Роберт Гулик - Золото Будды

— Но кто же, ваша честь, тот предводитель, что разработал и воплотил в жизнь этот злодейский план? — спросил старшина Хун.

— Конечно же это вероломный мерзавец По Кай! — вскричал Ма Жун.

Судья Ди улыбнулся.

— На вопрос старшины я пока ответить не могу, потому что и сам не знаю, кто этот злодей. Я жду, когда По Кай сообщит мне его имя. Собственно говоря, странно, что его до сих пор нет. Я полагал, он явится сюда сразу после того, как мы вернемся из храма.

И в тот момент, когда на судью посыпались недоуменные вопросы его помощников, раздался стук в дверь. В кабинет ворвался начальник стражи и доложил, что По Кай преспокойно вошел в ворота судебной управы. Стража тут же схватила его.

— Пригласите его в мой кабинет, — безмятежно проговорил судья. — Стражники могут остаться на своих местах.

Когда По Кай вошел, судья тут же встал и поклонился.

— Прошу вас, садитесь, господин Ван, — вежливо проговорил он. — Я с нетерпением ожидал встречи с вами.

— Я тоже, — спокойно отозвался гость. — Позвольте мне немного привести себя в порядок, прежде чем мы перейдем к делу.

Не обращая внимания на изумленные взгляды троих помощников, он прошел к жаровне, достал полотенце из чаши с горячей водой и тщательно вытер лицо. Когда он повернулся, исчезли красный кончик носа и багровые пятна, придававшие одутловатость его лицу, а брови стали тонкими и прямыми. Он достал из рукава круглый черный пластырь и прилепил его на левую щеку.

Ма Жун и Цзяо Тай разинули рты. Перед ними предстало лицо, которое они видели в гробу. Оба одновременно воскликнули:

— Мертвый наместник!

— Его брат-близнец, — уточнил судья Ди. — Господин Ван Юаньтэ, старший секретарь Министерства финансов. — Он обратился к Вану: — Это родимое пятно, должно быть, избавило вас с братом, не говоря уж о ваших родителях, от многих недоразумений.

— Совершенно верно, — ответил Ван. — Во всем остальном мы похожи, как две горошины в стручке. Впрочем, когда мы выросли, это перестало иметь какое-либо значение, ибо мой бедный брат нес службу в провинциях, в то время как я всегда оставался в Министерстве финансов. На самом деле, немногие знали, что мы близнецы. Но все это к делу отношения не имеет. Я пришел поблагодарить вас, наместник, за ваше блестящее расследование убийства моего брата, а также за то, что вы помогли мне получить сведения, необходимые для того, чтобы опровергнуть ложные обвинения, которые убийца выдвинул против меня в столице. Я был сегодня ночью на сборище в храме, переодевшись монахом, и слышал, сколь успешно вы распутали это сложнейшее дело, в то время как сам я не продвинулся дальше смутных подозрений.

— Я полагаю, что хозяин Ку занимает в столице высокий пост? — нетерпеливо осведомился судья Ди.

— Нет, — покачал головой Ван. — Это весьма молодой человек, однако уже изрядно погрязший в пороках. Младший секретарь Имперского суда по имени Хоу, племянник нашего главы министерства Хоу Квана.

Судья побледнел.

— Секретарь Хоу?! — воскликнул он. — Он мой друг!

Ван пожал плечами.

— Мы нередко ошибаемся в самых близких друзьях. Молодой Хоу — человек одаренный и, несомненно, многого бы добился. Но он решил поискать кратчайший путь к почету и богатству, пустившись во все тяжкие, а когда увидел, что близок к разоблачению, без колебаний решился на подлое убийство. Он занимал очень подходящее место для воплощения своих дурных замыслов. Благодаря своему дяде он всегда был в курсе дел Министерства финансов, а будучи секретарем суда, имел доступ ко всем документам. Именно он главарь всей этой преступной шайки.

Судья Ди провел рукой по глазам. Теперь ему стало понятно, почему Хоу семь дней назад, во время последней их встречи в «Беседке радости и печали», так настаивал на том, чтобы он отказался от назначения в Пэнлай. Он вспомнил мольбу, застывшую в глазах Хоу. По крайней мере его дружба не была такой уж притворной. А теперь именно он стал причиной краха Хоу. От этой мысли испарилось все его ликование по поводу успешного расследования.

— Как вы впервые напали на след? — безжизненным голосом спросил он у Вана.

— Небеса наградили меня особой чувствительностью к числам, — ответил Ван. — Именно этому дару я обязан своему быстрому продвижению по службе. Месяц назад я стал замечать расхождения в отчетах о рынке золота, регулярно поступающих в Министерство финансов. Я заподозрил, что в страну нелегально ввозят дешевое золото, и начал собственное расследование. Увы, мой писец оказался наушником Хоу. Поскольку Хоу знал, что мой брат служит судьей здесь, в Пэнлае, откуда поступало контрабандное золото, он сделал совершенно ошибочный вывод, будто мы вместе с братом трудимся над его разоблачением. Вообще-то, брат только раз написал мне о своих подозрениях, не является ли Пэнлай гнездом контрабандистов, но я никак не связал его смутные догадки с махинациями на рынке золота в столице. Хоу же повторил ошибку множества преступников, он слишком рано допустил, что разоблачен, и начал совершать опрометчивые поступки. Он приказал Ку убить моего брата и организовал убийство моего писца, взял из казны тридцать слитков золота и убедил дядю, что именно я виновник этих преступлений. Перед самым арестом мне удалось бежать и добраться до Пэнлая, где я предстал в образе По Кая, чтобы собрать доказательства виновности Хоу и тем самым одновременно отомстить за смерть брата и очиститься от ложных обвинений.

Ваше прибытие сюда поставило меня в трудное положение. Я и рад был бы действовать вместе с вами, но не мог себя обнаружить, ведь в таком случае вы обязаны были тут же меня арестовать и препроводить в столицу. Но я делал все, что было в моих силах. Я сблизился с двумя вашими помощниками и доставил их в плавучий бордель, чтобы навести на Ким Сана и корейскую девицу, которые попали под мое подозрение. В этом я вполне преуспел.

Он бросил взгляд на Цзяо Тая. Тот поспешно наклонился к своей чашке.

— Кроме того, я пытался обратить их внимание на приверженцев буддизма — но здесь особого успеха не добился. Я подозревал, что монахи замешаны в контрабанде золота, но не смог обнаружить никаких следов. Я держал под пристальным наблюдением храм Белого облака — плавучие бордели оказались прекрасным наблюдательным пунктом. Увидев, как раздатчик милостыни Цзыхай тайком выбирается из храма, я пошел за ним, но, к несчастью, он умер, прежде чем я успел расспросить его о том, что он собирался делать в заброшенном храме.

Я слишком настойчиво расспрашивал Ким Сана, и он начал меня подозревать. Вот почему он не возражал против моей поездки в Корейский квартал: думал, что заодно и со мной покончит.

Ван повернулся к Ма Жуну.