рассказали?

– Конечно. Вот я и подумал: если Гвимар Иванович бывал у вас, мог быть и…

– Не был, – решительно обрывает меня Виктор Арсентьевич. – Представьте себе, никогда он у меня в гостях не был.

– Ну что ж, не был так не был, – соглашаюсь я. – Но вот к краже у вас этот человек какое-то отношение, видимо, имеет. И возможно, к убийству тоже.

– Тут я вам плохой помощник, – машет рукой Виктор Арсентьевич и указывает на вазу. – Да возьмите же что-нибудь.

– Спасибо.

Я машинально беру апельсин и начинаю его чистить.

Виктор Арсентьевич после некоторого колебания все же интересуется:

– А почему вы решили, что он имеет отношение к убийству?

– Кто?

– Да этот… Лев Игнатьевич.

– Потому что он серьезно поссорился с Гвимаром Ивановичем и знал одного из убийц.

– Что вы говорите?! Значит, и вы этих убийц знаете?

– Знаем.

– И не задержали?

Я усмехаюсь.

– Пресс-конференцию по этому делу проводить еще рано.

– Да, да. Извините. Я не должен вам задавать такие вопросы, понимаю.

– А я не должен был вам на них отвечать.

– И все-таки ответили, – улыбаясь и как бы с упреком говорит Виктор Арсентьевич.

– Да. По слабости характера, – я тоже улыбаюсь. – А вот вы наоборот – должны были ответить, но не ответили.

– Так я же вам уже…

– Да, да, – киваю я. – Вы его не знаете. Я понимаю.

Однако понимаю я совсем другое. Поведение Виктора Арсентьевича мне не нравится. Что-то он все-таки от меня скрывает, что-то не договаривает. Почему? Возможно, он боится, что все эти знакомства, конечно же, запачкают его. А тут еще и убийство. Что ж, это вполне возможно. И все же он должен мне довериться и все рассказать. Вот как только этого добиться? Но, в конце концов, он же сам заинтересован, чтобы все распуталось.

– Я хочу, Виктор Арсентьевич, обрисовать вам ситуацию, в которой вы оказались, – говорю я. – До конца вы ее, по-моему, не оценили. Это и понятно. Мне все же как-никак виднее. И я вам помогу.

– Что ж. Слушаю вас.

– Так вот. Ситуация, конечно, малоприятная. Вокруг вас, а точнее, вокруг вашей квартиры, крутилась целая шайка. Наблюдали, изучали, составляли план. Но предварительно им надо было убедиться, что игра стоит свеч, то есть что в квартире, грубо говоря, есть что брать. Кто-то дал такую информацию, и игра началась. По всему видно, что готовились умело и тщательно. Интерес к вам, а точнее, к вашей квартире…

– Почему вы все время в этом пункте сбиваетесь? – подозрительно, даже нервно спрашивает вдруг Виктор Арсентьевич. – Лично я для них интереса, надеюсь, не представляю?

– Я тоже так надеюсь.