Рекс Стаут - Лига перепуганных мужчин [litres]

Мне казалось, что я отпускал рычаг вовремя, однако вместо плавной остановки кабина ударилась о дно, словно тонна кирпичей, а затем меня швырнуло на пол. Я кое-как поднялся, открыл дверь и обнаружил, что темный коридор находится фута на два выше моего уровня. Что ж, я вылез и встал на ноги. Это оказался подвал. Тогда я повернул направо, что представлялось мне более верным, и на удивление не ошибся. Добрался до двери, прошел через нее, потом через калитку и очутился снаружи, от тротуара меня теперь отделяло лишь несколько бетонных ступенек. Я преодолел и их, пересек улицу, нашел «родстер» и забрался внутрь.

До сих пор я не верю, что смог доехать на машине от Перри-стрит до Тридцать шестой улицы, где находился гараж. Возможно, я проделал это по бильярдной методике, отскакивая от зданий на одной стороне улицы и затем от другой, но незадача с этой теорией в том, что на следующий день на «родстере» не оказалось ни царапины. Если кто-то ведет счет чудесам, отметьте еще одно за меня. Я все-таки добрался до места назначения, хотя и остановился перед воротами, решив и не пытаться въехать. Поэтому я протрубил в рог, и на зов явился Стив. Не вдаваясь в подробности, я описал ему свое состояние и заявил, что надеюсь, что у него имеется кто-нибудь, на кого он смог бы оставить свою забегаловку, потому что ему придется сесть за руль седана и везти меня в Бронкс. Он поинтересовался, не угодно ли мне пропустить стаканчик, и я клацнул на него зубами. Стив усмехнулся и пошел в контору, а я переместился в седан, уже стоявший на обочине. Довольно скоро он вернулся, одетый в пальто, забрался в машину и тронулся. Я рассказал ему, куда ехать, и уронил голову на спинку сиденья, хотя закрыть глаза не осмеливался. Мне приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы держать их открытыми, особенно после морганий. Окно рядом со мной было открыто, в меня хлестал холодный воздух, и мне казалось, что мы несемся со скоростью миллион миль в минуту по мелькающему кругу, и мне трудно было поспевать даже за дыханием.

Наконец Стив сообщил:

– Мы на месте, мистер.

Я промычал что-то, поднял голову и вновь распахнул глаза. Мы стояли, и там действительно оказалась гостиница «Бронкс-Ривер», всего лишь через тротуар. Вот только меня не оставляло ощущение, что это она приехала к нам, а не мы к ней. Стив поинтересовался:

– Дойти-то сможешь?

– Конечно. – Я вновь стиснул зубы, открыл дверцу и выбрался наружу.

Преодолев тротуар, я попытался пройти сквозь решетку, стиснул зубы еще крепче и предпринял обходной маневр. Миновал безлюдную веранду с неприветливыми пустыми столиками, открыл дверь и зашел в зал. Несколько столиков там были накрыты скатертями, и кое-где за ними сидели посетители. Посетитель же, которого я искал, занимал столик в дальнем углу, и я двинулся туда. На стуле, совершенно не подходившем ему по размерам, восседал Ниро Вулф, в целости и сохранности. Его коричневое пальто висело на соседнем стуле, а напротив него я увидел бинты на затылке Доры Чапин. Она сидела лицом к нему – соответственно, спиной ко мне. Я добрался до них.

Вулф кивнул мне:

– Добрый вечер, Арчи. Мне снова полегчало. После звонка я подумал, что ты можешь оказаться не в состоянии провести машину по этому чертову лабиринту. Вправду очень рад. С миссис Чапин ты уже виделся. Садись. Судя по твоему виду, стоять тебе не особо приятно.

Он поднял стакан с пивом и сделал пару глотков. Я заметил на его тарелке остатки какой-то стряпни, Дора Чапин же свою вычистила. Убрав со стула его шляпу и трость, я уселся. Он поинтересовался, не угодно ли мне стакан молока, но я лишь покачал головой. Он продолжил:

– Признаюсь, несколько унизительно отправиться спасать твою жизнь, а в итоге просить тебя прийти мне на помощь, однако, если уж это такси мистера Скотта, ему определенно стоит поменять рессоры. Если ты доставишь меня домой невредимым, в чем я не сомневаюсь, то это окажется не единственным твоим успехом на сегодня. Связав меня с миссис Чапин столь необычным способом – пускай и, как это мне представляется, непреднамеренно, – ты привел нас к разрешению нашей проблемы. Говорю это тебе сразу, потому что знаю: подобная новость будет тебе приятна. Миссис Чапин оказалась весьма любезна и приняла мои заверения…

Это было последнее слово, которое я услышал. Единственное, что я помню, – это что тугая проволока, натянутая между моими висками и удерживавшая их вместе, внезапно со звоном лопнула. Потом Вулф рассказал мне, что, когда я вырубился и прежде чем он успел меня подхватить, моя голова с громким стуком ударилась о край стола.

В понедельник утром я проснулся и понял, что все еще лежу в постели. Звучит так, как будто я вкладываю в свои слова особый смысл, но вовсе нет. Когда я пришел в себя достаточно, чтобы осознать местонахождение, у меня возникло чувство, будто я лег в кровать где-то перед Пасхой, а сейчас уже Рождество. Затем я заметил стоящего рядом доктора Волмера.

– Привет, док, – ухмыльнулся я. – Вы теперь у нас домашний врач?

Он ухмыльнулся в ответ:

– Просто заглянул проведать, как подействовало средство, которым я накачал вас прошлым вечером. Очевидно…

– Что? Ох! Ну да. Вот так так. – До меня дошло, что комната залита светом. – Сколько времени?

– Без четверти двенадцать.

– Не может быть! – Я изогнулся посмотреть на часы. – Тысяча чертей! – Я дернулся встать, и тут в череп мне вонзилась тысяча пестиков для колки льда. – Ух, аккуратнее. – Я схватился за голову и попытался медленно ею покачать, потом спросил у Волмера: – Что у меня тут, голова хоть?

– Все будет в порядке, – рассмеялся он.

– Ага. Только не говорите когда. Ух! Мистер Вулф внизу в кабинете?

Он кивнул:

– Я поговорил с ним по пути сюда.

– И уже полдень. – Я медленно принял вертикальное положение. – Осторожно, могу на вас налететь. – И двинулся в ванную.

Я начал намыливаться, а он подошел к двери и сообщил, что оставил Фрицу инструкции касательно моего завтрака. На это я отозвался, что не хочу инструкций, а хочу яичницу с ветчиной. Он снова засмеялся и ушел. Я только порадовался его смеху. Насколько мне представлялось, окажись эти пестики в моей голове реальными, он, как врач, принялся бы извлекать их, а не смеяться надо мной.

Быстро, как только позволяло головокружение, я вымылся, облачился в дневные одеяния и на вид вполне непринужденно спустился вниз, хотя и придерживался за перила.

Вулф, сидевший в своем кресле, поднял на меня взгляд, пожелал доброго утра и поинтересовался моим самочувствием. Я ответил, что чувствую себя как пара жеребчиков, и прошел к своему столу. Он усомнился:

– Но, Арчи, серьезно. Следует ли тебе вставать?

– Ага. Не только следует, но и следовало бы. Вы же знаете, я человек действия.