Аркадий Адамов - Инспектор Лосев

– Мент небось?

– А похож?

Они уже давно приглядываются ко мне, я же вижу, и про себя каждый решает эту немаловажную проблему, кто я такой, в конце концов.

– Вроде не очень, – с сомнением в голосе говорит молчаливый Гарик.

– Похож, похож, – словно успокаивая всех, говорит Жук. – Они теперь все знаешь, какие стали? От отца родного не отличишь.

– Только когда отец с тебя портки стянет и за ремень возьмется, вот тогда его, сердечного, узнать можно, – смеется Рыжий. – Тогда его с ментом не спутаешь.

Мы подходим к мастерской хромого Сережки, и вопрос обо мне так и остается временно не решенным.

– Ну, кто со мной? – спрашиваю я.

– Не. Мы тебя тут обождем, – снова за всех отвечает Жук. – Рано еще нам к Хромому в гости ходить.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Тогда ждите. Кое о чем еще надо поговорить.

– Давай, – говорит Жук. – По-быстрому только.

Я киваю в ответ и толкаю дверь мастерской.

Несмотря на поздний час, она открыта. Я захожу.

Сиротливо горит лампочка над низенькой табуреткой за барьером, вокруг нее, как и вчера, разбросаны инструменты, старая обувь, куски кожи.

Пусто. Никого в мастерской нет. Я удивленно оглядываюсь и вдруг замечаю притаившегося за моей спиной Сергея. Он весь словно влепился в темную стенку, в руке у него нож.

Сергей медленно приближается ко мне, заметно припадая на больную ногу, прячет нож в карман, незаметным движением сложив его пополам, и протягивает мне руку. Это молниеносное движение руки с ножом я оцениваю по достоинству. Опасное движение, ловкое. Сергей жмет мне руку. Светлая прямая прядка волос прилипла к вспотевшему лбу. Но сейчас Сергей улыбается, показывая мелкие острые зубы.

– Опаздываешь, – говорит он. – А точность – это вежливость королей, между прочим. Пролетариям надо учитывать.

– Зато не один пришел, – многозначительно говорю я.

Сергей кивает.

– Видел. Потому и приготовился. Чего тебе от них надо?

– И мне надо, и тебе. Дружбы и понимания.

– Жди от этих волков понимания.

– Почти дождался. Теперь они вон меня дожидаются. Ну, а завтра вместе, надеюсь, в больницу пойдем.

– Это еще зачем?

Разговаривая, Сергей запирает дверь мастерской на засов и ведет меня в заднюю комнату. Мы усаживаемся возле стола, и я закуриваю.

– Зачем в больницу? – повторяет Сергей.

– Славка порезал себя сейчас.

– Ну да?! – удивленно восклицает Сергей. – Лепишь.

– На моих глазах. Даже, пожалуй, из-за меня.

– Это как же понять?

– Душу я ему разбередил. Не учел, понимаешь, что нервы-то у него никуда.

– Это у Славки-то душа? – иронически спрашивает Сергей.

– У него.

– У него вместо души сучок с наклейкой.

– Мы, Сережа, часто в людях до их души не докапываемся. А там порой всякие, понимаешь, неожиданности нас ждут, всякие открытия.

– Ну, и что ты у Славки открыл, интересно?

– Любовь. Он ее затоптать думал. А я вот ее воскресить попробовал.

– Красиво говоришь, – грустно усмехается Сергей.

– А что? Не все в жизни плохо, – возражаю я. – Есть кое-что хорошее, даже красивое. И у Славки тоже. Кстати, и остальные ребята не такие уж пропащие, если разобраться.

– Это все пока, – машет рукой Сергей. – Найдут главаря вроде Чумы, увидишь, чего творить начнут. Ахнешь.

– А вот главарем, Сергей, должен стать ты, – тихо говорю я.

Он вскидывает голову и пристально, недоверчиво смотрит мне в глаза.

– Вполне серьезно говорю, – отвечаю я на его немой вопрос. – Сейчас они еще колеблются. Но завтра, после больницы, они колебаться перестанут, я знаю. И примут тебя. А дальше все будет зависеть от тебя самого. Надо спасти этих ребят, Сергей.

– Это точно, – задумчиво соглашается он.

– Начинай с Жука, – советую я.

Сергей все так же задумчиво кивает и вдруг усмехается:

– А ты, я гляжу, мастер.

– Еще только хочу им стать. Учитель мой в Москве остался. Ну ладно, Сергей. Теперь ты рассказывай, если есть что.

– Кое-что есть. Человек у меня утром был. Сказал так: этих двоих, Чуму и Леху, точно наняли. И в Москву недавно послали.

– Для этого и наняли?

– Не-а. Их давно наняли. Для охраны вроде. И в Москву отправили для этого.

– Счеты сводить?

– Ну, это точно никто не знает.

– А квартира?

– Не их работа.

– Не-ет, тут ошибки быть не может. В квартире нашли перчатку Чумы. Обронил он ее там. Куда дальше-то?

– Это сам разбирайся. На то ты и мастер. А вот про мокрое дело их в Москве здесь уже знают.

– Не все.

Я вспоминаю испуг Шпринца.

– Кому надо, тот знает.

– А от кого знает?

– Вот ты мне тогда имя одно назвал… – досадливо щелкает пальцами Сергей. – Как его?.. Ну-ка, напомни.

– Виктор Арсентьевич?

– Не-а.

– Лев Игна…

– Во, во! Игнатьевич! Лев Игнатьевич!

– Тебе случайно о нем ничего не сказали?

– Вроде он живет в Москве, а работает на здешних.

– А что за человек у тебя был?

Сергей качает русой головой.

– Неохота его подставлять, Виталий. Слово дал. Привык держать.

– Ну что ж. Тоже верно. Оставим это тогда, – киваю я. – Итак, выходит, Лев Игнатьевич работает на кого-то, кто Чуму и Леху нанял, так, что ли?

– Вроде так.

– Кто же это может быть и чем занимается, интересно знать.

– У них бизнес какой-то, – поясняет Сергей. – Дикую деньгу, говорят, зашибают. А кто, не знаю. Но тут они сидят, у нас. Один, говорят, на синей «Волге» катает. Регулировщики будто бы честь отдают.

– Интересное кино, – усмехаюсь я. – Взглянуть бы самому.

Сергей снисходительно машет рукой.

– Ну, может, и брешут насчет «Волги», кто их знает.

– А за что Гвимара Ивановича прикончили, тоже не знаешь?

– Вроде бы этот самый Лев и приказал. Чем-то ему тот мужик помешал.

– М-да… Что-то не складываются картинки, – задумчиво говорю я, стряхивая пепел с сигареты. – Что-то мешает…

– Шевели мозгами давай. Тебе за что платят? – смеется Сергей. – Хотя и не густо, я слыхал. Но иной раз я, например, и бесплатно шевелю. Особенно там пришлось шевелить, в местах далеких, на окраине.

– Решал, как жить дальше?

– Во-во. И где жить.

– Сергей, – неожиданно спрашиваю я, – а кто у тебя отец с матерью были?

– А что? – сразу настораживается он.

– Да так, – улыбаюсь я. – Язык у тебя такой, не типичный.

– Отец у меня завгаром был, а мать учительницей русского языка. Ну, и литературы, конечно. Много у нас книжек дома было.

– Ну, а потом?

– Потом помер отец. Несчастный случай в гараже. Мать одна осталась. Я тогда уже второй срок тянул. Ну, болела, болела и за отцом ушла. Все без меня… Эх!..

Он умолкает и пристально смотрит куда-то в пространство перед собой, словно что-то видит там и не может оторвать глаз.

– Но почему же так, Сергей? – снова спрашиваю я. – Вот ты говоришь, что кодлу не признаешь. Как же судимости тогда схватил, одну, вторую?