Игорь Трофимкин - Призрак с улицы Советской

Еще через пару дней мы были в Питере и получили очередную премию в 200 зеленых.

Получая ее, я мельком в одном из ящиков стола вдруг увидел знакомый сверток.

Когда Дима уехал на бумажный склад, я проскользнул к нему в кабинет и развернул сверток. Это была тарелка. Могу поклясться, что та самая, которую показывал нам Иван Васильевич, или очень похожая на нее. Но в таком случае почему так открыто ее держит Дима? Ведь не я один мог войти к нему в кабинет и заглянуть в стол!

Часам к одиннадцати Евграф Акимович окончательно решил идти на прием к шефу милиции. Он позвонил секретарше шефа Наденьке, попросил соединить, если у шефа никого нет. Надя Козлова, прозванная Керосином за постоянную готовность нахамить любому, по ее мнению нежелательному для шефа посетителю, на этот раз почему-то весьма приветливо сказала, что в настоящий момент у Леонида Кирилловича товарищ из соседнего ведомства, но она немедленно позвонит, как только Леонид Кириллович освободится.

Сообщение Керосина и в особенности ее вежливость несколько обескуражили Евграфа Акимовича. Обычно представители ФСК не приходили сами к ним в прокуратуру, а вызывали их в свои кабинеты.

Надя позвонила через десять минут.

— Леонид Кириллович освободился.

Старший следователь взял папку с текущими делами и скоро был в кабинете.

— Садись, Евграф. У тебя ко мне дело, а у меня к тебе разговор. Но сначала рассказывай ты. Слушаю.

— Товарищ полковник, надо дезу запускать. — С ходу начал старший следователь. — Утечка у нас где-то есть.

— Дезу, говоришь? Пожалуй. — Полковник помолчал, потом без перехода сказал: — Соседи вот на крупную партию контрабанды опия-сырца вышли, просят наши сводки. У тебя что по делу Николаева, Ходжаева и других?

— Все, что есть, я вам в рапортах изложил. А что есть у них, мне неведомо. Знаю только, что сведения от нас уходят. И не к ним, а прямиком в группировки. Из-за этого ничего пока не предпринимаем.

— Сделаем так, Евграф! Я устрою тебе встречу с майором из ФСК. Вы обменяетесь с ним данными. Глядишь, наша деза и им на пользу пойдет.

После обеда Евграфу Акимовичу позвонил майор Коренев из ФСК, еще через полчаса старший следователь был у него.

Майор Павел Дмитриевич Коренев оказался молодым человеком лет тридцати, мальчишкой, с точки зрения Евграфа Акимовича. «Быстро они в званиях нынче растут. Вон Слава у нас все в капитанах ходит», — мельком подумал старший следователь.

— Присаживайтесь, Евграф Акимович. Рад случаю познакомиться. Наслышаны о ваших громких делах. Оно и понятно, что наслышаны, коли громкие. Давайте по порядку. Я с рапортами ознакомился, но, может, лучше вы сами расскажете обо всем. А потом и я свои карты выложу.

— Рассказывать особенно нечего, Павел Дмитриевич, — старший следователь намеренно назвал майора по имени-отчеству, как бы принимая товарищеский, доверительный характер разговора. После этого он пересказал все, что знал сам о смерти Николаева, об убийствах Шалыгина, Фильки, Ходжаева, о смерти Мамлюкова. — Отсюда вывод: есть у нас где-то утечка информации, иначе не знали бы в группировке «Пророка» о том, что мы вышли на Расула, что мы наблюдали за квартирой на Замшина. Кроме того, последняя облава на Некрасовском рынке, где должен был объявиться человек «Пророка», фактически была сорвана. Кто-то человека предупредил.

— А как вы об этом узнали?

— Ходили мы за неким Ильей, который причастен был к делу Николаева. Похоже было — пустышку тянем. Мелкие торговые связи. Продавал, чтобы заработать на наркоту. Походили, да бросили. Людей на серьезные дела не хватает. Думаем — никуда не денется. Вдруг — звонок! Звонит мне некий Шурик, близкий дружок Ильи. Последнее время в одной квартире жили, тоже наркоман, конечно. Слышу по голосу — в панике!

— Евграф Акимович, Илью убить хотят!

— Кто? За что?

— Не могу говорить по телефону, но знаю, что убьют.

Назначаю ему встречу в мороженице на Московском проспекте. Он приходит в парике каком-то дурацком, темных очках — насмотрелся боевиков, одним словом.

— В чем дело, Шурик, говорю?

Он молчит, оглядывается. Потом говорит:

— Евграф Акимович, Илья всегда был чистый. Так нужно было.

— Ничего не понимаю. Почему нужно было? И какой же он чистый, если травой торговал?

— Вы не понимаете, — говорит мне этот малец, а сам трясется весь. — Я все вам скажу, если вы его спасете. — И чуть не плачет.

Ну пообещал я ему сделать все, что могу, а он не верит, говорит, я сам пойду с Ильей, если его будут убивать, я успею крик поднять, пусть и меня тоже… но, может, убийц схватят.

Тут я разозлился, говорю — да расскажи ты толком, что к чему. Ну вот и выяснилось, что Илья работал сторожем на складе небольшой фабрики, выпускающей мелкий трикотаж. Склад всегда завален. Продукция идет плохо. Импорт душит. Вот там среди тюков складывали опий, который откуда-то в Питер привозили. А Илья-то засветился. Тут вчера он записочку получает: «Отец в последний раз тебе посылочку шлет. Потом кормись сам». Илья перепугался, пошел на Некрасовский и мелкому торгашу вместе с деньгами за траву передал записку: «Ко мне нельзя. Со мной сероглазые гуляют». Тогда ему позвонили, и кто-то сказал: «Илюша, придешь на рынок послезавтра ровно в 12 часов дня. С тобой дядя Гена поговорить хочет». Он мне все это сказал. Я говорю — не ходи. А Илья только рукой махнул.

— Все равно найдут, а там народу много, глядишь, не тронут. Как я его ни уговаривал, слушать не стал. Обкололся, до сих пор пластом лежит. А я к вам.

Мы быстренько организовали облаву, да только никто к Илье не подошел, и вообще на Некрасовском ни одного самого захудалого торговца не было. Илью мы пока отправили к старикам родителям на Украину, в село. А сами вот сидим сложа руки.

— Дядя Гена нам, пожалуй, известен. На Некрасовском в комке сидит, а вас порадовать могу, — сказал майор. — Дело это мы у вас заберем, все целиком. Слишком уж далеко зашло. А деза, пожалуй, дело нужное. Это хоть и ваши проблемы, да могут и нас коснуться.

Евграф Акимович вроде почувствовал облегчение, но в то же время жаль ему вдруг стало с «Мефисто» и Михальченко расставаться.

Вернувшись к себе, он тщательно подобрал бумаги, оставив все, с его точки зрения важное по Михальченко, составил сводную справку, вложил в конверт, опечатал и отправил майору Кореневу.

Потом сходил к генералу, попросил разрешения просмотреть личные дела некоторых сотрудников в отделе кадров.

На просмотр личных дел у Евграфа Акимовича ушло всего полтора часа. Он сделал себе в блокнот кое-какие пометки, потом сел за составление «Плана операции». По плану этому выходило, что они привозят в Питер Илью и выставляют его как подсадного. Омоновцы, естественно в гражданском, будут ждать своего часа. Илья должен явиться к дяде Гене на Некрасовский.