Агата Кристи - Долгое прощание

Я бесконечно долго выдумывал разные предлоги, чтобы удержать Пагетта в Кейптауне, но, наконец, моя фантазия истощилась, и завтра он присоединится ко мне, как преданная собака, которая прибегает, чтобы умереть вместе со своим хозяином. А я так хорошо продвинулся со своими «Воспоминаниями», я придумал такие остроумные фразы, которые мне сказали лидеры восставших и которые я сказал им! Сегодня утром я был принят представителем правительства. Он был вежлив, убедителен и таинствен. Он ссылался на мое высокопоставленное положение и значение, настаивая, что я должен уехать сам или меня увезут в Преторию.

– Вы, значит, считаете, что еще будут трудности? – спросил я его.

Его ответ был построен так, что вообще не имел никакого смысла, из чего я сделал вывод, что они боятся серьезных трудностей. Я предположил, что его правительство позволило событиям зайти слишком далеко.

– Нас волнуют не сами события, а какая-то организация, которая стоит за восставшими. Откуда-то они все время получают оружие, а недавно мы захватили документы, бросающие свет на методы, которые они используют для этого. Имеется обыкновенный код: картофель означает взрывчатые вещества, цветная капуста – ружья, другие овощи – различные боеприпасы.

– Это очень интересно, – комментировал я.

– Более того, сэр Юстус, у нас есть основания предполагать, что человек, который стоит во главе всего этого – направляющая сила, – в эту минуту находится в Йоханнесбурге. – Он так посмотрел на меня, что я начал бояться, не меня ли он подозревает в том, что я как раз этот человек. Меня бросило в холодный пот, и я начал сожалеть, что мне пришла в голову дурацкая мысль посмотреть на восстание вблизи. – Сейчас поезда из Йоханнесбурга в Преторию не ходят, – продолжал он. – Но я достану вам машину. На тот случай, что вас вдруг остановят по дороге, я дам вам два разных пропуска. Один выпущен правительством Содружества, другой удостоверяет, что вы английский путешественник, который не имеет к Содружеству никакого отношения.

– Один для ваших людей, а другой для восставших.

– Совершенно верно.

Этот проект мне не очень понравился. Я знаю, что происходит в таких случаях. Вы начинаете волноваться и путаете пропуска. И это будет моей последней ошибкой. И кроме того, что мне делать в Претории? Восхищаться архитектурой зданий и прислушиваться к эху стрельбы вокруг Йоханнесбурга? Я так проторчу черт знает сколько времени. Я слышал, что железная дорога уже разрушена. Там даже, кажется, нельзя выпить. Несколько дней назад власти ввели в городе военное положение.

– Мой дорогой, – сказал я. – Вы, кажется, не понимаете, что я изучаю положение в Ранде. Интересно, как я буду его изучать, находясь в Претории? Я очень благодарен вам за заботу обо мне, но не беспокойтесь. Со мной ничего не случится.

– Я предупредил вас, сэр Юстус, что вопрос продовольствия очень серьезен.

– Небольшое недоедание улучшит мою фигуру, – сказал я со вздохом.

Мы были прерваны телеграммой, которую мне вручили. Я прочел с удивлением: «Анна жива. Она здесь со мной в Кимберли. Сюзанна Блейр».

Честно говоря, я никогда не верил, что она на самом деле погибла. Кажется, этой девице ничто не страшно. У нее какая-то удивительная способность выходить сухой из воды. Я до сих пор не понимаю, зачем ей понадобилось в середине ночи уходить из гостиницы, чтобы затем оказаться в Кимберли. Туда, кажется, не ходят поезда. Очевидно, она прилетела на ангельских крыльях.

И думаю, что она ничего не объяснит мне. Никто мне ничего не объясняет. Я всегда должен догадываться сам. Это становится уже утомительным. Я думаю, что всему виной ее профессия журналиста. Я сложил телеграмму и отделался от моего друга из правительства. Я не люблю, конечно, голодать, но вопрос моей личной безопасности меня не так уж волнует. Сматоу вполне способен справиться с восстанием, но я дал бы значительную сумму за глоток виски. Интересно, хватит ли у Пагетта ума привезти с собой завтра бутылку виски?

Я надел шляпу и вышел, чтобы купить несколько сувениров. Колониальные лавки в Йоханнесбурге очень хороши. Я как раз изучал витрину одного из таких магазинов, когда из него вышел какой-то человек, сильно толкнувший меня. Оказалось, что это Райс. Я не хочу льстить себе, что он очень обрадовался, увидев меня. Даже наоборот, он казался весьма раздраженным. Но я настоял на том, чтобы он сопровождал меня в гостиницу. Я устал от того, что, кроме мисс Петигрю, мне не с кем даже поговорить.

– Я понятия не имел, что вы в Йоханнесбурге, – сказал я непринужденно. – Когда вы приехали?

– Прошлой ночью.

– Где вы остановились?

– У друзей.

Казалось, что он молчаливее обычного, что мои вопросы его смущали.

– Между прочим, – сказал я, когда мы были в гостинице, – Вы слышали, что мисс Беденфельд жива и здорова? – Он утвердительно покачал головой. – Она так напугала нас, – продолжал я. – Где она все-таки была?. Вот что меня больше всего интересует.

– Все это время она была на острове.

– На каком острове? Не на том ли, на котором живет тот молодой человек?

– На том самом.

– Как это неприлично, – сказал я. – Пагетт будет очень этим шокирован. Он никогда не одобрял Анну Беденфельд. Я думаю, что это тот самый молодой человек, которого она сначала собиралась встретить в Дурбане.

– Я не думаю.

– Не рассказывайте мне о том, о чем не хотите, – сказал я, чтобы ободрить его.

– Я думаю, что это тот самый молодой человек, которого мы все так рады будем поймать.

– Нет! – закричал я в крайнем возбуждении.

Он покачал головой.

– Гарри Рейберн, он же Гарри Лукас – вот его настоящее имя. Ему снова удалось бежать от нас, но мы уверены, что скоро поймаем его.

– Боже мой, боже мой, – шептал я.

– Мы не подозревали девочку в соучастии. С ее стороны это просто любовь. – Я всегда думал, что Райс влюблен в Анну. То, как он произнес последние слова, окончательно убедило меня в этом. – Она приехала в Бейру, – продолжал он поспешно.

– На самом деле? – спросил я удивленно. – Откуда вы знаете?

– Она написала мне из Булавайо, сообщив, что таким путем направляется домой. Это лучшее, что она могла сделать, бедное дитя.

– Тем не менее я думаю, что она не в Бейре, – сказал я задумчиво.

– Она отправлялась туда, когда писала мне об этом.

Я был озадачен. Кто-то совершенно очевидно врал.

Но, подумав, что Анна могла иметь свои причины для введения кого-то в заблуждение, я решил не отказывать себе в удовольствии посмеяться над Райсом. Он всегда так уверен в себе. Я вынул телеграмму из кармана и дал ему ее.

– Как вы объясните это? – спросил я весьма невеликодушно.

Он казался ошеломленным.