Роберт Гулик - Золото Будды

Теперь толпа безмолвствовала: до нее начал доходить смысл слов судьи Ди. На людей подействовала глубочайшая искренность его речи, и теперь им было любопытно, что будет дальше. Облегченно вздохнув, командир убрал руку с рукояти меча.

Судья Ди снова возвысил голос:

— Сначала я желаю выслушать Ку Менпина, которого государство обвиняет в надругательстве над общепризнанным местом богослужений, в обмане государства посредством контрабанды и убийстве имперского чиновника!

Два стражника стащили Ку с его места и опустили на колени у ног судьи. Его застигли врасплох. Мертвенно-бледный, он трясся всем телом.

Судья Ди сурово заговорил:

— В суде я в мельчайших деталях сформулирую все три предъявленных вам обвинения. Мне хорошо известен ваш дьявольский замысел. Как вы преступно вывозили из Японии и Кореи большие партии золота, тайно доставляли их в Корейский квартал, а оттуда, в посохах странствующих монахов, переправляли в этот храм. Как обвиняемый Цзао Хохсин принимал эти отягощенные посохи в заброшенном храме и в ящиках с книгами отсылал золото в столицу. А когда его превосходительство покойный Ван Техва, наместник этого округа, заподозрил неладное, вы умертвили его ядом, спрятанным в потолочной балке его библиотеки, прямо над чайной жаровней. И наконец, как вы увенчали свои презренные злодеяния, отлив статую из чистого золота, дабы использовать ее в своих мошеннических целях. Признавайся!

— Я невиновен, ваша честь! — взвизгнул Ку. — Я не знал, что эта статуя сделана из золота, и я…

— Довольно лжи! — рявкнул судья Ди. — Его превосходительство Ван сам мне указал, что именно вы собирались убить его! Я предъявлю вам его послание, адресованное мне.

Судья вынул из рукава старинную лаковую шкатулку, которую кореянка передала Цзяо Таю, и показал ее крышку, украшенную парой золотых бамбуковых стеблей.

— Вы украли бумаги из шкатулки, Ку, и решили, что тем самым уничтожили все указывающие на вас улики. Но вы недооценили выдающийся ум своей жертвы. Шкатулка сама по себе улика! Пара бамбуковых стеблей на ее крышке указывает на два скрепленных между собой бамбука вашей трости, с которой вы неразлучны!

Ку бросил взгляд на свою трость, прислоненную к стулу. Серебряные кольца, скрепляющие два бамбуковых стебля, сверкали в свете факелов. Он молча склонил голову.

Судья неумолимо продолжал:

— Покойный наместник оставил и другие доказательства того, что он знал о вашем участии в этом гнусном заговоре, равно как и о ваших планах убить его. Я повторяю, Ку, признайтесь и назовите своих сообщников!

Ку поднял голову и затравленно посмотрел на судью. Затем он произнес, запинаясь:

— Я… я признаюсь…

Он вытер пот со лба.

— Монахи из корейских храмов, плававшие на моих судах из корейских портов в Пэнлай, перевозили золото в своих посохах, а Хунпен и ученый господин Цзао действительно содействовали мне в переправке золота в заброшенный храм, а оттуда в столицу. Ким Сан помогал мне, раздающий милостыню Цзыхай помогал Хунпену вместе с десятью другими монахами, имена которых я назову. Настоятель и другие монахи невиновны. Золотую статую отлили здесь, под надзором Хунпена, в печи, приготовленной для сожжения трупа Цзыхая. Настоящую копию, вырезанную мастером Фаном, я спрятал в своем имении. Ким Сан нанял корейского мастерового, чтобы вложить яд в потолочную балку библиотеки наместника Вана, после чего отправил его обратно в Корею на первом же корабле.

Ку поднял голову и, с мольбою глядя на судью, вскричал:

— Но я клянусь, что во всех этих делах лишь исполнял приказы, ваша честь! Настоящий преступник…

— Молчать! — громовым голосом прервал его судья Ди. — Не пытайтесь внушить мне еще одну ложь! Завтра, в суде, у вас будет возможность сказать слово в свою защиту. — Он повернулся к Цзяо Таю: — Бери этого человека и доставь его в судебную управу.

Цзяо Тай проворно связал Ку руки за спиной и в сопровождении двух стражников повел его прочь.

Судья Ди показал на окаменевшего в кресле ученого господина Цзао. Однако завидев приближающегося к нему Ма Жуна, тот внезапно вскочил и ринулся на другую сторону террасы. Ма Жун бросился за ним, ученый попытался увернуться, но Ма Жун ухватил его за конец развевающейся бороды. Господин Цзао вскрикнул: его борода осталась в огромном кулаке Ма Жуна. На маленьком срезанном подбородке ученого осталась лишь тонкая полоска полу-оторванной клейкой тесьмы. Когда он с воплем отчаяния поднял руки к подбородку, Ма Жун сжал его запястья и связал их у него за спиной.

Улыбка медленно озарила суровые черты судьи Ди.

— А борода-то фальшивая! — с удовлетворением пробормотал он себе под нос.

Было уже далеко за полночь, когда судья Ди и три его помощника вернулись в суд. Судья немедля повел их в свой кабинет.

Когда он уселся за стол, старшина Хун поспешил к чайной жаровне и приготовил для него чашку горячего чая. Судья Ди сделал несколько глотков, а потом откинулся в кресле и заговорил:

— Наш великий государственный деятель и прославленный сыщик, губернатор Ю Шо-учень, в своем «Наставлении наместникам» утверждает, что сыщик никогда не должен упорно цепляться за одну версию, но по мере продвижения расследования постоянно ее перепроверять, снова и снова сличая с фактами. А если он обнаружит некий новый факт, противоречащий ей, он не должен пытаться приспособить его к своей версии, напротив, ему следует изменить свою версию таким образом, чтобы она соответствовала этому факту, или же вовсе от нее отказаться. Я, друзья мои, всегда полагал это очевидным и само собой разумеющимся. Однако в деле об убийстве наместника я, похоже, пренебрег соблюдением этого основополагающего принципа.

Он печально улыбнулся.

— Несомненно, он не столь очевиден, как мне представлялось! Когда коварный злодей, который стоит за всеми этими событиями, услышал, что я подал прошение занять пост наместника Пэнлая, он любезно предоставил мне наживку, дабы отвлечь на несколько дней. До отправки в столицу золотой статуи оставалось совсем немного времени. Он хотел пустить меня по ложному следу, пока статуя не покинет Пэнлай. Вот зачем он приказал Ку Менпину сбить меня с толку, и Ку разнес слух о контрабанде оружия. Эту мысль ему подал Ким Сан, уже использовавший ее, чтобы привлечь к делу корейскую девушку. Я попался на крючок: основой всех моих домыслов стала контрабанда оружия. Даже после признания Ким Сана в нелегальной перевозке золота я все еще не сомневался, что контрабанда идет из Китая в Корею, хотя весьма смутно представлял себе, какая тут выгода. И лишь этим вечером я осознал, что все было ровно наоборот!