Рекс Стаут - Снова убивать [litres]

Вулф бросил взгляд на окружного прокурора:

– Разумеется, я утомил вас, мистер Скиннер, но в конце концов, уверен, вы согласитесь с выбранным мной методом. Во-первых, нужна была оперативность, поскольку через несколько дней лорд Клайверс отплывает в Англию и скандал вокруг этого был бы нежелателен. Во-вторых, я намеренно показал мистеру Перри, сколько дыр ему нужно заткнуть, чтобы привести его в ярость и он сделал бы какую-нибудь глупость. Он ведь действительно верил, что ему все сойдет с рук. Но, как оказалось, ему придется объяснить многое. Уход с совещания, появление в гараже, где стоит машина мисс Фокс, этим сейчас занимается один из моих людей по имени Орри Кэтер; визит Майкла Уолша; появление в здании, примыкающем к стройке, вчера в то же время, когда произошло убийство; пальто, которое он, скорее всего, использовал как глушитель; звонок из аптеки… Все это и еще десяток других мелочей, которые легко выяснит полиция и которые потому требуют незамедлительных действий, – это любого может вывести из себя.

Скиннер спросил недовольным тоном:

– Хотите сказать, это все, что у вас есть? И вы поставили его об этом в известность?

– Большего и не нужно. – Вулф вздохнул. – Поскольку все мы на данный момент понимаем, что Харлана Сковила и Майкла Уолша убил мистер Перри, не имеет значения, будет ли он осужден и наказан по закону.

– Тьфу, да он в самом деле спятил! – буркнул Кремер.

Скиннер и Хомберт оторопели. А Вулф продолжал:

– Больше он никому не причинит вреда, и даже если отвергнуть суд как варварское орудие мести, мистер Перри заплатит за все. Что он так отчаянно защищал, ничем не гнушаясь? Свое положение в обществе, свою репутацию среди уважаемых им людей, свое доброе имя. Он все это потеряет, а это само по себе наказание не хуже любого приговора. – Вулф протянул руку. – Лорд Клайверс, передайте, пожалуйста, бумаги.

Клайверс сунул руку в нагрудный карман и достал конверт, который я взял и передал Вулфу. Вулф его открыл, достал несколько листков бумаги и развернул со всей осторожностью.

– Это, – сказал он, – долговая расписка, написанная в Силвер-Сити, штат Невада, второго июня тысяча восемьсот девяносто пятого года Джорджем Роули, который сим обязуется выплатить денежную компенсацию за определенные услуги. Его подпись засвидетельствовали два человека: Уолш и Коулмен. Вот еще один документ, составленный в тот же день, озаглавленный «КЛЯТВА КОМАНДЫ КОУЛМЕНА РЕЗИНЫ» и подписанный всеми участниками. А вот третий документ, составленный в Лондоне одиннадцатого августа тысяча девятьсот шестого года, – расписка в получении денег. Здесь указана сумма: двести тысяч семьсот шестьдесят один фунт стерлингов. И стоят подписи: Коулмен (Резина), Гилберт Фокс, Харлан Сковил, Краб (он же Уильям Моллен), Виктор Линдквист и Майкл Уолш. А вот чек, выписанный на ту же сумму на имя Джеймса Н. Коулмена, и его подпись. – Вулф обвел всех взглядом. – Джентльмены, дело в том, что никто из тех, кто подписал расписку, кроме Коулмена, ее не видел. Он подделал подписи. – Вулф резко повернулся к Перри, и голос его прозвучал как удар хлыста. – Что скажете, сэр? Это тоже клевета?

Перри сдержался. Но голос его подвел.

– Да, клевета, – сказал он хрипло. – Подписи подлинные.

– Ха! Подлинные! Но вы, по крайней мере, наконец признаёте, что вы Коулмен, так?

– Да, я Коулмен. Но это их подписи, и они получили каждый свою долю.

– Ну нет! – Вулф наставил на него палец. – Вы допустили ошибку, сэр: вы убили не всех. Виктор Линдквист жив и в здравом уме. Для английского суда его свидетельства, подкрепленного прочими документами, достаточно, чтобы обвинить вас в подлоге. Клевета! Пф, как некрасиво! – Он обратился к остальным: – Как видите, не так и важно, сможем ли мы предъявить мистеру Перри обвинение в убийстве. Сейчас ему за шестьдесят. Не знаю, сколько в Англии дают за подлог, но из тюрьмы он выйдет уже за семьдесят, жалким, сломленным стариком…

Позже Вулф сказал мне, что хотел, чтобы Перри, окончательно перепугавшись, подписал бы чеки, общей стоимостью на миллион долларов, для Клары Фокс и Виктора Линдквиста, а также для наследников Уолша и Сковила, если у них есть наследники. Не знаю, наверное, так и было. Только никаких чеков Перри не подписал, потому что мертвецы писать не умеют.

Дальше все произошло мгновенно, и я действовал автоматически. Перри выхватил револьвер, повернулся к Вулфу и выстрелил. Хомберт заорал, Кремер вскочил. Я из своего угла никак не успел бы перехватить Перри и потому, как и сказал, схватился за оружие чисто автоматически. Я выстрелил один раз, но тут ко мне бросился Кремер, и я опустил руку. Поднялся шум. Перри в своем кресле обмяк, его пытались поднять. Одним прыжком я подскочил к Вулфу, который сидел с изумленным лицом, и ощупал его левую руку от плеча до локтя.

Не обращая внимания на его протесты, я расстегнул пиджак, стянул рукав и увидел кровавое пятно, расцветавшее на канареечной рубашке, как орхидея. Потом разорвал рукав рубашки, ощупал рану и ухмыльнулся, глядя в его чертову толстую физиономию:

– Кость цела, так что пустяки. И вообще вы левой рукой почти не пользуетесь.

Кремер у меня за спиной сказал:

– Всё. Он мертв, – и посмотрел в нашу сторону, оценивая масштаб бедствия.

Тело Перри лежало теперь на полу. Кремер стоял рядом с ним на коленях, а Скиннер и Клайверс гасили пожар. Клайверс, стрелявший через пиджак, потому что не успел вынуть руку из кармана, одновременно пытался его снять и потушить тлевший карман. Скиннер ему помогал. Выстрелил Клайверс, наверное, на одну десятую секунды раньше, чем я.

Кремер встал и сказал мрачно:

– Одна пуля в плечо, вторая – прямое попадание в сердце. Что ж, он сам напросился.

– В плечо – моя, – заметил я. – Я взял высоко.

– Нет, Арчи, – сказал рядом со мной Вулф.

Мы повернулись к нему. Он сидел, зажимая рану носовым платком:

– Разумеется, нет. Ведь не хочешь же ты, чтобы фотография лорда Клайверса снова появилась в «Газетт»? Его нужно спасать. Тем более что тут речь, безусловно, о вынужденной самообороне. Так что… как это вы говорите, мистер Кремер?.. отдуваться тебе.

– Пять тысяч фунтов, – сказал Клайверс. – Берите. Вернете, когда… или если… получите свою часть наследства Коулмена. Хорошие деньги. Понимаю, что не слишком большие, но кто, черт возьми, в наши дни может себе позволить быть слишком щедрым?!

Вулф покачал головой:

– Вас нужно ловить на слове. Вы мечетесь, как колибри: то две тысячи, то десять, то семь, то пять. Давайте остановимся на десяти, на тех же условиях.

Тут подала голос Клара Фокс:

– Мне ничего не нужно, я уже сказала. Я не возьму денег.

Было уже почти три, и мы сидели в кабинете. К этому времени мы успели поесть. На ланч нас собралось шестеро, а это означает, что особых изысков не было. Мьюр, так и не увидевший мисс Фокс, ушел сразу, потому как Вулф придал ему ускорение, обозвав старым ослом. Кремер, Хомберт и Скиннер ушли, когда я согласился взять вину на себя, чтобы спасти их всех от скандала. Потом пришел док Волмер, перевязал рану Вулфу и снова ушел. Затем прибыл Кремер со своими людьми, и они увезли то, что осталось от Коулмена Резины – Энтони Д. Перри. Наш желтый тканый ковер переехал в подвал ждать отправки в чистку, так как на нем остались два больших красных пятна – там, где сидел Перри и где он лежал, – и пол был непривычно голый. Я снова стал мальчиком при дверях и снова закрыл дверь на засов, потому что журналисты к ней так и липли, слетаясь как мухи на мед.