Дэшил Хэммет - Игра в бары

Эффи Пирайн спала, сидя за столом и опустив голову на руки. Она нацепила на себя два пальто – свое и Спейда. Он сдержал готовый вырваться смех, прикрыл входную дверь и проследовал в кабинет. Там никого не было. Он вернулся к девушке и положил ей руку на плечо.

Эффи вздрогнула и резко подняла голову, но, увидев Спейда, улыбнулась.

– Наконец-то ты, – зевнула она. – Сколько времени?

– Седьмой час. Что ты здесь делаешь?

– Ты же просил меня остаться до твоего прихода или звонка… О! – Теперь она разглядела круги под его глазами, опухшее лицо и синяк на виске. – Что с тобой?

– Не знаю. То ли упал, то ли меня сбили с ног. Ничего страшного, просто ноет дьявольски. – Он пощупал свою рану. – Я побывал в гостях, меня там чем-то усыпили и нокаутировали. Очнулся я часов через двенадцать на полу в уборной.

Эффи сняла с него шляпу.

– Ужасно, – заметила она. – Надо вызвать врача. Нельзя запускать такую рану.

– Ерунда, она только на вид страшная. – Он прошел к раковине в туалете и намочил платок. – Какие новости?

– Ты отыскал мисс О’Шонесси, Сэм?

– Пока нет. Новости какие?

– Звонили из окружной прокуратуры. Тебя вызывают туда.

– Сам?

– Да. Еще приходил паренек с запиской. Мистер Гутман хотел поговорить с тобой вчера в половине шестого.

– Знаю. Пария я встретил внизу, а с мистером Гутманом уже побеседовал.

– Так это он называл себя «Г», Сэм?

– Да.

– И что же?

– Он желает получить одну вещь, которая, по его мнению, находится у меня. Сперва я утверждал, что располагаю нужной ему информацией. А потом сказал, что он должен подождать пару дней. Тогда он решил, что я его обманываю, и обездвижил меня на десять-двенадцать часов, рассчитывая достать предмет своих вожделений без моей помощи, – Спейд скривился от боли. – Надеюсь, он просчитался. От мисс О’Шонесси поступали известия?

Девушка покачала головой и спросила:

– Это она виновата в случившемся?

– Кое в чем.

– Предмет, который он разыскивает, принадлежит ей?

– Или королю Испании. Милая, у тебя, кажется, есть дядя, преподающий историю в университете?

– Кузен, а что?

– Если посвятить его в секрет четырехсотлетней давности, можно ли будет надеяться, что он до поры до времени не раструбит о нем?

– О да, он порядочный человек.

– Прекрасно. Бери блокнот и ручку.

Она приготовилась писать. Спейд зашагал по комнате, прикладывая к синяку на виске мокрый платок и диктуя секретарше историю мальтийского сокола, услышанную от Гутмана. Он начал с Карла и госпитальеров, однако умолчал о том, что карлисты привезли сокола в Париж. Он указывал работы, на которые ссылался Гутман, немного запинался, вспоминая фамилии, но с грехом пополам воспроизвел их фонетическое подобие. Все прочее он повторил с обстоятельностью специалиста по допросам.

Когда он закончил, девушка закрыла блокнот и улыбнулась.

– Здорово получилось, – сказала она.

– Или здорово, или смешно. Теперь отправляйся к своему кузену и поинтересуйся его мнением относительно достоверности этой истории. И, ради бога, убеди его не болтать.

– Я-то к нему отправлюсь, – вздохнула она, – а вот ты давай немедленно к врачу.

– Сперва мы позавтракаем.

– Нет, я поем в Беркли. Мне не терпится услышать, что ответит Тед.

– Только не удивляйся, если он поднимет тебя на смех.

Позавтракав в «Паласе» и не спеша прочитав утренние газеты, Спейд вернулся домой, принял ванну, побрился, переоделся и отправился в «Корону» к Бриджит. Там никого не оказалось. Со времени его последнего визита ничего не изменилось.

Оттуда Спейд поехал в «Александрию». Гутмана в отеле не было. Его окружение тоже исчезло. Спейд выяснил, что с Гутманом проживают его секретарь Вилмер Кук и дочь Реа, семнадцатилетняя кареглазая девушка, которую прислуга отеля считала красавицей. Еще ему сообщили, что Гутманы прибыли из Нью-Йорка десять дней назад и из отеля не выезжали.

Затем Спейд направился в «Бельведер». Местный детектив как раз завтракал в кафе.

– Доброе утро, Сэм. Садись, вместе перекусим. – Тут он заметил висок Спейда, – Бог мой! Ну и отделали тебя!

– Спасибо, я уже ел, – поблагодарил Спейд и дотронулся до раны. – Она только выглядит страшно. Что скажешь насчет моего Кэйро?

– Вчера он ушел примерно через полчаса после тебя, и с тех пор я его не видел. Здесь он не ночевал.

– Он приобретает плохие привычки. Впрочем, чего еще ждать: один в таком большом городе…

– Да, твоя правда. А кто это тебе врезал, Сэм?

– Не Кэйро. Как бы мне осмотреть его номер?

– Пожалуйста. Ты же знаешь, тебе я всегда готов помочь. Но, по-моему, ты что-то скрываешь, Сэм. Скажи, что он за тип?

– Ты ошибаешься, я говорю тебе все. Просто он меня нанял, а у него неприятные друзья.

– Мальчишка, которого мы вчера выгнали, тоже к ним относится?

– Да, Люк, да.

– И один из них убрал Мильса?

Спейд покачал головой.

– Мильса убил Торсби.

– А кто прикончил Торсби?

Спейд улыбнулся.

– Это тайна, Люк, но тебе я отвечу. Полиция подозревает меня.

Люк крякнул, встал и объявил:

– Сэм, ты кот, который гуляет сам по себе. Пошли.

Они отправились в номер Кэйро.

Постель левантийца была аккуратно застелена, но в корзине валялись смятые бумаги, а в ванной висели грязные полотенца. Видимо, горничная не убирала здесь со вчерашнего дня.

Багаж Кэйро состоял из квадратного сундука, чемодана и саквояжа. В ванной размещались его туалетные принадлежности. Два костюма, пальто и три пары ботинок находились в стенном шкафу.

Чемодан и саквояж оказались открытыми. А к тому времени, как Спейд осмотрел все остальное, Люк отпер и сундук. Там тоже не нашлось ничего интересного.

– Тебе нужно что-то определенное? – спросил Люк, закрывая сундук.

– Нет. Кэйро приехал сюда якобы из Константинополя, и мне хотелось убедиться, правда ли это. Пока обратного ничто не доказывает.

– Чем он занимается?

– Мне тоже интересно. – Спейд заглянул в корзину для мусора. – Наш последний шанс, – произнес он, извлекая оттуда газету: вчерашний номер «Колла».

Газета была раскрыта на странице объявлений. Он подробно изучил полосу, но ничто не привлекло его внимания. Потом просмотрел часть газеты, в которой помещались сообщения о браках, разводах, рождениях и смертях, экономические и транспортные новости. Нижний левый угол страницы был оторван. Над линией отрыва располагалась заметка:

«Прибывают сегодня:

0.20 – „Дапак” из Астории.

5.05 – „Элен П. Дрю” из Гринвуда.

5.06 – „Альборадо” из Бандона».

Бумагу оторвали на следующей строчке, в которой уцелело два последних слова: «…из Сиднея».

Спейд положил газету на стол и, снова заглянув в корзину, нашел там клочки бумаги, кусок веревки, два ярлыка с трикотажного белья, чек галантерейного магазина на полдюжины носков и на самом дне обрывок газеты, свернутый в шарик.