Найо Марш - Заклятие древних маори. Последний занавес

– Да, но я-то, мистер Фокс, к этой публике не принадлежу, – возразила Трой. – Тем не менее именно такая идея пришла мне в голову.

– Ну вот! – поцокал языком Фокс. – Опять пальцем в небо попал, верно, сэр?

– Поведайте, о чем еще вы себя спрашивали, – предложил Аллейн.

– Например, не мог ли кто-нибудь из этих разочарованных, разгневанных мужчин или, скорее, женщин дать волю воображению и под влиянием момента написать это письмо.

– Да, но как же быть с розыгрышами, мистер Фокс? – спросила Трой.

– Глупое, неприличное поведение. Просто позор. Если все это не дело рук этой маленькой девочки, а, судя по всему, она просто не могла быть замешана в эту историю, то, выходит, просто кто-то сыграл дурацкую шутку. Возмутительно, – припечатал Фокс. – Согласен с вами, это была попытка восстановить старого джентльмена против нее. Но это еще не значит, что было совершено убийство. Какая связь?

– Действительно. – Аллейн протянул Фоксу руку. – Вы именно тот, кого не хватало в этом доме, бригадир Фокс. Давайте выпьем.

Он подхватил под локоть жену, и они направились в гостиную. В этот момент зазвонил стоявший там телефон. Трой взяла трубку. Аллейн увлек Фокса назад и внимательно посмотрел на него.

– Весьма убедительное выступление, Фокс. Благодарю вас.

– Так или иначе, странно все это выглядит, сэр, вам не кажется?

– Не то слово. Пошли.

Увидев их, Трой прикрыла мембрану ладонью и повернулась к мужу. Лицо у нее было бледным.

– Рори, это Томас Анкред. Он хочет повидаться с тобой. Говорит, все они получили такие же письма. Еще говорит, что какое-то открытие сделал. В общем, хочет приехать и поделиться. Что ему сказать?

– Пусть приезжает, – буркнул Аллейн. – Можем, чтоб ему неладно было, встретиться в Ярде завтра утром.

Томас прибыл точно в назначенный Аллейном час – девять утра. В беседе, состоявшейся в кабинете Аллейна, принял участие Фокс.

Трой обладала даром художника точно описывать внешность людей, а с Томасом это у нее получилось особенно удачно. Аллейну показались знакомыми и хохолок на голове, покрытой шапкой густых волос, и широко открытые глаза с каким-то удивленным выражением, и крепко сжатые тонкие губы, и негромкий неуверенный голос.

– Большое спасибо за то, что согласились встретиться, – заговорил Томас. – Честно говоря, сам я не особенно рвался, но все равно с вашей стороны очень мило, что уделили время. Эту идею подсказало им само знакомство с миссис Аллейн.

– Кому им? – поинтересовался Аллейн.

– Полин и, главным образом, Десси. Пол и Фенелла тоже настаивали. Полагаю, миссис Аллейн рассказывала вам о моей родне?

– Знаете, по-моему, лучше всего, если мы будем исходить из того, что я вообще ничего и ни о ком не знаю, – сказал Аллейн.

– О Господи, – вздохнул Томас. – Но ведь тогда разговор наш, боюсь, сильно затянется.

– Так что там насчет писем?

– Ах да. – Томас принялся шарить по карманам. – Письма. Где-то должны быть. Анонимки, знаете ли. Естественно, я и раньше получал такие – в театре, от разочарованных спонсоров и обозленных актрис, но это нечто другое – действительно другое. Да где же они? – Он приподнял полу пиджака, подозрительно посмотрел на оттопыривающийся карман и наконец извлек несколько листков бумаги, два карандаша и коробок спичек. – Ну вот, слава Богу, – просиял он и со скромным торжеством разложил добычу на столе – восемь копий уже знакомого Аллейну письма, написанные тем же карандашом, на такой же бумаге.

– А конверты? – осведомился Аллейн.

– Боюсь, конверты мы выбросили. О своем письме я никому говорить не собирался, – помолчав немного, продолжал Томас, – Дженетта с Милли тоже, но, конечно, все заметили, что письма у всех одинаковые. Полин (это моя сестра, Полин Кентиш) подняла страшный шум, и вот вам результат.

– Восемь, – заметил Аллейн. – А за столом в Анкретоне вас было девять, так?

– Соня письма не получила, потому все и твердят, что речь в нем идет именно о ней.

– И вы тоже так считаете, мистер Анкред?

– Ну да. – Томас открыл глаза еще шире. – Это же представляется очевидным, разве нет? Завещания и так далее. Конечно, речь идет о Соне, но что касается меня, – Томас слегка откашлялся, – не думаю, что папа убила она.

Он посмотрел на Аллейна с беспокойной улыбкой.

– Это же дикость, правда? – продолжал он. – В это невозможно… И тем не менее. Полин буквально ухватилась за эту идею. И Десси в некотором роде тоже. Обе совершенно подавлены. На похоронах Полин стало плохо, потом еще эти письма, словом, она мечется по дому, как зверь в клетке. Вы даже представить себе не можете, что творится в Анкретоне.

– Насколько я понимаю, это была идея миссис Кентиш, чтобы вы поехали в Ярд?

– Ее и Десси. Это моя незамужняя сестра Дездемона. Всем нам вручили письма вчера утром, за завтраком. Представляете? Я прочитал свое первым, ну и – просто в шоке был! Хотел было бросить в камин, но тут вошла Фенелла, так что я согнул его в несколько раз и положил под стол. Вы легко узнаете мое письмо по сгибам. А письмо Пола выглядит так, словно его жевали. И представьте себе, он действительно так разволновался, что прямо-таки зубами в бумагу впился. Вот тогда-то я и заметил, что перед каждым из нас на тарелке лежат одинаковые конверты. Соня завтракала у себя, но я спросил Баркера, не было ли для нее писем. Фенелла тем временем открыла свое письмо, и вид у нее был весьма странный. «Что за удивительное письмо я получила! – воскликнула Полин. – Можно подумать, ребенок писал». А Милли подхватила: «Не иначе снова фокусы Пэнти», – и поднялся шум, потому что Полин и Милли смотрят на Пэнти совсем разными глазами. А потом все в один голос заявили: «Смотрите, и у меня такое же», – и каждый принялся надрывать свой конверт. Полин, естественно, грохнулась в обморок, Десси выдохнула: «А я что вам говорила», Милли сказала: «По-моему, анонимки – самое последнее дело», а Дженетта (моя золовка и мать Фенеллы, жена моего брата Клода) ее поддержала: «Думаю, ты права, Милли». Дальше – так, дайте вспомнить, – дальше все стали подозревать друг друга в авторстве письма, пока наконец Пола не осенило – вы уж извините меня, ради Бога, – что поскольку миссис Аллейн замужем за…

Уловив потрясенный взгляд Фокса, Аллейн промолчал, и Томас, изрядно покраснев, заторопился:

– Разумеется, все мы замахали руками. Просто зашикали его. Фенелла, например, сказала: «Сама мысль о том, что миссис Аллейн способна писать анонимки, это такой идиотизм, что об этом даже говорить нет смысла». Что, в свою очередь, привело к следующей вспышке: Полин заявила, что Фенелла с Полом обвенчались против ее воли. Конец скандалу положил мой племянник Седрик, являющийся ныне главой семьи. Он сказал, что, с его точки зрения, письмо выдержано вполне в духе Полин. Седрик обратил общее внимание на то, что любимая фраза Полин – «У меня есть основания полагать». Милли, мать Седрика, громко рассмеялась, после чего, естественно, разгорелась очередная свара.