Дэшил Хэммет - Игра в бары

– Не теперь. Позже посмотрим. Продолжайте, мисс Дьюди.

Она подождала, пока Фомоз подойдет к своему креслу, потом заключила:

– Мой визит к Маргарет Фомоз и наша беседа совсем не значительны с точки зрения мотива. Говорить ли мне дальше?

– Излагайте все, что, по-вашему, может помочь следствию.

– Мне будет трудно не создать ложного впечатления, но я попытаюсь. Я вовсе не собираюсь утверждать, будто считаю возможным, что один из моих компаньонов убийца, но факты есть факты. Хотя Присцилла и не питала ко мне нежных чувств, она была высокого мнения о моем уме и способностях. Кроме того, по ее мнению, женщины обязаны добиваться власти. Решив около полутора лет назад взять дела «Софтдауна» в свои руки, она была возмущена тем, как подобострастно относятся к ней мужчины, особенно присутствующие здесь. И в то же время они не скрывают…

Двое из мужчин зашумели. Мисс Дыоди умолкла. Вульф метнул на них грозный взгляд. Они притихли.

– …Не скрывают своей отрицательной позиции к ее желанию понять тайны процессов производства и продажи полотенец. Если я и разделяла их сомнения, то у меня хватило ума ничего не демонстрировать, и Присцилла оценила это. Она сблизилась со мной, стала обращаться за разъяснениями. В результате у меня появились веские причины ожидать крупных продвижений по службе как только дело перейдет в ее руки. А чего следовало ожидать остальным, они расскажут сами. Могу еще добавить, что в 1941 году, при жизни мистера Идза, я как помощница президента получала сорок тысяч долларов. А в прошлом году – восемнадцать тысяч. Присцилла пообещала мне начальное жалованье в пятьдесят. Жалованье мистера Брукера – шестьдесят пять тысяч.

Вульф хмыкнул, по-моему, раздраженно. Наверное, его возмутило известие о том, что простой торговец полотенцами зарабатывает в два раза больше него. Он спросил:

– Эти джентльмены знали, что мисс Идз намеревалась назначить вас главой корпорации?

– Пускай они сами ответят. И если… если их ответ будет отрицательным, мои слова подтвердятся.

– Продолжайте, мисс Дьюди.

– Предположительно обеих убил один и тот же человек: Маргарет Фомоз около десяти тридцати, а Присциллу – до двух. В течение указанных трех с половиной часов я…

– Ради бога, – перебил ее Вульф, – давайте побережем время.

– Что? – Ее брови взлетели вверх.

– Понимаете, если вы имеете неопровержимое алиби, проверенное полицией, вам ничего не стоит послать меня к черту и совершенно справедливо. Кроме того, алиби меня ни в чем не убеждает. Лучше рассмотрим преступления. Миссис Фомоз подстерегли на улице вечером, затащили в вестибюль, задушили и взяли сумочку с ключами. Воспользовавшись ими, убийца проник в квартиру мисс Идз и, едва она вошла, ударил ее и тоже задушил. Глядя на вас, мисс Дьюди, я сомневаюсь в том, что преступница именно вы, но не исключаю возможности вашего участия в убийствах в качестве руководителя. Сколько бы вы заплатили? Десять тысяч, двадцать? Нет-нет, я оставляю ваше алиби или его отсутствие полиции. Как видите, у нас имеются кое-какие ограничения. Мотив не нуждается в дальнейших исследованиях. Он сам о себе заявляет. Орудие преступления не проблема: кусок веревки в два фута длиной. Однако наши сведения не предоставляют путей для дальнейших рассуждений, поскольку убийцу могли купить. Такая крупная игра стоила тщательного планирования и средств. А следовательно, я не вправе беспокоить вас или придумывать западню. Лучше всего дать вам выговориться в надежде на непредвиденные открытия. Как мистер Холмер и мистер Брукер ладили с мисс О’Нейл?

Последний вопрос вызвал небольшую суматоху. Брукер, позволивший себе немного развеселиться, дернулся и выпрямился. Питкин издал звук, предшествующий хихиканью, но сразу умолк. Отвисшая челюсть Холмера спустя три секунды с клацаньем вернулась на свое место.

Мисс Дьюди сохранила полное самообладание.

– Я просто не в курсе, – заявила она. – Хотя ваш интерес меняет положение – по крайней мере, временно.

– Вы сказали Гудвину, что едва мисс Идз взяла дело под свой контроль, вернее, взяла бы, мисс О’Нейл потеряла бы работу?

– Неужели? Значит, теперь не потеряет!

– Еще вы говорили, что она стравливала мистера Холмера с мистером Брукером. Возможно ли связать этот факт с убийством мисс Идз?

– По-моему, нет.

– А по-моему, да. Гудвин сообщил, что расследует убийство, и вы добровольно предоставили ему информацию. Вы слишком умны для того, чтобы болтать о ненужных вещах. Итак, связь существует?

Она напряженно улыбнулась.

– Похоже, меня приперли к стенке. Вы предполагаете, что в темных уголках моего сознания живет мысль о том, что я, не считая любого из присутствующих способным на убийство ради выгоды, думаю о возможности совершения ими преступления в ослеплении страстью? И я могла сболтнуть такое мистеру Гудвину? Не похоже на меня.

– Не знаю, не знаю. – Вульф переменил тему. – Когда в последний раз вы видели мисс Идз?

– Неделю назад, в прошлый четверг в конторе «Софтдаупа».

– В какой конторе, на Коллинз-стрит, 192?

– Да.

– Что там происходило? Расскажите подробно.

Она заколебалась. Открыла рот, снова его закрыла и наконец заговорила:

– Мы встретились как раз тогда, когда я и четверо этих мужчин действовали как полные кретины. Впятером мы обсуждали события четверга, нас прервал мистер Гудвин. И мы решили рассказать о том, что произошло в четверг. Вопрос о четверге непременно бы возник в ходе расследования, поэтому мы условились о том, что станем отвечать. Единственный раз в жизни я вела себя, как законченная идиотка. Мисс О’Нейл тоже принимала участие в обсуждении, поскольку была связана с событиями четверга. Как человека совершенно безмозглого, полицейские запугали ее в десять минут. В итоге они докопались до всех мелочей, и я могу безболезненно сообщить вам о них. Вы желаете получить полный отчет?

– Естественно.

– Присцилла приехала в нижнюю часть города, и мы вместе позавтракали. Она сообщила, что накануне беседовала с Сарой Джеффи, и та отказалась не только от должности директора, но даже от прихода на совещание акционеров, которое мы планировали провести первого июля. Мы с Присциллой обсудили возможные кандидатуры на вакантное теперь место и прочее. Потом она вернулась со мной в контору. Получалось так, что Присцилла появлялась там всегда, когда возникала напряженная обстановка, а на сей раз дело приняло худший оборот, чем обычно. Меня не было в комнате, когда между Присциллой и мисс О’Нейл началась сцена, но конец я слышала. Присцилла велела ей покинуть контору и больше не возвращаться, а та не подчинилась. Такое случалось и прежде. Присцилла пришла в ярость. Она позвонила в кабинет Холмеру и срочно его вызвала, а потом заявила ему и Брукеру, что решила изменить состав совета директоров и назначить президентом меня. Они пригласили Квеста с Питкином и вчетвером три часа убеждали ее в моей некомпетентности, которая приведет корпорацию к гибели. Вряд ли они преуспели в своих намерениях. После их ухода она заглянула в мою комнату и сказала, что уезжает на уик-энд. Мы пожали друг другу руки в последний раз в жизни.