Татьяна Полозова - Распятые

–Барб? Как ты? – Самый глупый вопрос, который можно было задать сейчас.

–Как я? – Она чуть не рассмеялась. – Тебе не кажется, Кет, что это у тебя надо спросить?

Я отвернулась и села обратно на диван.

–Все нормально. – Буркнула я.

–О, конечно! – Я не часто видела Барбару разозлившейся, но в гневе она страшна. Поверьте мне. – У тебя всегда все нормально! – Она подошла ко мне и схватила за плечи. – Какого хрена, я тебя спрашиваю?! Думаешь, что кто-то будет тебя осуждать? Кому-то есть дело до того ревешь ты или нет?! Можешь ты хоть раз признаться, что тебе плохо, больно, страшно?! – Ее глаза расширились, а губы исказились в яростной гримасе.

Я хлопала ресницами, уставившись на нее с выражением лица наивного ребенка, непонимающего, за что его наказывают. Теренс к моему удивлению молчал и только переводил глаза с меня на Барбару.

–Что «Барбара»? – Передразнила меня женщина. – Ты можешь хоть раз в жизни сказать правду? – Она села передо мной на колени и опустила голову на мои руки, которые я держала на бедрах. – Скажи правду и тебе самой станет легче.

Она вдруг неистово зарыдала, так сильно, что я растерялась, не зная как поступить. Ее слезы капали мне на ладони, а я сидела, не в силах пошевелиться.

–Я слышал крик своей жены здесь? – Оливер выглянул из спальни Питера, держа в руках пакет с разбитыми часами, и тут же бросил его на пол, когда увидел рыдания Барбары.

–Родная! Что с тобой? Ты что? – Он подлетел к нам и упал на колени рядом с женой. – Ты плачешь? Почему? Барбара? Это из-за Питера? Барбара! Поговори со мной! – Он прижал ее к себе и стал быстро гладить по голове.

Я смотрела на них и меня вдруг охватила такая волна злости, что я не смогла больше держать это в себе. Я вскочила с места и оттолкнула Оливера, загораживавшего мне путь.

–Правду?! Какую к черту правду ты хочешь знать?! Кому эта правда поможет? Мне больно? Да! – Я ударила себя в грудь и почувствовала, как горячие слезы полились по моим щекам. – Мне страшно? Да! – Я заметила, что все криминалисты, находящиеся сейчас в квартире обратили на нас внимание. – Мне плохо? О, нет! – Я истерично рассмеялась. – Нет, мне не плохо! Я хочу сдохнуть, потому что все это душит меня изнутри!

Я вылетела из квартиры, наплевав на все. Единственное, что я почувствовала – это удар ногой об угол телевизионной тумбочки.

***

Я очнулся, услышав скрип. Дверь слева от меня открылась, и я увидел только руку по локоть. Плотно застегнутая джинсовая рубашка огибала запястье. Это могла быть и изящная женская, и очень худая мужская рука. В темноте, в полуобморочном состоянии, озябнув, я не мог увидеть большего. Рука выкинула вперед кусок материи и пока я, наконец, не сообразил сделать хоть какое-то движение вперед, дверь захлопнулась и я снова остался один.

Поворочавшись некоторое время, я поднялся на четвереньки и медленно подполз к брошенной ткани. Это оказалось старое, провонявшее собачатиной одеяло с отгрызанными лоскутами по краям. Но в данных обстоятельствах это было лучше, чем ничего. Я кое-как расправил его и, к моему счастью, оно оказалось достаточно большим. Я лег на один край и, неуклюже поерзав, смог укрыться другим концом.

Тепло вонючего лоскута показалось мне раем, хоть вся обстановка больше напоминала прихожую в аду. Голова по-прежнему гудела, а во рту был привкус, словно, я накануне объелся конского навоза. Я посмотрел наверх, в щель на потолке. Было все еще светло, но сказать с уверенностью был ли это тот же день, я не мог. Я знал, что должен что-то делать, чтобы выбраться отсюда любыми путями, но слабость была такая, что я, после своих усилий по утеплению, чувствовал себя измотаннее марафонца. Глаза стали слипаться и я снова отключился.

***

Я стояла в коридоре перед квартирой Питера, облокотившись на стену и, неморгая смотрела в пол. Слезы мои высохли, но руки все еще дрожали, а щеки горели.

–Кетрин?

Оливер подошел ко мне и встал рядом в ту же позу. Я не оборачивалась.

–Как ты?

Я усмехнулась.

–Сегодня это вопрос дня?

Оливер покачал головой и достал из кармана пачку сигарет. Я знала, что он, преимущественно, не курит, но в особых обстоятельствах позволяет себе пару-другую сигарет.

–Просто… – Затягиваясь, попытался он объяснить, но я перебила его.

–Просто что? Не мне одной плохо. – Я повернулась к нему и чувствовала, как гнев снова накатывает на меня. – Как ты, Нолл?! Он ведь твой самый близкий друг! Ты знаешь его с двенадцати лет! Как ты?! Как Барбара? Ей нужно все это видеть сейчас, когда она ждет ребенка? Как Теренс, для которого Питер не просто подчиненный? Как я? Да кто я ему! – Я небрежно махнула рукой и порвалась зайти обратно в квартиру, но Оливер схватил меня и остановил.

–Может быть, нам всем не просто, но ты самый главный человек для него. – Смотря прямо мне в глаза, сказал он и отпустил руку.

Я посмотрела на запястье, за которое он только что держал меня и начала плакать.

–А что если он так и не узнает, что значит для меня? Что если я больше никогда его не увижу? Что если Рейчел больше никогда не обнимет отца? Что мы будем делать без него?

Я превратилась в плаксивую истеричку и Нолл, бросив сигарету на пол, притянул меня к себе.

–Успокойся. Во-первых, он знает, что значит для тебя.

Я попыталась отодвинуться, чтобы оспорить его слова, но он только еще крепче обнял меня.

–Откуда он знает?! Он думает, что я не люблю его больше. Он… – Я выдавливала из себя слова по одной капле, а слезы лились с три ручья.

–Он знает, что ты любишь его и понимает, почему ты тогда это сделала. И, в конце концов, он вернется, и вы сможете поговорить. – Голос Нолла был успокаивающим и ровным.

Я сильнее обхватила его за шею и уткнулась носом в плечо.

–Я ненавижу себя! – Пробурчала я. – Лучше бы он остался вчера. Почему он не остался? Я ведь предлагала ему остаться. – Почти обиженно проговорила я.

Оливер ничего не ответил. Может быть, он спрашивал себя о том же.

–Агент Робинсон? – Теренс появился в дверном проеме и я почему-то подумала, что он стоял там уже некоторое время.

Слышал ли он наш с Оливером разговор? Слышал ли он, как призналась в любви к Питеру? Знал ли он, что нас связывало с Питером? Он знал, что Рейчел – дочь Питера и этого, в целом, было достаточно.

–Агент Робинсон, – снова окликнул он, и я отодвинулась от Уинстера, – нужны Ваши показания.

Он смущенно посмотрел в пол, и я поняла, что он все слышал и все знал. Но его стеснение было скорее взглядом человека, который неожиданно получил доказательства того, о чем и так догадывался.

–Оливер, можно попросить тебя остаться? – Я посмотрела на Нолла и тот, улыбнувшись, кивнул.

–Конечно.

Мы вернулись в квартиру и расположились на диване в гостиной. Барбара осматривала спальню после того, как остальные эксперты закончили свою работу, но когда увидела меня и Нолла, вернулась в гостиную. Нам достаточно было посмотреть друг на друга, чтобы извиниться и принять все.