Агата Кристи - Долгое прощание

– Довольны?

– Лауфорд знает, что у вас есть копии?

– Я ему не говорил, Берни тоже. Берни сам их сделал. А почему вы спросили?

– Что может случиться, если одна из них пропадет?

Он кисло улыбнулся.

– Не пропадет. Но если такое произойдет, то не обязательно в управлении полиции. В окружной прокуратуре тоже есть фотоаппарат.

– Вы с окружным прокурором Спрингером не в очень хороших отношениях, капитан?

Он сделал удивленное лицо.

– Я со всеми в хороших отношениях, даже с вами. Убирайтесь отсюда, мне нужно работать.

В своей собачьей конуре на пятом этаже Кахуэнга-хаус я, как обычно, в два приема расправился с почтой. Сперва из почтового ящика на стол, затем в корзину для бумаг. Очистив на столе место, я раскатал копию. На ней даже не было складки.

«У меня есть 46 таблеток димедрола, – писала Эйлин. – Сейчас я приму их и лягу в постель. Дверь заперта. Очень скоро меня уже не удастся спасти. Помните, Говард, что я пишу это перед лицом смерти! Каждое слово – правда. Мне ничего не ноль – разве только того, что я не убила их обоих сразу. И Пола мне не жаль, его вы знали под именем Терри Ленокса. Он был пустой оболочкой того мужчины, которого я когда-то любила и за которого вышла замуж. Он ничего для меня не значил. Когда я увидела его в тот день – единственный раз после его возвращения с войны, – то сначала даже не узнала его, но он меня сразу узнал. Он должен был умереть молодым в Норвегии – мой возлюбленный. А вернулся другом азартных игроков, мужем богатой шлюхи, испорченный, конченый человек. Вероятно, он в прошлом тоже совершал какие-нибудь мошенничества. Время награждает нас морщинами и делает злыми. Трагедия жизни не в том, Говард, что умирают красивые и молодые, трагедия в том, что люди стареют и делаются злыми. Меня такая участь минует.

Прощайте».

Я убрал копию в письменный стол и запер его. Пора было поесть, но не хотелось. Я вынул бутылку из нижнего ящика стола, немного выпил, положил на стол телефонный справочник и нашел номер редакции газеты «Джорнал». Набрав номер, я попросил девушку соединить меня с Лонни Морганом.

– Мистер Морган приходит в редакцию к четырем часам. Попробуйте позвонить ему в комнату репортеров в муниципалитет.

Я позвонил туда и застал его. Он хорошо меня помнил.

– Вы что-то там натворили, как я слышал.

– У меня есть кое-что для вас, если это вас заинтересует. Однако я сомневаюсь, что вы заинтересуетесь.

– Вот как? А что это?

– Фотокопия признания в двух убийствах.

– А где вы находитесь?

Я сказал ему. Он поинтересовался подробностями, но я не хотел говорить об этом по телефону. Лонни сказал, что преступления не его область. Я возразил, что он все-таки журналист и притом работает в единственной независимой газете города.

Он все же упрямился.

– Где вы храните этот документ? Мне нужно это знать, чтобы не терять зря времени.

– Оригинал находится у окружного прокурора, но он не будет опубликован. Там есть вещи, которые им необходимо скрывать.

– Я позвоню вам. Мне надо сначала спросить своего шефа.

В половине четвертого Лонни Морган явился ко мне. Он был все таким же худым, усталым и бесстрастным, как в ту ночь, когда отвез меня домой из тюрьмы. Он без эмоций подал мне руку и полез в разорванную пачку сигарет.

– Мистер Шерман – наш главный редактор – разрешил съездить к вам и посмотреть на эту бумагу.

– Я ее вам не дам, если вы не согласитесь на мои условия, – предупредил я.

Я отпер ящик стола и подал ему фотокопию. Лонни быстро пробежал четыре страницы, затем медленно перечитал. Он был очень возбужден.

– Мне надо позвонить.

Я подвинул ему телефон. Он набрал номер, подождал и сказал:

– Эта бумага у меня в руках, мистер Шерман. – Он прочитал признание, медленно и отчетливо. Затем, держа в руке трубку, обратился ко мне: – Он хочет знать, как вы раздобыли эту бумагу.

– Я взял у него фотокопию.

– Передайте ему, что «как» его не касается. Где – другое дело. Это видно по штемпелю на обратной стороне копии.

– Мистер Шерман, это, очевидно, официальный документ полицейского управления Лос-Анджелеса. Подлинность нетрудно проверить. – Лонни немного послушал, затем сказал: – Да, пожалуйста. Он здесь. – Лонни протянул мне трубку. – Шеф хочет с вами поговорить сам.

У Шермана был резкий повелительный голос.

– Мистер Марлоу, каковы ваши требования? И не забывайте, что «Джорнал» единственная газета в Лос-Анджелесе, которая может взяться за это дело.

– За дело Ленокса вы не очень-то взялись.

– Понимаю. Но тогда оно заключалось только в скандальной истории. Было ясно, кто виновен. Теперь же, если ваш документ подлинный, дело совсем другого рода. Итак, что вы предлагаете?

– Вы поместите в газете все признание в виде фотокопии. Или так, или никак.

– Сначала надо проверить подлинность документа. Разве вам это не ясно?

– Я не знаю, как вы это сделаете, мистер Шерман. Если вы спросите окружного прокурора, он будет либо отпираться, либо передаст документ во все газеты. Если вы станете наводить справки в полицейском управлении, вас направят к окружному прокурору.

– Не ломайте себе над этим голову, мистер Марлоу. У нас есть методы. Итак, что вы хотите за это?

– Я вам уже сказал.

– Ах так. Значит, денег вы не хотите?

– Денег мне не надо.

– Ну, я думаю, вы знаете, что делаете. Могу я еще поговорить с Морганом?

Они еще немного поговорили, и Лонни положил трубку.

– Шеф согласен, – сказал он. – Я заберу эту копию, и он наведет справки. Он сделает так, как вы хотите. Если вдвое уменьшить, то это займет половину первой страницы.

Я отдал ему фотокопию. Он взял ее и потрогал кончик своего длинного носа.

– Не обижайтесь на меня, но вы большой дурак.

– Разделяю ваше мнение.

– У вас еще есть время передумать.

– Нет. В тот вечер, когда вы отвозили меня домой из городской бастилии, вы сказали мне, что я должен попрощаться с другом, помните? Я до сих пор еще не попрощался с ним. Когда вы опубликуете фотокопию признания – это будет моим прощанием. Оно слишком долго длится… очень, очень долго.

– Ну хорошо, дорогой мой. – Лонни криво усмехнулся. – Но все-таки я считаю вас большим дураком. Хотите знать почему?

– Скажите.

– Я знаю о вас больше, чем вы думаете. Это досадная сторона журналистской работы. Знаешь много всякой всячины, но не можешь ее использовать. Из-за этого делаешься циником. Если эта штука появится в «Джорнал», многие люди разозлятся. Окружной прокурор, коронер, работники полицейского управления, влиятельный и могущественный Поттер да еще двое парней – Менендец и Стар. Вы попадете либо в больницу, либо в тюрьму.

– Думаю, что нет.