Николай Свечин - Неизвестные рассказы сыщиков Ивана Путилина, Михаила Чулицкого и Аркадия Кошко [СИ litres]

– Ну вот, – сказал мой спутник, – роль моя кончена. Катя вас спрячет, предупредит, а там действуйте сами. Завтра ровно в 12 часов буду у вас. Честь имею кланяться.

И он исчез…

– Пожалуйте, барин, – засуетилась Катя, – вот сюда за полог. Здесь никто вас не увидит. Постель и подушки чистые, если не побрезгуете, то и прилечь можно.

Я растянулся, держа в руке захваченный стек [87] Хлыст. для расправы. Прошло минут десять.

– А как узнаем мы, что дама приехала? – спросил я горничную.

– А они-с позвонят, звонок здесь в кухне.

– А если барин сам откроет?

– Всё едино. Барин позовёт меня насчёт чая.

Не буду вам описывать моих переживаний. Скажу лишь, что было тяжело. Сердце стучало, в голове проносились волнующие образы жены в объятиях актера, и, охваченный злобой, я крепко сжимал ручку стека. Катя взяла со мной довольно непринуждённый тон.

– А как вас звать, барин? – спросила она.

Я удивлённо поглядел на неё, но ответил:

– Игорь Константинович, – и уже совершенно рассеяно, занятый своими мыслями, неожиданно для себя добавил, – дома меня называют Игрушкой.

Смазливая субретка, согнувшись пополам, хихикнула в передник:

– Игрушка? Вот так имечко!

В кухонную дверь кто-то зацарапал.

– Что это, Катя? – встрепенулся я.

Тут Катя неестественно громко мне ответила:

– Не беспокойтесь, Игорь Константинович! Никто не помешает нашей любви. А люблю я тебя, Игрушка, пуще жизни!

Последнюю фразу она положительно проорала. Не успел я опомниться от подобной декларации, как вдруг произошло нечто такое, о чём толком и рассказать трудно. Катя кинулась за полог, извилась гибкой пантерой, упала мне на грудь и принялась осыпать меня бешеными поцелуями. Но на этом дело не кончилось. Кто-то ворвался в кухню, рванул полог, и перед нами предстала, словно привидение, жена! Можете себе представить картину: я, как жук, лежу на спине, барахтаясь руками и ногами, ко мне прильнула Катя, и я беспомощно мычу, не имея возможности от неё освободиться. Сознаюсь, положение идиотское. Вытаращив глаза на жену, я помахиваю на неё стеком, словно отгоняя прочь. Жена прошипела: «Негодяй!», повернулась и скрылась. Её примеру последовала и Катя, потушив лампочку, и я очутился в одиночестве и полной темноте. Всё это произошло с кинематографической быстротой. Спустив ноги с постели и обтерев вспотевший лоб, я попробовал прийти в себя. Однако из этого ничего не вышло. Всё происшедшее казалось столь невероятным, что невольно я спрашивал себя: «Не брежу ли? Не вступаю ли в загробную жизнь?»

Красные пылающие угли в печи жутко светились в темноте, пробуждая мысли об аде. Однако, несколько успокоившись, я решил как следует поговорить с актёром и бросился из кухни в комнаты. Открыв дверь, попал в тёмный коридорчик, и мне в лицо повеяло могильным холодом. Чиркнув спичку, я разыскал электрическую кнопку. Коридор был пуст. Я прошёл направо в какую-то комнату, затем в другую, третью и, наконец, обошёл всю квартиру. Сомнений не было. Она давно была необитаема: собачий холод, мебель и картины в чехлах, повсюду толстый слой пыли. В полном обалдении направился я снова к кухне. Новый сюрприз. Меня встретили городовой с маузером в руках, старший дворник с дубиной да дежурный сподручный с железным ломом.

– Что, с… сын, попался?! – воскликнул красноносый городовой. – Я тебя, мазурика, давно выслеживаю. Вяжи его, ребята!

– Позвольте! – запротестовал я. – Вы, кажется, с ума сошли? Я статский советник Вершинин!

– Ладно, ладно, рассказывай. Много тут вас, статских советников по Москве-матушке шляется. Ты форточник или парадник, вот кто ты! Статские советники по нежилым квартирам не шляются!

Тут меня осенила неудачная мысль. Чувствуя, что моё пребывание здесь труднообъяснимо, я пустился на ложь:

– Чего вы ко мне пристали? И у статского советника может быть любовь. А здешняя прислуга Катя мне давно приглянулась.

Тут я состроил, надо думать, весьма идиотскую улыбку. Городовой и дворники злорадно загоготали:

– Эвона, куда загнул! Да врёшь, не отвертишься. Генерал два месяца как в заграницы уехал и прислугу свою отпустил. Да и было ей лет под шестьдесят. Ну, да что с ним разговаривать! – и городовой сгрёб меня за шиворот, ткнул коленом, и меня поволокли.

Досказав свою странную повесть, статский советник в изнеможении прислонился к спинке кресла, закрыл глаза, тяжело вздохнул и затих на некоторое время.

Сделав долгую паузу, я спросил:

– Что же вы думаете обо всём этом?

– Ничего, решительно ничего не думаю, – поглядев на меня уныло, сказал Вершинин, – я чувствую себя вне времени и пространства, и всё происшедшее со мной мне представляется каким-то явлением четвёртого измерения. Для меня всё сумбурно, хаотично, без начала и конца, словом, не происшествие, а какая-то бредовая идея!

– Полноте, успокойтесь, придите в себя, вы просто стали жертвой ловкого и дерзкого мошенника!

– О, если бы так, – безнадёжно воскликнул статский советник, – но, увы, вы забываете, что я не заплатил ни единой копейки, а, следовательно, не имелось основания для мошеннической проделки!

– Да, вы правы, я неправильно выразился. Вы явились не жертвой мошенника, а лишь его невольным пособником.

Статский советник в изнеможении поглядел на меня и понёс сущую ерунду:

– Конечно, господин Кошко, ваша широкая репутация, ваш профессиональный навык позволяют вам читать в сердцах людей, и, конечно, иногда по едва уловимым признакам вы распознаёте истину, но и вы можете ошибаться. Вот вы смотрите на меня, и, Бог вас знает, что вы думаете. Быть может, вам кажется, что перед вами сидит истинный убийца Андрея Ющинского [88] Тело одиннадцатилетнего Андрея Ющинского было найдено 20 марта 1911 года в предместье Киева. В его убийстве был обвинён Мендель Бейлис, однако на судебном процессе он был оправдан. Истинный убийца так и не был установлен. Подробнее – в книге В. Введенского, И. Погонина, Н. Свечина «Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции», раздел 6.3.6, дело № 38. , но клянусь вам, я неповинен в смерти его! – и Вершинин истерично разрыдался.

– Полноте, полноте, возьмите себя в руки! Вы ни в чём не виноваты, дело ваше мне кажется ясным. Держу пари, что я не ошибаюсь. Жертвой стали не вы, а ваша жена. Я убеждён, что мошенник обратился к вашей жене с предложением доказать ей вашу неверность, содрал с неё куш и, подстроя ваше rendez-vous с мнимой горничной, несомненной его сообщницей, самолично привёз вашу супругу на место действия.

Статский советник приподнял голову, и отблеск мысли засветился в его глазах.

– Если моё предположение правильно, – продолжал я, – то многое в вашем рассказе становится понятным: поведение горничной, её громкое восклицание «Игрушка», тотчас же после царапанья в дверь её неожиданные объятия и поцелуи, совпавшие с появлением вашей жены, и т. д. Впрочем, мы это сейчас выясним. У вас есть дома телефон?