Роберт Гулик - Поэты и убийцы

Судья Ди поднялся.

— Если вечером тебе нужно выступать, советую пока отставить этот кувшин в сторону. До свидания.

Он вышел на главную улицу и спросил лоточника, как пройти к южным городским воротам.

— Господин, это довольно далеко отсюда. Идите по этой улице, потом мимо большого рынка, а потом вниз до самого конца Храмовой улицы. Оттуда все прямо и прямо, и скоро увидите впереди ворота.

Судья нанял маленькие носилки и велел двум кули доставить его к святилищу в южном конце Храмовой улицы. Он подумал, что оттуда ему лучше будет проделать остаток пути пешком, потому что все носильщики — отъявленные сплетники.

— Господин, вы имеете в виду храм Тонкого прозрения?

— Именно его. Если управитесь быстро, накину еще денег.

Носильщики взвалили длинные ручки носилок на свои мозолистые плечи и размеренно потрусили вперед, энергичными возгласами прокладывая себе путь в толпе.

Судья поплотнее запахнул полы своего платья, потому что в открытых носилках особенно сильно ощущался холодок осеннего воздуха. Настроение у него было приподнятым, потому что «Логово лисицы» вполне могло оказаться первой настоящей зацепкой в деле убийства студента. На рынке толпился народ, у лоточников отбою не было от покупателей. Но публики поубавилось, когда носилки свернули на широкую темную улицу. По обе ее стороны поднимались высокие каменные арки, перемежающиеся с длинными кирпичными стенами, на которых зной и дожди оставили свои многочисленные следы. Из надписей на огромных фонарях, которые висели над каждыми воротами, судья узнал, что на Храмовой улице представлены все разновидности буддизма.

Носильщики остановились перед двухэтажной надвратной башней. На фонаре, красовавшемся над их двойными створками черного лака, было написано три больших иероглифа, которые означали «храм Тонкого прозрения».

Судья Ди сошел на землю. Оба носильщика немедленно принялись вытирать свои вспотевшие торсы. Судья сказал старшему из них:

— Можете отдохнуть здесь. Я не задержусь дольше, чем на полчаса. — Расплачиваясь, Ди спросил: — Сколько времени займет дорога до восточных городских ворот?

— Если на носилках, господин, то около получаса. Но если знать, как срезать путь по переулкам и задворкам, то пешком гораздо быстрее.

Судья кивнул. Это означало, что убитый студент вполне мог посещать лисье святилище у южных ворот. Зайдя в мощеный двор храма через узкую калитку, расположенную рядом с главными воротами, Ди обнаружил, что там пусто. Однако в глубине двора виднелся свет, он лился из окон добротного двухэтажного здания, где находился главный зал. Справа от него вдоль внешней стены тянулся открытый коридор, и судья двинулся по нему, собираясь выйти через заднюю калитку храма и отправиться к южным воротам города. Тогда носильщики не узнают, куда он на самом деле ходил.

Коридор привел к узкому проходу на задах между двумя темными одноэтажными строениями, в которых, как рассудил судья, жили монахи. Проход тускло освещали маленькие фонарики, подвешенные к карнизам крыш. Судья поспешил к калитке в задней стене. Проходя мимо углового окна правого здания, он машинально заглянул в него и внезапно замер на месте. Ему показалось, будто он видит Могильщика Лу, который, ссутулившись, сидит на скамье в глубине комнаты и не сводит с него взгляд своих жабьих глаз.

Судья приложил ладони к бумажным панелям окна, всмотрелся и понял, что ошибся. В слабом свете фонарей по другую сторону прохода он увидел на скамье лишь груду монашеских одеяний, а сверху — молитвенный барабанчик в виде черепа. Судья, злясь на самого себя, пошел дальше. Стало ясно, что ему никак не удается отделаться от тревожащего образа странного могильщика.

Забирая вправо, он пересек редкий сосновый лес за храмом и вскоре вышел на широкую, хорошо вымощенную дорогу. Вдалеке на фоне звездного неба виднелись очертания высоких южных ворот.

Радуясь, что его маневр удался, судья Ди быстро зашагал по улице, тут и там подсвеченной мерцающими масляными лампами торгующих вразнос лоточников. Слева виднелось насколько заброшенных домов, а впереди — торчащие из густого кустарника деревья. Там маячили полуразрушенные каменные ворота. Едва судья собрался перейти дорогу, как на улице показалась длинная вереница людей. Их спины сгибались под тяжестью тюков и мешков, однако они весело переговаривались между собой. Эти люди явно покидали город, чтобы отметить праздник Середины осени с родней из окрестных деревень.

Дожидаясь, пока они пройдут, Ди размышлял, где может находиться этот Изумрудный утес, который судья Ло выбрал для грядущего празднества. Наверно, где-то в горах к западу от города. Разглядывая небо, судья не видел облаков, которые бы затеняли яркую осеннюю луну, однако заросли на противоположной стороне дороги казались темными и опасными. Тогда судья подошел к лоточнику, купил маленький фонарь «летучая мышь» и, снарядившись таким образом, перешел дорогу.

От старых ворот осталось только два столба. Осветив фонарем выемку в сером камне у основания того, что слева, судья обнаружил там кучку свежих фруктов и грубую глиняную миску с вареным рисом, полуприкрытую зеленым листом. Эти приношения доказывали, что ворота действительно вели в нужное ему место.

Судья Ди быстро раздвинул ветки густого подлеска, перегораживающего узкий проход. После первого же поворота тропы он подоткнул полы своего платья под кушак и закатал длинные рукава. Пошарил в кустах, нашел крепкую палку, чтобы раздвигать колючие ветви, и пошел извилистой тропой дальше.

Здесь, в этом диком месте, стояла удивительная тишина, не слышно было даже голосов ночных птиц. Единственными звуками тут было стрекотание цикад да негромкое шуршание, что порой доносилось из густого подлеска.

— А танцовщица-то отважная девушка, — пробормотал судья. — Тут и средь бела дня, пожалуй, жутковато!

Вдруг он остановился и крепче сжал свою палку. Из темного куста прямо на его пути донеслось фырканье, и с высоты примерно двух чи [2] Чи — мера длины, составляющая приблизительно 30 см. над землей на него уставилась пара зеленоватых глаз. Судья быстро подобрал камень и швырнул его в том направлении. Глаза исчезли, листья зашелестели, потом опять все стихло. Значит, тут действительно водятся лисы. Они никогда не нападают на людей, мелькнуло в голове у судьи, но его тут же поразила другая, тревожная мысль. Он вспомнил, что многие лисы и бродячие собаки поражены бешенством, во всяком случае, так говорят. А бешеная лисица нападает на всякого, кто попадется ей на глаза.

Сдвинув на затылок шапочку, судья удрученно подумал, что, возможно, слишком поспешил, отправившись в путь безоружным. Сейчас очень пригодился бы меч или, еще лучше, короткая пика. Но его обувь была из толстой кожи, а палка казалась очень ухватистой, поэтому он решил продолжить путь.