Дэшил Хэммет - Игра в бары

– Вы говорите так для эффекта? – спросил Скиннер. – Или действительно считаете, что куда-то придете?

– Я уже кое-где нахожусь. И только что сообщил вам имя убийцы!

Перли Стеббинс встал с пистолетом в руке, не сводя глаз с исполнителей и стараясь никого из них не выпускать из виду.

– Продолжайте и расшифруйте, – попросил Кремер.

– Ему, несомненно, требовались ключи, но он не стал бы убивать миссис Фомоз только, чтобы получить их. Он прикончил ее потому, что она представляла для него опасность не меньшую, чем мисс Идз. Убийство одной без убийства другой не принесло бы ему пользы. Так я решил еще во вторник вечером, но с тогдашним огромным выбором мне трудно было кому-то отдать предпочтение. В среду Гудвин связался с миссис Джеффи, а днем пришел мистер Ирби, и у меня появился повод для встречи с вами. В четверг утром, благодаря блестящему маневру Гудвина накануне, появилась миссис Джеффи, подарившая мне повод гораздо лучше повода мистера Ирби. Но, если бы не Гудвин, миссис Джеффи почти наверняка осталась бы жива. Оттого, по-моему, он и почувствовал себя ответственным за ее смерть, и его указания миссис Джеффи по телефону ни при чем. Очень жаль, но его эмоции настолько сильны, что влияют на умственные процессы и извращают их. Однако я всегда симпатизировал ему и продолжаю симпатизировать.

– Неужели ваши излияния так необходимы? – спросил Бауэн.

– Возможно, и нет, но я разоблачаю убийцу и требую от вас терпения. Вы должны приготовиться к тому, что проведете здесь немало часов. Вам скучно?

– Продолжайте.

– В четверг днем мистер Ирби вернулся со своим клиентом, мистером Хаффом, прилетевшим из Венесуэлы. Я не нуждался больше ни в первом, ни во втором как в приманке для гостей, но пригласил их присоединиться к встрече в качестве наблюдателей, а не участников. Как вам известно, они действительно приходили. Что такое, Арчи?

– Все в порядке, – ответил я ему.

Я встал со стула и сделал несколько шагов. Не то, чтобы я шел за Саулом Пензером след в след, но, видя, куда он клонит, да еще достает из кармана пистолет и зажимает его в кулаке, я не пожелал оставаться в арьергарде. Хвастать пистолетом я не стал. Я просто обошел диван и занял позицию на расстоянии вытянутой руки от правого плеча Эрика Хаффа. Он не повернул головы, но почувствовал мое присутствие. Он не отрывал взгляда от лица Вульфа.

– Порядок, – сообщил я Вульфу. – Я не такой дурак, чтобы сворачивать ему шею. Что дальше?

Убедившись в том, что я не собираюсь рвать и метать, Вульф обратился к софтдаунскому комитету:

– Когда вы покидали меня в четверг вечером, я не имел ни единой улики против любого из вас в связи с убийством мисс Идз. А вероятность того, что у кого-то обнаружится причина для убийства миссис Фомоз, казалась мне более чем сомнительной. Повторяю, я заявил Гудвину, что, по-моему, знаю имя преступника, но упоминал я также о противоречии, которое следует разрешить. Для этой цели я попросил его пригласить сюда в одиннадцать часов следующего утра миссис Джеффи. – Он повернул голову влево. – Так какое тут противоречие, мистер Кремер?

Кремер покачал головой.

– Я не все представляю себе столь же ясно, как вы. Наверное, Эрик Хафф вовсе не Эрик Хафф, а самозванец, судя по тому, что вы говорили относительно убийства миссис Фомоз: мол, она не смогла бы его узнать. Но что потом?

– А вот что. Среди прочих вещей, переданных мною в пятницу лейтенанту Роуклифу, находилась копия отчета, отпечатанного Гудвином, о его беседе с миссис Джеффи в среду в ее квартире. Вы, без сомнения, читали его, и вот выдержка оттуда: «Это было последнее письмо от Прис. Самое последнее… Возможно, оно еще сохранилось… Я помню, что вложила в конверт его фотографию».

– Так миссис Джеффи сказала Гудвину, – продолжал Вульф. – Ее слова противоречили моей гипотезе о том, что мужчина, назвавшийся Эриком Хаффом, был самозванцем, поскольку, если миссис Джеффи видела фотографию Хаффа, то почему не обвинила этого человека в первую же встречу? Мне требовалось получить ответ, и я попросил Гудвина пригласить ее сюда в пятницу утром.

– Почему же вы не поинтересовались у нее самой?

– Если вы бросаете мне вызов, мистер Кремер, то я его проигнорирую. Если просите дополнительной информации, то…

– Именно так.

– Хорошо. Нашей беседе не благоприятствовали обстоятельства. Мои подозрения относительно Хаффа не подтвердились, пока оставаясь лишь гипотезой, и я сомневался в добросовестности самой миссис Джеффи. Вначале я хотел выслушать мнения Гудвина и Паркера, а миссис Джеффи ушла вместе с Паркером. Уже наступила ночь, и я устал. Конечно, я сожалею о случившемся. Начал жалеть уже через два часа после того, как лег, когда меня разбудил Гудвин по телефону и сообщил, что миссис Джеффи убита. Тогда, слишком поздно для нее, я понял все окончательно. Я даже выбрался из постели и сел в кресло, чего никогда не делал прежде.

– Ведется магнитофонная запись, мистер Вульф, – предупредил его Бауэн. – Вы заявили, что вам была известна личность убийцы. Почему вы никого не уведомили?

– Тьфу! Вы просто ребенок, мистер Бауэн. У меня не было доказательств. Вы заполучили всю мою информацию до последней крупинки и Гудвина впридачу, что представляет собой большое преимущество, когда его голова работает Я начал, как вы помните, с простой гипотезы о том, что убийство миссис Фомоз было подготовкой к убийству мисс Идз. Но в действительности у меня имелось несколько различных гипотез. В дальнейшем самой перспективной из них стала такая: некто в Каракасе, завладев документом мисс Идз, выдает себя за Хаффа, предъявляя соответствующие требования. Потом, решая, что ему надо приехать в Нью-Йорк, дабы поторопить события, он составляет план убийства двоих людей, которые, зная Хаффа, сделали бы пребывание его здесь невозможным. И он избавляется от них либо сам, либо руководит преступлением. После гибели миссис Джеффи, мое предположение стало больше, чем гипотезой.

Убийца вытащил в тот вечер ключи из ее сумочки, а насколько известно, никто из присутствующих, кроме Хаффа, не имел ни малейшего повода для убийства миссис Джеффи. И мое противоречие разрешилось. Миссис Джеффи обнаружила, что Эрик Хафф не тот человек, чью фотографию она получила от своей подруги шесть лет назад, но не разоблачила его: такое было не в ее характере. Она достаточно ясно объяснила свою позицию Гудвину: она не любила вмешиваться в чужие дела, ни разу не приходила на заседания акционеров корпорации. А в четверг тут появилась потому, что чувствовала себя глубоко обязанной Гудвину. Нет, она не разоблачила самозванца, но наверняка дала ему понять, что не узнаёт в нем Эрика Хаффа. Возможно, она сказала ему об этом взглядом или какими-то наивными и прямыми вопросами. Во всяком случае, он понял, что она представляет для него смертельную опасность, и начал действовать быстро, нагло и очень ловко, вытащив ключи из ее сумочки. Нет, он…