Татьяна Полозова - Десять казней египетских

Выйдя из купе, она увидела ту же пустоту, что и раньше, пройдя по ряду сидений к двери вагона. Кетрин огляделась. Молоток в прошлый раз не помог, значит, нужно было найти что-то другое. И только тогда она вспомнила о чемодане. Обычно, она всегда оставляла его в купе, потому что тащить тяжеленную ношу без ручек не имело смысла. Но теперь она подумала, может быть, именно он и удерживал ее здесь.

Кетрин забежала в купе, схватила чемодан и поволокла его по полу к входу. Ей казалось, будто груз упирался, не позволяя ей вытащить его наружу, но упрямство было чертой женщины не только наяву.

Она, наконец, подтащила его к вагонной двери и, напрягшись, подняла. Отойдя на пару шагов, женщина бросила чемодан в стекло. На этот раз окно поддалось. Оно разлетелось на множество мелких кусочков и пару осколков поранили ее лицо. Тонкие ссадины покрыли ее щеки, но Кет не обратила на них внимания и подтолкнула дверь. Холодный воздух обдал ее тело и, резко дернувшись, она проснулась.

Ее глаза еще слипались ото сна и она немного приподнялась на подушках, только теперь ощутив чью-то теплую руку на своей.

–Питер? – Удивилась она.

Он уже второй раз за вечер появлялся неожиданно.

–Я не хотел тебя будить. Что тебе снилось? Ты была тревожной. – Его лицо само выражало беспокойство.

Кетрин опустила ноги на пол и протерла глаза.

–Ничего. Просто дурацкий сон. Ничего умного. – Женщина посмотрела на напарника и попыталась выдавить из себя улыбку. – Что ты узнал?

Марлини выдохнул, сдавшись на этот раз ее упрямству.

–Я просмотрел видео из больницы. На камерах нет никого, кто вызвал бы подозрения.

–То есть? – Удивилась Кет.

–Не было никаких посторонних в тот день, когда Кеби получила сверток.

–Марлини, я не понимаю. – Покачала женщина головой.

–Она сама подложила этот сверток. Она отправила предупреждение Месбаху.

Робинсон схватилась за лоб и надавила пальцами на глаза, чтобы хоть как-то взбодрится.

–Кетрин, этим можно объяснить ее смерть. Она была замешана во всех этих преступлениях. Она их часть. И, возможно, теперь они будут убивать своих же соратников. – Сообщил Марлини. – Нам нужно найти их как можно скорее. Какая там следующая казнь?

–Моровая язва. – Отрывисто ответила Кет, рухнув на кровать обратно.

***

Спальня представляла собой просторную комнату с ярко-красными с голографическим рисунком обоями. Мебель в гостиной была сделана из самых ценных пород дерева и обита темно-красными, бардовыми тканями, расшитыми завитками из позолоченных нитей. Диван с высокой спинкой украшало несколько небольших подушечек. Напротив него стоял низкий кофейный столик темного, почти черного цвета с высоким кальяном, набитым свежим табаком, и, видимо, недавно раскуренным, потому как по комнате разносился пряный аромат мяты и апельсина. У противоположной стены размещался большой камин окаймленный синим мрамором, а рядом два мягких кресла, из одного комплекта с диваном. В углу комнаты располагалась низкая барная стойка с разнообразными напитками.

В камине тлел слабый костерок, превращавший в пепел тот самый сверток, который получил Али Наг-Хаммади накануне. Мужчина сидел на кресле перед очагом и смотрел, как движутся его последние искорки.

Его тело чесалось, а руки были покрыты пурпурными и коричневыми корками, на местах некоторых волдырей уже появились рубцы, все тело ломило от лихорадки, а поясницу пронзала тянущая боль. Голова раскалывалась на множество мелких кусочков, кожа горела, и до жути хотелось выцарапать оспины, выгрызть их.

Мужчина сжался на кресле и стал неистово раскачиваться, издавая ноюще-гудящие звуки. Он тяжело задышал и опрокинулся вперед, его скорчило в судорогах, конвульсии нещадно пронизывали его крепкое тело, жар превратился в холод, от нетерпения мужчина стал накрывать себя плетенным из льняных тканей ковриком, лежащим перед камином.

Его колотило еще в течение нескольких минут пока конвульсии, наконец, не прекратились, мышцы расслабились, мужчина расцепил руки, которыми до сих жадно обнимал себя и растянулся на полу.

***

–Это Борис Бройман. Русский. Эмигрировал с родителями в Штаты в 1979 году. Его отец работал в фармакологической компании, но в 1983 году был обвинен в шпионаже и депортирован из США. Переехал в Италию, потом в Египет, где вскоре и скончался от сердечного приступа.

Агент Гордон вычитывал перед десятком агентов информацию, касающуюся предполагаемого преступника, покушавшегося на жизни американского министра. На проекторе позади агента светилась фотография мужчины тридцати лет с густой кучерявой головой и в клетчатой арафатке, низко надвинутой на глубоко посаженные глаза.

–Видимо, после этого Борис и стал на путь сопротивления. Он возненавидел Америку и ее режим. Впервые был замечен в контактах с исламистами в 1995 году. На тот момент он учился на химическом факультете Каирского университета. Был одним из лучших студентов, но неожиданно забрал документы и заявил, что больше не собирается связываться с наукой. Тогда же, по сути, и пропал из виду. Его мать умерла незадолго до этого, друзей он так и не завел, поэтому нет никого, кто знал бы о его местонахождении.

–Но тогда откуда известно, что он связан с той группировкой? – Спросил кто-то из зала.

Гордон отвлекся от доклада, посмотрев на аудиторию.

–Потому что в 1997 году произошел теракт и наш подозреваемый тогда привлекался в качестве свидетеля. Отсюда и его отпечатки в базе Бюро. Но тогда он был переведен в статусы свидетелей, лишь за недоказанностью. – Объяснил он.

–Ну, сейчас-то у нас есть основания прихватить его! – Выкрикнул другой агент, получив лишь одобрительный кивок агента.

–Вот этим мы и занялись. – Выступил вперед Маннерс. – Его поймали недалеко от места покушения. Он даже не сопротивлялся, хотя и говорить не желает. Тем не менее, у нас есть несколько оснований его задержать и допросить.

Марлини, подпирающий колонну у входа в зал, и формально не участвовавший в расследовании, тем не менее, заинтересовался этим делом. Он остановил агента на выходе из кабинета.

–Простите, сэр. Я хотел бы задать пару вопросов по поводу покушения.

–Покушения? – Переспросил тот на ходу. – Почему Вас это интересует, насколько я понимаю, Вы и агент Робинсон сейчас заняты другим делом. – Предупредил он.

–Да, я знаю. Но у меня есть некоторые соображения и они, возможно, могут помочь. – Не уступал Марлини, идя вслед за старшим.

–Послушайте, агент, мне сейчас не до этого. У меня есть конкретная цель и все Выши соображения я попрошу оставить на потом до лучших времен. – Грубо отрезал Маннерс.

Марлини, не первый раз столкнувшийся с таким ответом начальства, не был удивлен, а скорее еще раз убедился в твердолобости каждого, кто забирался по карьерной лестнице, будто бы они в процессе профессионального роста набивали мозоль на лбу, вскоре превращавшуюся в рог.