Эрл Гарднер - Перри Мейсон: Дело о бархатных коготках. Дело о фальшивом глазе

— Теперь я готов вам кое-что показать, сержант, — сказал адвокат. — Пожалуйста, позовите сюда миссис Вейтч и ее дочь.

Сержант Хоффман посмотрел на адвоката с сомнением.

— Зачем они вам?

— Хочу задать им несколько вопросов.

Хоффман покачал головой.

— Не уверен, что мне стоит позволять вам это делать. Во всяком случае не раньше, чем вы мне все объясните.

— Вам это ничем не грозит. Я с вами честен, сержант, — настаивал Мейсон. — Вы ведь будете сидеть здесь и все слушать, все вопросы и ответы. Если вы посчитаете, что я выхожу за допустимые границы, вы в любую минуту сможете меня остановить. Боже мой, да если бы я хотел вас обмануть или выставить в неприглядном свете, я дождался бы судебного процесса и застал бы вас врасплох, задавая вам вопросы перед присяжными. И уж точно я не стал бы заранее сообщать полиции, как собираюсь выстраивать линию защиты.

Сержант Хоффман подумал одну минуту.

— Да, логично, — согласился он и повернулся к Драмму. — Сходи вниз, найди этих двух женщин и приведи сюда.

Драмм кивнул и вышел из кабинета.

Пол Дрейк с любопытством наблюдал за Мейсоном. Лицо адвоката было абсолютно безучастным, по нему нельзя было догадаться, что он задумал. Мейсон также не проронил ни слова, пока Драмм отсутствовал. Наконец за дверью послышались шаркающие шаги, дверь раскрылась, и Драмм пропустил вперед двух женщин.

Миссис Вейтч, как и всегда, выглядела мрачной. Она равнодушно обвела своими черными, лишенными блеска глазами собравшихся в кабинете мужчин. Походка у нее была странной, возможно, из-за плоскостопия ее шаги получались длинными.

На Норме Вейтч было облегающее платье, которое подчеркивало ее аппетитные формы. Казалось, она гордится ими и своей способностью привлекать восторженные взгляды. На ее пухлых губах играла полуулыбка, когда она смотрела то на одного мужчину, то на другого.

— Мы хотели задать вам несколько вопросов, — сказал Мейсон.

— Опять? — спросила Норма Вейтч.

— Миссис Вейтч, вы знаете о помолвке вашей дочери с Карлом Гриффином? — спросил Мейсон, игнорируя замечание Нормы.

— Знаю, что они обручены.

— А вам было что-то известно о романе дочери? — продолжал задавать вопросы Мейсон.

— Обычно все и начинается с романа, а только потом дело доходит до помолвки, — ответила она хриплым голосом.

— Я говорю не об этом, — пояснил Мейсон. — Пожалуйста, ответьте на вопрос, миссис Вейтч. У них был роман до того, как Норма приехала сюда? Вы про него знаете?

На мгновение взгляд темных, глубоко посаженных глаз экономки переметнулся на Норму, потом миссис Вейтч снова посмотрела на Мейсона.

— До того, как она сюда приехала? Нет, они познакомились здесь.

— А вы знаете, что ваша дочь уже была замужем? — спросил Мейсон.

Взгляд женщины не дрогнул, выражение лица не изменилось.

— Нет, она никогда не была замужем, — устало сказала миссис Вейтч.

Мейсон быстро повернулся к Норме.

— А вы что скажете, мисс Вейтч? Вы уже были замужем?

— До сих пор не была, но собираюсь, — ответила она. — Я только не могу понять, как это может быть связано с убийством Джорджа Белтера. Если вы, господа, хотите задать нам вопросы по этому убийству, то, как я понимаю, мы обязаны на них отвечать. Но вы не имеете права совать нос в мои личные дела.

— Как вы можете выйти замуж за Карла Гриффина, если вы уже замужем? — спросил Мейсон.

— Я не замужем, — ответила Норма Вейтч. — И не позволю себя оскорблять.

— Гарри Лоринг утверждает обратное, — сообщил ей Перри Мейсон.

Выражение лица девушки никак не изменилось. Она даже глазом не моргнула.

— Лоринг? — переспросила она совершенно спокойно. — Никогда про него не слышала. Мамочка, а ты когда-нибудь слышала про мужчину по фамилии Лоринг?

Миссис Вейтч сморщила лоб.

— Не припоминаю, Норма. У меня плохая память на имена, но никакого Лоринга я точно не знаю.

— Я попробую освежить в вашей памяти встречу с ним, — сказал Мейсон. — Этот человек жил в апартаментах «Бельведер», в квартире номер триста двенадцать.

— Это, должно быть, какая-то ошибка, — поспешно сказала Норма Вейтч.

Перри Мейсон достал из кармана повестку в суд и копию заявления о признании брака недействительным.

— Тогда как вы объясните свою подпись на этом документе? Вы подтвердили под присягой, что вступали в брак с Гарри Лорингом.

Норма Вейтч один раз быстро взглянула на документ в руке Мейсона и перевела взгляд на мать. Лицо миссис Вейтч ничего не выражало. Норма начала очень быстро говорить:

— Мне очень жаль, что вы про это узнали, но раз уж узнали, я вам все объясню. Я не хотела, чтобы Карл знал, что я уже была замужем. Да, это правда, но мы жили плохо, и я ушла от мужа. Я приехала сюда и взяла свою девичью фамилию. Мы познакомились с Карлом и влюбились друг в друга с первого взгляда. Мы не осмеливались объявить о помолвке, потому что знали: мистер Белтер придет в ярость. Но после смерти мистера Белтера больше не было оснований держать помолвку в тайне. Я узнала, что у моего мужа раньше была другая жена. Она жива, и он с ней не разводился. Это и стало одной из причин нашего с ним расставания. Мне пришлось обратиться за консультацией к адвокату. Он объяснил мне, что мой брак не имеет юридической силы, и посоветовал подать заявление о признании брака недействительным в суд. Я собиралась все это сделать тихо. Нельзя было предугадать, что кто-то об этом узнает и свяжет фамилию Лоринг со мной.

— Но Гриффин говорит совсем другое, — сообщил ей Мейсон.

— Конечно. Он ведь ничего об этом не знает.

Мейсон покачал головой.

— Речь не об этом. Видите ли, Гриффин во всем признался. Мы сейчас проверяем его показания, пытаемся выяснить, являетесь ли вы соучастницей уголовного преступления или просто жертвой стечения обстоятельств.

Сержант Хоффман подался немного вперед.

— Я думаю, что на этом я буду вынужден прервать ваше выступление, Мейсон, — сказал он.

— Дайте мне еще одну минуту, сержант, — попросил Мейсон, поворачиваясь к нему. — Тогда и закончим, если захотите.

Норма Вейтч нервно переводила взгляд с одного на другого. Миссис Вейтч выглядела усталой и смирившейся с судьбой.

— Вот что произошло на самом деле, — стал объяснять Мейсон. — Миссис Белтер поссорилась с мужем и выстрелила в него. После этого она выбежала из кабинета, даже не посмотрев, попала она в цель или нет. Очень по-женски! Она, конечно, предполагала, что если стреляла в мужа, то и попала в него. В действительности же с такого расстояния, при таком нервном возбуждении, ее шансы попасть в него были минимальными. Она сбежала вниз по лестнице, схватила пальто и выскочила под дождь. Вы, миссис Вейтч, услышали выстрел, встали, оделись и пошли посмотреть, что случилось. Как раз в это время к дому подъехал Карл Гриффин и вошел в холл. Шел дождь, он оставил мокрый зонт в стойке и поднялся наверх в кабинет. Вы, миссис Вейтч, слышали голоса Гриффина и Белтера и то, о чем они говорили. Белтер рассказывал Гриффину о том, что нашел доказательства неверности жены, и она в него стреляла. Он назвал племяннику имя мужчины, с которым ему изменяла жена, и спросил, что, по мнению племянника, ему с этим сделать. Гриффин заинтересовался выстрелом и как-то убедил Белтера встать в дверях ванной комнаты, как раз там, где он стоял, когда в него стреляла миссис Белтер. Как только Джордж Белтер оказался в нужном месте, Гриффин выстрелил ему прямо в сердце. Затем Гриффин бросил револьвер, сбежал вниз по лестнице, выскочил на улицу, сел в машину и уехал. Ему требовалось алиби. Он поехал по злачным местам, напился, да еще и проколол одно колесо, чтобы оправдать свое позднее возвращение домой. Вернулся он уже в тот момент, когда полиция работала на месте. Притворился, что это его первое возвращение домой после того, как он ушел во второй половине дня. Но он забыл про зонт, который оставил в холле, и не обратил внимания, что входная дверь была не заперта, когда он вернулся в первый раз. Поэтому он захлопнул ее так, что сработал замок.