Аркадий Адамов - Инспектор Лосев

– Волков?.. Уже прибыл?.. Зайди к подполковнику Цветкову, я здесь. Все сразу доложишь… Да, захвати, – он кладет трубку и говорит нам. – Сейчас придет.

Через минуту появляется Витя Волков, ладный, белобрысый паренек с университетским значком на лацкане модного пиджака. Он в белоснежной рубашке с красивым полосатым галстуком.

– Что ты такой нарядный? – интересуюсь я.

– Сознательно, – приосанивается Витя. – В институте Академии наук был все-таки. Пусть не думают, что сыщики некультурный народ. Престиж фирмы, так сказать. Ну, и в смысле контакта тоже, – туманно добавляет он.

Но мы его прекрасно понимаем.

– Давай, – говорит Паша. – Докладывай.

– И садись, садись, – добавляет Кузьмич.

– Значит, так, – Витя располагается возле столика, придвинутого к письменному столу Кузьмича. – Беседовал я с заведующим лабораторией, с замсекретаря партбюро, с одной лаборанткой и одним доктором наук, профессором.

– Аккуратно, надеюсь? – сурово спрашивает Паша.

– Ясное дело. Никто из них не понял, что мне на самом деле надо. Словом, так. Все они Олега Брюханова отлично знают и супругу его тоже, конечно. Насчет Олега мнения не расходятся. Выпивоха, лентяй, добряк, воли никакой, принципов тоже. Все пропил. Из института с третьего курса его вышибли. А в лаборатории его держат только из уважения к памяти отца.

– Самого ты его видел? – спрашиваю я.

– Под конец. Метнулся в коридоре пугливым зайцем и пропал. Сильно чем-то был взволнован. Моим приездом, возможно. Узнал от кого-нибудь.

– Вполне возможно, – кивает Кузьмич, выравнивая на столе свои карандаши.

– Ну, а супруга что собой представляет? – с нетерпением спрашиваю я.

– Кобра. Ее все там так и зовут. И даже показывают. Вот так.

Витя поднимает руку, сгибает ее в локте, а пальцы складывает вместе, как змеиную головку. Рука удивительно напоминает приподнявшуюся кобру, когда она высматривает добычу.

Мы все смеемся.

– Вертит Олегом как хочет, – продолжает Витя. – Говорят, даже бьет. Полна на всех злости. И всем на мужа жалуется. Ну, и жадна, говорят, до невероятия.

– Видел ее? – спрашивает Паша.

– Ага. Издали.

– Боялся приблизиться? – смеюсь я.

– Ты сам попробуй, – отшучивается Витя.

– А почему и не попробовать? – я смотрю на Кузьмича. – Змей я не боюсь. Алкашей тоже. Разрешите, Федор Кузьмич?

– Решайте, – говорит Паша. – Дела по краже и по убийству объединяем и передаем вам. Вот, последние мероприятия провели.

В этот момент дверь кабинета приоткрывается, и на пороге появляется Валя Денисов.

– Разрешите, Федор Кузьмич? – вежливо осведомляется он.

– Заходи, – кивает Кузьмич.

А я тем временем напоминаю Паше:

– Ты еще ничего не сказал насчет дачи, где наш Петр был.

– Тьфу ты! – хлопает себя по лбу Паша и загадочно улыбается. – Эту дачу надо непременно осмотреть. Если они там что-то с кражи спрятали, то это, я вам скажу, просто гениальный ход.

– Почему же сразу так уж и гениальный?

– А потому, что эта дача академика Брюханова.

– Чья?!

Мы все на секунду даже немеем от изумления.

– Академика Брюханова, – торжественно повторяет Паша, теряя даже на момент свою обычную суровую сдержанность.

– Вот это финт, – наконец говорю я. – Интересно, чья голова это придумала.

– Скорей всего Гаврилов, – отвечает Паша. – Он и не такое придумает.

– Как знать, – говорю я. – Там и похитрее твоего Гаврилова головы есть. Один этот Лев Игнатьевич небось кое-чего стоит. Да и Чума тоже.

– Гаврилов, мне кажется, другое дело, – качает головой Кузьмич, выкладывая по росту карандаши и не отрывая от них глаз. – Это мастер, специалист. Он небось и убийство Семанского не одобрил. Учесть это надо будет.

– Но все добро они на даче не спрячут, – говорю я. – Тот же Лев Игнатьевич не разрешит. По разным местам небось рассовали. Думается мне, что в лучшем случае эти двое, Гаврилов и Шершень, свою долю там спрятали, на даче этой.

– Как они про нее вообще узнали, интересно, – замечает Валя. – И как туда проникли.

Ему объясняют, кто такой Гаврилов, и что для него вообще никаких запоров не существует. Ну, а про дачу им сказал, конечно, Олег, кто же еще? Выпил и сказал. Тут у нас даже сомнений нет.

– Он им и про квартиру отца мог рассказать, – говорю я. – И про вещи всякие, про картины, из-за которых с сестрой судился. Кстати, на это, видимо, жена его подбила, а?

– Она. Кобра, – подтверждает Витя. – Весь институт знает.

– Про нее говорят, что пьяница, проститутка, – снова повторяю я.

– Не слыхал, – Витя качает головой. – Баба собранная, волевая. И, между прочим, неплохой лаборант. А с виду худа как жердь, черна как уголь, а нос… как у Гоголя.

Все невольно улыбаются.

– Ну, ты художник, Витя, – говорю я. – Такой портрет.

– Так вот, – вмешивается Кузьмич, отрываясь от своих карандашей и решительно смешивая их, словно кончая игру. – Брать сейчас Гаврилова и Шершня нельзя, их надо, милые мои, брать с поличным, не иначе. А вот смотреть за ними надо неотступно.

– Смотрим, – кивает Паша. – Так вам с рук на руки и передадим.

– Это раз, – подолжает Кузьмич. – Второе – дача. За ней, я полагаю, отдельно придется смотреть. Туда ведь может и кто другой пожаловать. Как полагаете?

Он оглядывает нас.

– Только Лев Игнатьевич, – откликаюсь я. – Если он об этом номере их знает, конечно. А больше некому. Леха в бегах, Чума у нас. Но я думаю, Федор Кузьмич, дачу эту надо осмотреть пока самим.

Кузьмич не возражает.

– Только без нарушения обстановки, – говорит он и продолжает. – Теперь – третье. С этим Олегом надо побеседовать. По факту кражи из квартиры отца. Вполне это естественно, даже если и нет у нас против него никаких подозрений.

– И с супругой его надо встретиться, – добавляю я. – И тоже это никаких подозрений вызвать не может с их стороны. Как ее, кстати, зовут?

– Галина Осиповна, – сообщает Витя. – Фамилия Голованова, по первому мужу.

– Так вот, – заключает Кузьмич, – дачу мы берем под наблюдение немедленно. А завтра…

– Завтра воскресенье, Федор Кузьмич, – деликатно напоминаю я.

– М-да… – осекается он и, досадливо потерев ладонью ежик волос на затылке, продолжает уже спокойно. – Тогда, значит, в понедельник утром приглашаем этого Олега сюда, беседуем, как полагается, и сразу едем вместе с ним на дачу. Под самым пустяковым предлогом. Ну, и осмотрим, что там и как. Если, конечно, до этого туда никто не заявится.

– А если все же завтра кто-нибудь да заявится? – осторожно спрашиваю я.

– Придется немедленно брать, – пожимает плечами Кузьмич. – А как же? В чужую дачу залезли. Есть, так сказать, полное основание задержать. Ну, и сразу, конечно, летите туда. Поэтому чтоб дежурный завтра каждую минуту знал, где вы находитесь.