Агата Кристи - Тайна замка Чимниз

– Билл, дорогуша, – начала Вирджиния, – неужели Министерство иностранных дел по тебе не скучает? А я думала, они там без тебя как без рук.

– Я принес тебе весточку от Коддерса. – Так непочтительно Билл отзывался о своем шефе. – И кстати, Вирджиния, если он спросит, то твой телефон был не в порядке сегодня утром.

– Но с ним ничего не случилось.

– Я знаю. Просто это я ему так сказал.

– Для чего? Просвети меня, что это за дипломатические хитрости такие? – Билл послал ей полный упрека взгляд.

– Конечно же, для того, чтобы я мог приехать сюда сам и увидеть тебя.

– О, мой дорогой Билл, какая же я глупая! И какой ты милый!

– Чилверс сказал, что ты собираешься уходить.

– Да, верно, – на Слоун-стрит. Там есть один магазин, где продают изумительные пояса для бедер.

– Пояса для бедер?

– Да, Билл, именно. Такие специальные пояса, надеваются на бедра. Как белье.

– Ты заставляешь меня краснеть, Вирджиния. Нельзя описывать свое нижнее белье молодому человеку, который не приходится тебе родственником. Это неприлично.

– Но, Билл, дорогуша, что такого неприличного в бедрах? Бедра есть у всех – хотя мы, бедные женщины, изо всех сил стараемся делать вид, будто у нас их нет… Так вот, этот пояс делается из красной резины и доходит до колен, так что в нем просто невозможно ходить.

– Какой ужас! – сказал Билл. – Зачем тебе это?

– Затем, что жертвы, принесенные ради собственной фигуры, облагораживают нас внутренне. Так что просил передать Джордж?

– Он хочет знать, дома ли ты сегодня в четыре.

– Нет. В четыре я буду в Рейнло. А к чему такая официальность? Он что, решил сделать мне предложение, как ты думаешь?

– Я бы не удивился.

– Если так, то скажи ему, что я предпочитаю мужчин, которые предлагают руку и сердце импульсивно, без долгих размышлений.

– Как я?

– В твоем случае, Билл, импульс ни при чем. У тебя это просто привычка.

– Вирджиния, неужели ты никогда…

– Нет, нет и нет, Билл. Я отказываюсь говорить о таких вещах до второго завтрака. Думай обо мне как о милой заботливой даме, приближающейся к среднему возрасту и принимающей твои интересы близко к сердцу.

– Вирджиния, я же так люблю тебя.

– Знаю, Билл, знаю. А я люблю чувствовать себя любимой… Ну разве это не ужасно, не гадко с моей стороны? Я хочу, чтобы все приличные мужчины на свете были в меня влюблены.

– По-моему, так оно и есть, – грустно ответил Билл.

– Но только кроме Джорджа. Вряд ли он в кого-нибудь влюблен. Он ведь женат на своей карьере… Что он еще сказал?

– Только то, что это очень важно.

– Билл, я заинтригована. На свете не так много вещей, которые Джордж находит важными. Думаю, придется мне отказаться от Рейнло. В конце концов, туда я и в другой день успею. Передай Джорджу, что я буду ждать его кротко, словно овечка, ровно в четыре часа.

Билл взглянул на свои часы.

– Вряд ли мне стоит возвращаться туда до ланча. Пойдем, пожуем что-нибудь, Вирджиния.

– Я должна встретиться за ланчем еще кое с кем.

– Вот и хорошо, идем. Отмени все свои визиты, давай проведем этот день вдвоем.

– Было бы здорово, – ответила Вирджиния, улыбаясь ему.

– Вирджиния, ты прелесть. Скажи мне, я ведь тебе немного нравлюсь, правда? Чуть больше, чем другие?

– Билл, я тебя обожаю. И если бы мне надо было выйти замуж – то есть необходимо, ну просто под страхом смерти, – я бы выбрала только тебя. Так и сказала бы: «Дайте мне малыша Билла».

– Ну, тогда…

– Да, но мне ведь не надо ни за кого выходить. Положение развратной вдовушки меня вполне устраивает.

– Я бы тебе ни в чем не препятствовал. Ты была бы абсолютно свободна. Да меня и видно бы не было в твоем доме.

– Билл, ты просто не понимаешь. Я из тех женщин, которые либо выходят замуж, увлекаемые энтузиазмом, либо не выходят совсем.

Билл издал тяжкий стон.

– Думаю, что скоро застрелюсь, вот прямо на днях, – мрачно пробормотал он.

– Не застрелишься, Билл, милый. Ты пригласишь на ужин хорошенькую девушку, как сделал позавчера.

Мистер Эверсли немедленно смутился.

– Если ты про Дороти Киркпатрик, девушку из «Крючка и петельки», то я… гром меня разрази, да она просто славная девчушка, вот и всё. Ничего плохого не было.

– Билл, милый, ну конечно, не было. Мне очень приятно, когда ты развлекаешься. Только не надо делать вид, будто умираешь от разбитого сердца.

Мистер Эверсли снова взглянул на нее с достоинством.

– Ты просто не понимаешь, Вирджиния, – сказал он строго. – Мужчины…

– Полигамны, я знаю. А я, как мне иногда кажется, обладаю склонностью к многомужию… Билл, если ты меня любишь, пойдем есть сейчас же.

Даже в самых лучших планах случаются недочеты. Вот и Джордж Ломакс допустил ошибку – во всей его тщательно разработанной кампании оказалось одно слабое место. Им был Билл.

Эверсли был очень славным парнем. Он хорошо играл в крикет и вполне сносно – в гольф, обладал приятными манерами и дружелюбием, однако место в Министерстве иностранных дел ему доставили, увы, не его способности, а исключительно связи. Работа, которую он исполнял, ему подходила. Он состоял при Джордже чем-то вроде собаки. Ничего ответственного, требующего пошевелить мозгами, ему не поручали. Он должен был лишь неотлучно находиться при Джордже, беседовать с разными незначительными людьми, которых тот не хотел видеть, бегать с поручениями и вообще приносить пользу. Службу свою Билл исполнял на совесть. А когда Джордж отсутствовал в офисе, он разваливался в самом большом кресле и читал спортивные новости, поддерживая древнюю и почтенную традицию.

Привыкнув отправлять Билла с разными поручениями, Джордж и теперь послал его в контору «Юнион Касл» с заданием выяснить время прибытия «Гранарт Касл». А у Билла, как у большинства образованных молодых англичан, был хотя и приятный, но очень тихий голос. Да и любой учитель риторики указал бы ему на его ошибку в произношении слова Гранарт. В устах Билла его можно было принять за что угодно. Клерк в пароходстве принял его за Карнфрэ. «Карнфрэ Касл» прибывал в следующий четверг. Так он и сказал. Билл поблагодарил его и вышел. Джордж Ломакс принял эту информацию к сведению и соответствующим образом выстроил свой план. Он не имел никакого понятия о графике движения океанских лайнеров и потому ни на секунду не усомнился в том, что Джеймс Макграт появится не раньше четверга.

Вот почему в ту самую среду, когда Джордж держал лорда Кейтерхэма на ступенях его лондонского клуба, просунув палец в петлицу на лацкане его пальто, он крайне удивился бы, если бы кто-нибудь сообщил ему, что «Гранарт Касл» благополучно бросил якорь в порту Саутгемптона еще накануне днем. В два часа дня Энтони Кейд, путешествующий под именем Джеймса Макграта, сошел с поезда на вокзале Ватерлоо, кликнул такси и, после небольшого раздумья, велел везти себя в отель «Блиц». «Можно позволить себе провести время с удобством», – думал он, с интересом глядя в окно такси. С тех пор как Кейд в последний раз был в Лондоне, прошло ровно четырнадцать лет.