Дэшил Хэммет - Игра в бары

– Возьмите. И впредь не позволяйте ему носить оружие. Он наживет себе крупные неприятности.

Толстяк радостно загоготал и подхватил оба ствола.

– Ну и ну. Что это такое, я спрашиваю? – Он перевел взгляд со Спейда на парня.

– Этот сопляк таскает с собой пушки, – пояснил Спейд. – Пришлось их на время отобрать.

Белый, как полотно, мальчишка принял из рук Гутмана пистолеты и опять сунул в карманы. Он молчал. Гутман снова засмеялся.

– У вас изумительный характер, сэр. Проходите и садитесь, – сказал он. – Давайте вашу шляпу.

Паренек исчез за одной из дверей. Толстяк пригласил Спейда в зеленое кресло у стола, предложил сигару, смешал виски с содовой, передал один бокал Спейду, другой взял себе и расположился в кресле напротив.

– Надеюсь, сэр, вы извините меня… – начал он.

– Не за что, – прервал его Спейд. – Давайте лучше поговорим о черной птице.

Толстяк кивнул, глядя на Спейда с беззаветной нежностью.

– Хорошо, сэр, просто замечательно, – мурлыкнул он и отхлебнул виски. – Вам предстоит услышать невероятную историю, сэр. Наверное, людям вашей профессии и вашего полета частенько приходится сталкиваться с удивительными ситуациями.

Спейд вежливо поклонился.

– Итак, сэр, – продолжал толстяк, прищуриваясь, – что вам известно, о рыцарском ордене Госпитальеров [2] Госпитальеры (иоанниты), члены духовно-рыцарского ордена, основанного в Палестине. , основанном в Иерусалиме и позже переместившемся в Родес?

– Очень немного, – махнул рукой Спейд, – Только то, что проходил в школе. По-моему, они крестоносцы или кто-то в этом роде.

– Очень хорошо. Вы помните, что в 1523 году Сулейман Великолепный изгнал их из Родеса?

– Нет.

– Они обосновались на Крите и пробыли там семь лет до 1530 года, когда им удалось убедить императора Карла V поселить их на Мальте, в Газе и Триполи.

– Да?

– Да, сэр. Но с условием ежегодной выплаты императору дани, а именно: сокола – в знак того, что Мальта находится под властью Испании, и если они оставят остров, он снова отойдет под юрисдикцию испанской короны. Понимаете? Мальту они получили, но не могли ни продать ее, ни передать никому другому.

– Ясно.

Толстяк оглянулся на закрытые двери и, придвинувшись к Спейду ближе, понизил голос до хриплого шепота:

– Вам известно, насколько богат и могуществен был тогда орден?

– Насколько я помню, – ответил Спейд, – они не бедствовали.

– Мягко сказано, сэр. – Его шепот сделался таким тихим, что в некоторых местах начал переходить в писк. – Они были чертовски богаты. Вы даже представить не можете размеров их богатств. И никто не может. Они годами грабили сарацинов и свозили к себе золото, драгоценные металлы и камни, шелка, парчу и благовония с Востока. Таковы исторические факты, сэр. Ни для кого не секрет, что крестовые походы были средством грабежей и наживы.

Итак, император Карл отдал им Мальту и в качестве платы потребовал одну лишь птичку. Как должен был поступить богатейший орден? Отделаться обычным соколом? Нет, сэр, не такие они были люди: в первый год они послали императору сокола, вылитого из золота и инкрустированного с головы до лап прекрасными драгоценными камнями. А орден – не забывайте, сэр, – был самым крупным и могущественным в Азии. – Гутман помолчал. – Ну, что вы об этом думаете, сэр?

– Пока ничего.

Толстяк самодовольно усмехнулся.

– Это факты, исторические факты, а не школьная история, сэр, не болтовня мистера Уэллса и не прочие небылицы. – Он наклонился вперед. – Архивы ордена с XII века находятся на Мальте. В них трижды упоминается легендарный сокол. В книге Ж. Делавилла Ле Ру «Архивы ордена святого Иоанна» также есть ссылка на него. В незаконченном и потому неопубликованном труде Паоли «Происхождение святых военных орденов» факты, изложенные мной, тоже освещены.

– Замечательно, – сказал Спейд.

– Замечательно, сэр. Великий Магистр ордена Вилльерс де л’Иль д’Адан сперва хранил птицу, сделанную турецкими рабами, в замке Сент-Анджело, а потом отправил Карлу в Испанию. Он послал подарок на галере, которой командовал рыцарь Кормье или Корвер, член ордена. – Гутман снова заговорщицки зашептал: – Но сокол так и не попал в Испанию. – Он печально улыбнулся. – Вы слышали о Барбадоссе – Рыжей Бороде, знаменитом Кар-ад-Дине? Нет? Это известный пират, ходивший тогда у берегов Алжира. Да, сэр, он настиг галеру и присвоил сокола. Птицу привезли в Алжир. Еще один факт. О нем упоминает французский историк Пьер Дан. В письме из Алжира другу он рассказывает, что птица находилась в стране более ста лет, пока ее не увез Фрэнсис Верней, английский авантюрист-флибустьер. Возможно, сведения эти не точны, но они исходят от Пьера Дана, чего для меня вполне достаточно.

В сочинении леди Верней «Мемуары семьи Верней за XVII век» о соколе ничего не говорится. Я его просмотрел. Кроме того, совершенно достоверно известно, что сэр Фрэнсис, умерший без гроша в кармане в 1615 году в Мессине, никакого сокола в то время не имел. Но никто не отрицает, сэр, что птица находилась в Сицилии как раз во времена правления Виктора Амадея II. Он короновался в 1713 году, а сокол стал подарком его жене, когда он отрекся от престола. Опять факт, сэр. Карутти, автор «Истории царствования Виктора Амадея II», о нем упоминает.

Возможно, Амадей и его жена взяли сокола с собой в Турин, когда Амадей пытался снова занять трон. Потом птица при неизвестных обстоятельствах попала к испанскому офицеру, участвовавшему в захвате Неаполя 1734 года. Офицер по имени дон Хозе Монино Редондо, граф Флоридабланка, впоследствии стал премьер-министром у Карла III. Не похоже, что их семья лишилась сокола раньше окончания Карлистской войны в 1740 году. Потом сокол появился в Париже: туда переселилось с родины множество испанских карлистов. Вероятно, один из них и привез его, не представляя истинной ценности фигурки, поскольку к тому времени кто-то умудрился покрыть сокола черной эмалью, и тот превратился в обычную, правда оригинальную, статуэтку. Битых семьдесят лет простояла птица в Париже у различных владельцев, и все они оказались дураками: они даже не удосужились взглянуть, что скрывается под эмалью.

Толстяк помолчал, грустно улыбаясь, потом продолжил:

– Итак, сотни лет сокол летал от хозяина к хозяину, как футбольный мяч, пока в 1911 году не попал к греку по имени Харилаос Константинидес. Он-то и проследил историю сокола, выяснив, что тот представляет собой в действительности. Все, что вы сейчас услышали, я узнал от него.

Но Харилаос не спешил обратить свою находку в деньги. Ему нравилось просто обладать бесценным сокровищем. Не исключено, что он ждал случая связаться с теперешними наследниками старого ордена Иоаннитов: англичанами, немцами или мальтийцами.