Аркадий Адамов - Инспектор Лосев

– Ай, ай, – я качаю головой. – Знал бы… впрочем, все равно приехал бы. Серьезное дело привело. Вот слушай, – я закуриваю. – В Москве убит человек. Из вашего города приехал. Фамилия Семанский, зовут Гвимар Иванович. Был здесь директором магазина. Не знаешь такого?

– Не-а, – качает головой Хромой, боком пристраиваясь на стуле.

– Убили ваши, – продолжаю я. – Чума и Леха. Их знаешь?

– Этих знаю, – ровным голосом произносит Хромой и тоже тянется за сигаретой, а мне показалось, он не курит.

– Так вот, Чума арестован, Леха погиб.

– Лучше бы наоборот.

– Это точно, – соглашаюсь я. – Но так уж судьба распорядилась. Только вот что пока не ясно: за что убили-то. Они там, в Москве, крупную квартирную кражу залепили. И вроде бы этот самый Семанский им подвод к ней дал. А потом, я так полагаю, что-то они не поделили.

– А Чума хоть что говорит?

– Пока ничего не говорит. Он заговорит, если крепко его прижать. Но вот Леха погиб. Теперь Чума постарается все на него свалить. И больше прижимать его пока нечем. Вдвоем они это убийство совершили. Но, скорей всего, приказал третий.

Хромой слушает напряженно, забывая даже про сигарету. Он весь как-то съежился на стуле, подобрался, будто хочет прыгнуть куда-то, и только отброшенная в сторону искалеченная нога, как подбитое крыло птицы, разрушает это ощущение. Что-то особое, личное чувствую я в этом напряженном его внимании.

– Ты такого Льва Игнатьевича, случайно, не знаешь? – спрашиваю я.

– Не-а. Это все не наша бражка. У нас другой народец, – усмехается Хромой, затягиваясь наконец сигаретой. – Но… тут есть одно обстоятельство.

Я уже успел заметить, что выражается Хромой иной раз как-то необычно, слишком, я бы сказал, культурно. Странно. Отпетый вроде бы блатняга с двумя судимостями, а такой вдруг язык, откуда бы ему, спрашивается, взяться. Это – или семья, или образование, больше взяться неоткуда.

– Какое обстоятельство? – спрашиваю я.

– Я этих двоих знаю как облупленных. Особенно Чуму. У меня с ним инцидент был еще там… – Хромой неопределенно машет рукой. – Так вот, квартирные кражи им никогда не светили. Это не их ума специальность. И вообще они уже больше года на дела не ходят. А грошей, между прочим, у каждого из них навалом. Вот кое-кто и толкует, будто они в няньки нанялись. Понял?

– К кому?

– Никто не знает. Темнят. Или теперь уже об этом в прошедшем времени говорить надо? Темнили, значит.

– А узнать можно?

– Попробовать можно.

– Попробуй. Ты ведь многих тут знаешь?

– Больше чем надо.

– И врагов, значит, тоже нажил?

– Тоже больше чем надо.

– Почему же так получилось?

– Расходимся во взглядах, – чуть заметно усмехается Хромой, не поднимая глаз. – Я кодлу не терплю. И на дела в жизни не ходил. Ну, это мне простить не хотят. Они меня за это и из родного города выдавили. А потом и здесь узнали. Спасибо Чуме. Так что отношения у меня здесь пестрые, с кем как.

– И друзья есть?

– Не без того. Оборону держим.

– Когда Давуд в драку влез, это они счета с тобой сводили?

– Если хочешь знать, Давуд меня дважды от смерти спас. Или они меня ножичком писанули бы и я копыта откинул, или же я их, и тогда мне тоже была бы хана… – глаза Хромого сужаются, и в них появляется холодная и злая решимость. – Я ножичком совать тоже умею, не дай бог как. И ножичек у меня имеется… Ногу вот компенсирую. Не гнется она у меня, видишь? Разбили железным прутом в хорошем разговоре одном.

– Расскажи.

– Потом как-нибудь. Не будем спешить. И помни, – сурово предупреждает Хромой. – Меня нигде не называй. Мало кто тебе встретится.

– Знаю.

– Приходи завтра вечером, как стемнеет. Но до шести. Может, чего уже буду знать. Один человек утречком должен ко мне заскочить.

– Ладно, – киваю я и смотрю на часы. – Пойду пока.

Я поднимаюсь. Вслед за мной сползает со стула и Хромой.

Мы снова выходим в мастерскую. Здесь по-прежнему горит свет, и плотная занавеска натянута на окошко. Я и не заметил, как это проделал Хромой. Обращаю, однако, внимание, что Хромой не выпускает меня через свои запасные выходы. Правильно. Так я обычный заказчик, а так, если бы кто-нибудь заметил меня случайно, я уже какой-то секретный посетитель, которого Хромой опасается принимать открыто. При этом, правда, я, оказывается, не учитываю одной небольшой подробности.

Итак, проходим через мастерскую к двери, я жму Хромому руку и выхожу на темную и пустынную набережную. С шумом ухают где-то рядом невидимые волны, с рокотом откатываются и снова бьют в каменную стенку набережной. Соленая водяная пыль по-прежнему висит в воздухе, и лицо сразу становится мокрым от нее.

Я еще толком не успеваю сориентироваться, в какую сторону мне следует идти, как вокруг меня внезапно возникает из темноты несколько парней.

– У Хромого был? – угрожающе спрашивает один из них.

– Ну, был, – отвечаю я. – Он и в самом деле хромой.

– Зачем приходил?

– Да вот хотел узнать, не шьет ли ботинки, а он только старые чинит.

– Заливаешь, сучонок, – зло смеется другой парень за моим плечом. – Такие лбы за этим к Хромому не ходят. Лучше говори, пока ежиком не пощупали. Зачем он дверь запер, а? Чтобы примерять не мешали?

И парни довольно гогочут. Их, кажется, четверо или пятеро. Многовато.

– Так он сказал, что работу закончил, – чуть помедлив, говорю я. – Сказал, что до шести только работает.

– Точно. Он до шести работает, – подтверждает один из парней.

– Ладно вам, ребята, – добродушно говорю я. – Первый день в городе, и уже такие разговоры. Да плевал я на этого хромого.

К сожалению, я не могу как следует разглядеть их лиц. Впрочем, и они меня тоже, значит, не разглядят и не запомнят. Вот только по росту смогут узнать. Довелось же так вымахать, черт возьми! Сыщик ничем не должен бросаться в глаза. А я… Впрочем, один из парней, кажется, под стать мне.

– Ну, топай на первый раз, – решает наконец кто-то из них. – Второй раз гляди не попадайся. В море кинем, сучонок.

И вся компания тут же растворяется в темноте, словно ее и не было.

Да, малоприятная встреча. Хорошо еще, если случайная. А если нет? Тогда, выходит, что-то они снова готовят, и Хромого следует предупредить. В обиду давать я его не хочу. Этот парень мне понравился. Да и сведения его очень важны. Видимо, и в самом деле какую-то хлебную работенку нашли себе два моих приятеля, Леха и Чума. Очень это интересно уточнить.

В управление я прихожу с опозданием. Но Давуд меня ждет. Я ему подробно рассказываю о том, что сообщил мне Хромой, о неприятной встрече на набережной и обо всех своих соображениях по этому поводу. Давуд со мной согласен. Мы решаем, что Хромого следует предупредить. И пусть он нам расскажет, что тут и почему заваривается, пусть доверится нам. Мы все-таки кое в чем поопытней его, и поумелее тоже.