Роберт Гулик - Смерть под колоколом

Встал я с трудом, голова гудела, и я не обратил внимания на то, что это было за место. Не без труда я выбрался на главную улицу, оттуда дошел до дома портного Луна, поднялся к себе и мгновенно снова уснул. Потому о судьбе своей драгоценной невесты я узнал, только когда меня схватили стражники по приказу вашей чести».

Здесь старшина Хун остановился, посмотрел на судью, а потом с усмешкой продолжил:

— Ну а теперь заключительные слова этого наглого лицемера:

«Если ваша честь приговорит меня к высшей мере наказания за мое непозволительное поведение по отношению к несчастной или за то, что я невольно способствовал ее смерти, я радостно приму этот приговор. Он освободит меня от невыносимого существования в черном отчаянии, в которое я погружен из-за потери любимой. Но ради того, чтобы смерть моей возлюбленной была отомщена и ради чести моей семьи, я вынужден настаивать на том, что я не причастен к изнасилованию и убийству, в которых меня обвиняют».

Хун положил бумагу на стол и постучал по ней указательным пальцем.

— Очевидно, что Ван придумал, как избежать заслуженного наказания. Он делает упор на соблазнении, решительно отрицая, что убил девушку. Конечно, он же прекрасно понимает, что наказание за совращение незамужней, да еще с ее установленного согласия — это всего лишь пятьдесят ударов бамбуковой палкой, тогда как за убийство его казнят публично.

Старшина выжидающе смотрел на судью, но тот молча выпил еще одну чашку чая, а потом спросил:

— Что ответил судья Фэн на заявление Вана?

Хун заглянул в бумаги.

— Он более не расспрашивал кандидата Вана и занялся дальнейшим расследованием, как и положено.

— Это мудро с его стороны, — одобрил судья, — а можешь ли зачитать отчет о посещении места преступления и заключение судебного врача, установившего смерть?

Хун развернул документ дальше.

— Да, ваша честь, здесь есть все подробности. Судья Фэн с помощниками отправился на улицу Полумесяца. В каморке они нашли тело девушки лет девятнадцати, хорошо сложенной и крепкой.

Ее лицо было искажено судорогой, волосы растрепаны. Матрас лежал поперек ложа, подушка валялась на полу, как и длинный кусок белой ткани, привязанный одним концом к ножке кровати. Напротив стояло большое корыто для стирки, а в углу — маленький столик с треснувшим зеркалом. Опрокинутый табурет лежал рядом с кроватью.

— А какие-либо улики, указывающие на убийцу, были найдены? — спросил судья.

— Никаких, ваша честь. Место преступления обыскали самым тщательным образом, но все, что нашли, это стопка любовных стихотворений, посвященных Чистоте Нефрита. Они лежали, аккуратно завернутые, в ящике туалетного столика. Она, конечно, не читала их, ибо не владела грамотой. Стихи подписаны именем студента Вана. Судебный врач установил, что смерть наступила от удушения. Вот его точные слова: «На горле жертвы, в тех местах, где его сжали руки убийцы, остались два больших синяка. Царапины и ссадины на руках и груди свидетельствуют о том, что жертва отчаянно сопротивлялась. Также, судя по некоторым признакам, девушка была изнасилована до или во время удушения».

Старшина Хун быстро пробежал глазами окончание текста в свитке.

— В последующие несколько дней судья Фэн тщательно проверил все показания. Он отправил...

— Можешь пропустить это, — прервал его судья Ди, — я убежден, что судья Фэн подошел к расследованию со всей скрупулезностью. Расскажи мне только самое основное. Например, очень интересно, что сказал студент Ян Пу насчет вечера в трактире.

— Ян Пу подтвердил все, что рассказал Ван, единственное, в чем они расходятся, — это состояние Вана, когда они расстались. Ян Пу думает, что тот не был так уж сильно пьян, он просто слегка захмелел. Должен добавить, что место, где Ван, как он говорит, проснулся, найдено не было. Люди судьи Фэна обошли весь город, осматривая все заброшенные дома, они добивались от него хоть каких-то сведений, но тщетно. Лицо его было поцарапано, а одежда порвана в нескольких местах. Он утверждает, что продирался через колючий кустарник. Затем два дня судья Фэн посвятил обыску в комнате Вана и поиску мест, где он мог бы спрятать золотые заколки. Мясник Сяо нарисовал их по памяти, этот набросок приложен к делу.

Судья Ди протянул руку, и старшина Хун передал ему тонкий листок бумаги.

— Добротная ручная работа, — отметил судья. — Эти застежки в форме летящих ласточек очень искусно сделаны.

— По словам мясника Сяо, эти заколки — фамильная драгоценность. Его жена долго держала их у себя под замком, считалось, что они навлекают беду на тех, кто их носит. Но несколько месяцев назад Чистота Нефрита выпросила их у матери, та долго сопротивлялась, но в конце концов уступила, потому что ей было не на что купить дочери другое украшение.

— Бедная девушка! — вздохнул судья.

Помолчав, он спросил:

— К какому заключению пришел судья Фэн?

— Позавчера он обобщил все собранные сведения. Он начал с того, что заколки не были найдены, но этот факт говорит не в пользу Вана, поскольку у него было много времени, чтобы их спрятать. Он признал речь Вана очень убедительной, но также отметил, что ученый человек может сочинить правдоподобную историю. Предположение о бро-дяге-грабителе он отмел как маловероятное, ведь всем известно, что улицу Полумесяца населяют небогатые лавочники. Вздумай бродяга ограбить мясника, он бы проник в саму лавку или на склад, но уж никак не в каморку под крышей. Все свидетели, да и сам Ван, подтверждают, что о свиданиях двоих влюбленных знал только портной Лун.

Подняв глаза на хозяина, старшина Хун добавил с легкой улыбкой:

— Портному почти семьдесят, и он так слаб, что его сразу вычеркнули из списка подозреваемых.

Судья Ди кивнул и спросил:

— Как судья Фэн сформулировал свое обвинение?

Старшина Хун склонился над бумагами и прочитал следующее:

— Когда обвиняемый снова стал утверждать, что он невиновен, судья Фэн ударил по столу кулаком и воскликнул: «Собачий сын! Я твой судья, и я знаю правду! Из трактира ты отправился к Чистоте Нефрита, вино придало тебе храбрости, и ты осмелился сказать ей то, что давно собирался — что она тебе надоела и ты хочешь разорвать ваши отношения. Вы поссорились, и Чистота Нефрита метнулась к двери, чтобы позвать родителей. Ты не пускал ее, и пока вы боролись, в тебе пробудились самые низменные инстинкты, ты овладел ею против ее воли и потом задушил. Совершив это злодеяние, ты обшарил сундук с одеждой и забрал себе найденные заколки, чтобы потом подумали, будто в каморку забрался грабитель. Сознайся же!»

Зачитав речь судьи, старшина продолжил пересказывать события:

— Но кандидат Ван настаивал на своей невиновности, поэтому судья Фэн приказал дать ему пятьдесят ударов кнутом. Однако на тридцатом ударе Ван потерял сознание. После того как он был приведен в чувство с помощью бутылочки с крепким уксусом, которую держали у него под носом, судья приостановил допрос, поскольку подозреваемый ничего не соображал. Тем же вечером судье пришел приказ о том, что его переводят, и он не смог завершить это дело. Однако в конце протокола он написал свое мнение.