Найо Марш - Заклятие древних маори. Последний занавес

Среди них стояли три женщины, одна в алой шляпке. Подошел инспектор Фокс на лоцманском катере. Не рассчитывавший на это Аллейн обрадовался, но сейчас поговорить им не удалось.

– На миссис Аллейн, – сказал Фокс, быстро проходя мимо, – алая шляпка. А сейчас, мистер Аллейн, прошу прощения, но мне тут надо потолковать с одним малым. Машина сразу за зданием таможни. Увидимся там.

Не успел Аллейн поблагодарить его, как тот удалился – подтянутый, в ловко сидящем пальто, именно такой, каким и должен быть инспектор.

Судно и пристань разделяла полоса темной воды. Пронзительно звонили колокола. Встречающие, вглядываясь в стоящих на палубе, передвинулись к швартовым тумбам. Кто-то поднял руки и громко прокричал приветствие. На берег выбросили канаты, и мгновением позже по судну пробежала последняя дрожь, предшествующая полной остановке.

Трой двинулась вперед. Руки были засунуты глубоко в карманы пальто. Слегка нахмурившись, она пробежала взглядом по палубе. Где же он? В эти последние секунды, ожидая, пока она заметит его, Аллейн чувствовал, что, подобно ему, Трой нервничает. Он вскинул руку. Они посмотрели друг на друга, и она улыбнулась – так, как улыбаются только очень близкому человеку.

– Три года, семь месяцев и двадцать четыре дня. Чертовски долгий срок вдали от жены. – Аллейн посмотрел на Трой, сидевшую, скрестив ноги, на коврике перед камином. – Или, вернее, Трой, вдали от тебя, от моей жены, по-прежнему такой родной. Одна только эта мысль мне покоя не дает.

– А я все спрашивала себя, – задумчиво протянула Трой, – а если вдруг окажется, что нам не о чем говорить? Вдруг нам будет трудно друг с другом?

– Выходит, и ты тоже?

– Говорят, так бывает. Часто случается.

– Я даже прикидывал, может, имеет смысл процитировать Отелло, помнишь, когда он прибыл на Кипр? Что бы ты сказала, дорогая, если бы я перехватил тебя в таможне под литерой А [57] Этой литерой в так называемом «Регистре Ллойда» (справочник морских судов) обозначаются пассажирские суда первого класса. и начал: «О, храбрый мой воин!»?

– Я бы тут же ответила какой-нибудь строкой из «Макбета».

– Почему из «Макбета»?

– Чтобы объяснить, потребуется очень много времени. Видишь ли, Рори…

– Да, любовь моя?

– Я тут очень занятные дни провела с Макбетом.

Трой с некоторым сомнением посмотрела на него из-под упавших на лоб локонов.

– Может, тебе будет неинтересно, – пробормотала она. – Это длинная история.

– Ну, если рассказывать будешь ты, особенно длинной она не будет.

Взглянув на нее, Аллейн понял, что она опять зажалась. «Нам придется заново привыкать друг к другу».

Аллейн мыслил рационально и широко. Он привык раскладывать по полочкам мысли, от которых другие предпочитают отмахнуться. Во время долгого возвращения домой он часто спрашивал себя: а если при встрече они с Трой почувствуют, что годы разлуки поставили между ними прозрачную стену, через которую они смотрят друг на друга, не испытывая любви? Странно, но такие мысли чаще всего приходили ему в голову как раз в те моменты, когда он больше всего скучал по ней, больше всего хотел ее. И когда она появилась на пристани, не сразу его заметив, чисто физическая реакция оказалась настолько острой, что прогнала все сомнения. А когда она так по-родному улыбнулась ему – так, как раньше не улыбалась, он, не задавая никаких вопросов, понял, что ему вновь предстоит полюбить ее.

А теперь, когда она сидела с ним в комнате, настолько знакомой, что это само по себе казалось немного странным, он волновался, как девственница перед первой брачной ночью. Можно ли то, о чем думает сейчас Трой, сравнить с его мыслями? Может ли он быть в ней так же уверен, как в самом себе? В его отсутствие она жила совершенно иной, чем прежде, жизнью. Он практически ничего не знал о ее новых знакомых, разве что по случайным фразам, которые она позволяла себе в письмах. Что ж, теперь, кажется, ему предстоит открыть кое-что еще.

– Иди сюда и рассказывай, – предложил он.

Трой перебралась на свое привычное место и прислонилась к его креслу. Он посмотрел на нее – волнение уступило место такому захлестывающему чувству счастья, что Аллейн даже упустил начало рассказа. Но он давно, не делая себе ни малейших поблажек, научил себя слушать, что говорят, и этот навык сейчас выручил. Сага Анкретона разворачивалась своим чередом.

Поначалу рассказ шел ни шатко ни валко, но чем дальше, тем больше захватывал саму Трой. Она увлеклась и потянулась за блокнотом с зарисовками, которые сделала у себя в башне. Вглядевшись в маленькие выразительные фигуры с огромными головами, Аллейн не удержался от смеха.

– Как на старых игральных картах с изображением «Счастливой семьи», – заметил он, и Трой должна была признать, что и впрямь в оригиналах есть что-то викторианское. Из-за странностей самих Анкредов так получилось, что говорила она в основном о глупых розыгрышах.

– Слушай, – перебил он ее в какой-то момент, – это маленькая чертовка в конце концов испортила твою картину или нет?

– Да нет же, нет! К тому же чертовка тут вообще ни при чем. Слушай дальше.

Он повиновался, посмеиваясь про себя ее дедуктивным методам.

– Понимаешь, – пояснила Трой, – один раз, допустим, она пишет «дедушка», другой – «дедочка», и это уже само по себе о многом говорит. Но главное – ее поведение. Я совершенно уверена, что это не она. Да, знаю, помню, что такого рода розыгрыши за ней числятся, но дай мне договорить до конца. Не сбивай свидетеля.

– Почему это? – наклонился к ней Аллейн.

– Итак, продолжаю, – через минуту-другую объявила Трой, и на сей раз он дал ей закончить.

«Странная история. Интересно, – подумал Аллейн, – сама- то она отдает себе отчет в том, насколько странная?»

– Не знаю, насколько мне удалось передать все безумие этого чудовищного дома, – заключила Трой. – Все время что-то случается, что-то под руку подворачивается. Вроде книги о бальзамировании трупов, находящейся почему-то среди предметов искусства, и потерявшегося крысиного яда.

– А что между ними общего?

– Не знаю. Может, то, что мышьяк есть и там и там.

– Слушай, ангел мой, не успел я вернуться в твои объятия, как ты пытаешься заставить меня взяться за расследование дела об отравлении.

– Что ж, – помолчав немного, сказала Трой, – ты ведь не будешь спорить, что такая вещь приходит в голову? – Она сдавила ему плечо. – Между прочим, его бальзамировали. Господа Мортимер и Лоум. Я столкнулась с ними в зале, когда они пришли туда со своими черными чемоданчиками. Единственная трудность состоит в том, что ни одного из Анкредов невозможно представить себе хладнокровным отравителем. А так все сходится.